Ну здравствуй, это я! - Валерий Перевозчиков

Но бывали случаи, когда Марина обращалась за помощью к Шемякину: «Она звонит: Володя уже «поехал»… Я приезжаю туда — у них была крохотная квартирка… Володя сидит в дурацкой французской кепке с большим помпоном — почему-то он любил эти кепки… А я-то его знаю как облупленного — вижу, что человек «уходит», но взгляд еще лукавый… А Марина — злая — ходит, хлопает дверью: «Вот, полюбуйся!» И она понимает, что Володю остановить невозможно. Пошла в ванную… Володя — раз! — и на кухню, я бежать за ним, хотя знаю, что вина в доме не должно быть. Но Володя хватает какую-то пластиковую бутылку (у французов в пластике самое дешевое красное вино), берет эту бутылку и большой глоток оттуда — ах! И я смотрю, с ним что-то происходит: Володя весь сначала красный, потом белый, сначала красный, потом белый… Что такое?! А Володя выбегает из кухни и на диван — раз! — как школьник… Но рожа красная, глаза выпученные.

Тут Марина выходит из ванной: «Что? Что с тобой?» — она как мама… Я тоже спрашиваю: «Что с тобой?» — молчит. Я побежал на кухню, посмотрел на бутылку — оказывается, он уксуса долбанул! Он перепутал, есть такой винный уксус, из красного вина — и тоже в пластиковых бутылках. Через несколько минут и Марина увидела эту бутылку, все поняла… С ней уже истерика… «Забирай его! Забирай его чемодан, и чтобы я вас больше не видела!»

Со временем русский Париж мог бы стать для Высоцкого и французским, но не стал… Мишель Кан (она была знакома с Высоцким тринадцать лет — познакомились в Москве еще до встречи В.В. с Мариной Влади. В Пятигорске Высоцкий назвал Мишель Кан «близким другом нашей семьи». Напомним, что именно Мишель сделала подстрочные переводы песен В.В. для французских дисков. Эти же переводы использовались во время концертов Высоцкого в Париже в 1977 году): «…Когда Высоцкий стал часто бывать в Париже, он изменился, стал более цивилизованным, выучил язык. У него было хорошее произношение, это, наверное, чисто актерское качество. В последние годы Володя говорил по-французски даже лучше Андрея Тарковского, которого растила французская бонна».

А в конце жизни Высоцкого прекрасный Париж превратился в «город Парижск…»

Мог бы быть я при теще, при тесте,Только их и в живых уже нет.А Париж? Что Париж! Он на месте.Он уже восхвален и воспет.

<весна 1980>

И уже не хочется туда лететь — в последний раз попытка опоздать на самолет — лететь под контроль Марины… Но когда все попытки «выскочить» — преодолеть болезнь — оказались безуспешными, Высоцкий снова покупает билет в Париж. И последний звонок Марине:

— Я завязал. У меня билет и виза на двадцать девятое. Скажи, ты еще примешь меня?

— Приезжай. Ты же знаешь, я всегда тебя жду.

— Спасибо, любимая моя.

«Я весь в свету, доступен всем глазам…»

Я такой прессинг устроил, в час двадцать

я успел спеть около тридцати вещей.

Высоцкий в Париже, конечно, пел… Пел у Марины и для Марины, пел у Шемякиных — и записывался там, — выступал в представительстве «Аэрофлота» и в советском консульстве, но публичных выступлений было немного.

Мы не знаем — а Марина пока молчит, — как фирма «Chant du Monde» согласилась записать диски Высоцкого (кстати, список песен для первого диска утверждался в министерстве культуры СССР. — В.П.). Может быть, сыграло роль то обстоятельство, что эта фирма была связана с КП Франции.

Я думаю, что без участия Марины не состоялись бы выступления на праздниках газеты «Юманите». Хотя было бы вполне понятно: «Юманите» — газета коммунистической партии Франции, Высоцкий — поэт и певец из страны, строящей коммунизм. Но во время первых его приездов во Францию этого не случилось. Сольные концерты Высоцкого состоялись только в 1977 году.

«Петь я здесь не могу, потому что меня не приглашали официально через Госконцерт. У нас другая система — мы находимся на службе… Все четыре раза, которые я был во Франции, я находился здесь в гостях у своей жены, а не как самостоятельный человек» (Владимир Высоцкий, интервью радиостанции «France Musique»).

Осенью 1977 года Высоцкий получил приглашение выступить на ежегодном празднике газеты «Юманите». Об интересе к Высоцкому может свидетельствовать тот факт, что он получил приглашение петь на двух сценах, в том числе и на основной. «Вчера Володя ходил знакомиться с местом, где ему предстоит выступить, и немного порепетировал там, — читаем в «Юманите» от 10 сентября 1977 года. — «В первый раз я буду петь во Франции, поэтому я немного волнуюсь», — сказал он».

Владимир Высоцкий: «Я дважды выступал во Франции на празднике газеты «Юманите». Первый раз, мне показалось, не очень удачно. Передо мной долго не отпускали какого-то кумира, и когда я вышел с гитарой после гигантского оркестра, публика была в замешательстве, некоторые стали уходить. Но после первых же аккордов начали прислушиваться: о чём это он там кричит? И так остались.

А во второй мой приезд на праздник пришли люди, которые меня уже знали. Приняли просто замечательно. Оказалось, что для песни действительно нет границ. Наверное, потому, что проблемы, которые я затрагиваю, касаются всех. А люди во всем мире по сути одинаковые: болеют одними и теми же болезнями, хотят одного и того же».

Марина Влади: «…Ты участвуешь в спектакле на большом помосте на празднике газеты «Юманите». Здесь творится что-то невообразимое. Двести тысяч человек расположились на газоне. Все ждут рок-группу, и, когда ты появляешься один с гитарой, толпа свистит. Но ты начинаешь с «Охоты на волков», и твой голос гремит через усилители. По толпе проносится короткий шепот, и через несколько минут наступает внимательная тишина, лишь в отдалении шумит ярмарка.

Закончив выступление, ты кланяешься под гром аплодисментов и идешь в глубину сцены, ко мне. У тебя за спиной волнуется человеческое море. Ты доволен и с гордостью говоришь мне: «Я мог бы петь сколько угодно — им было интересно слушать меня…»

С Мариной не совсем согласен Михаил Шемякин: «Он однажды пел за городом для каких-то коммунистических организаций, но вернулся чем-то расстроенный. А я особенно не вдавался в детали… Володя тогда знал, что мне плоховато, и старался не навешивать мне еще и свои проблемы».

На эту же тему из воспоминаний Мишель Кан: «Марина организовала его выступление на огромном празднике «Юманите» в пригороде, на самой большой площадке. Он перед началом прочитал мой перевод своих песен, чтобы слушатели хоть что-то поняли. Зрители вообще не хотели, чтобы он выступал. Большого успеха он не имел».

Вадим Иванович Туманов рассказывал мне, что Высоцкому не понравилось, что молодые французские коммунисты слушали его, лежа на траве. Кто-то курил, кто-то пил пиво. От них шло некоторое недоброжелательное отношение. И Вадим Иванович прочитал по памяти мне тогда неизвестное (и незаконченное) стихотворение Высоцкого, посвещенное этому случаю. Теперь этот текст хорошо известен и опубликован…