Младший ветер - Надежда Храмушина

ушла, он каждую ночь слышал плач младенца, монета жгла его, и он во всём винил только меня. Потом всё это проходило, он просился ко мне, но я не хотела его видеть. Сосед, когда узнал, что я не закончила ритуал, и потеряла дудочку, отдал мне картину, сказал, чтобы я повесила её в своей комнате. Время шло, и мы начали думать, что всё закончилось. А потом мы увидели настоящего Сиверку. Беспощадного и обозлённого на весь свет. Однажды я возвращалась вечером домой и увидела милицию и скорую помощь возле подъезда. Я сразу поняла, что беда, про которую предупреждал меня сосед, уже здесь. Оказалось, сосед сидел дома у письменного стола возле окна, налетел порыв ветра, а так как дом старый, рама упала прямо на него и зашибла насмерть. Я была в панике. Еле дождалась следующего дня и пошла встретить Мишку. Но он в тот день не вышел на работу. И на следующий день тоже. Я поехала к нему, но так его и не нашла. Я ещё несколько раз к нему ездила. Потом мне Лара сказала, что его посадили за драку. Домой я шла каждый раз со страхом. Но оказалось, что меня Сиверко и не собирался убивать. У него на меня были другие планы. Ему нужен был его брат, Павел. Он хотел занять его место. А для этого ему нужен заговор, который есть на картине. На седьмом листке находится заговор, как отпустить Сиверка, а на восьмом — как добыть ему тело. И нужен для этого человек, близкий по крови. Я уволилась с работы и уехала в Мурманск. Три года я прожила там, на четвёртый год Сиверка нашёл меня. Он столкнул меня с лесенки в подъезде, и я пролетела два пролёта, считая ступеньки головой, руками и ногами. После этой встречи я пролежала в хирургическом отделении четыре месяца. Собрали меня, можно сказать, по косточкам. После этого я уехала в Казахстан. Там прожила семь лет, вышла замуж. Но и там он меня нашёл. И снова причинил мне боль, но уже не физическую. Он сделал ещё больнее — он меня ударил в самое сердце. Мой муж работал спасателем, так он погиб, напоровшись в бурю на сломанное дерево. Я уехала во Владивосток и начала серьёзно изучать чёрную магию, благо сейчас в интернете можно найти всё, от приворотов до проклятий. Он появился возле меня через одиннадцать лет. Вырвал пакет с продуктами, и я ясно услышала шипение возле своего уха. Он тоже не терял времени даром. Теперь, если он хотел что-то сказать, я слышала отчётливо все его слова. И ещё он научился сжимать шею в таком крепком захвате, что когда он схватил меня, я думала, что пришёл мой последний час. Но он отпустил меня ровно тогда, когда до смерти оставалось одно мгновение. Я начала действовать. Первый раз я его поймала на верёвку, которой завязывают ноги покойников в морге. Это меня одна старушка, которая занимается предсказаниями, научила. Только этот узел надо было завязывать зубами. Я долго не могла решиться. Потом проделала всё так, как она мне и сказала. Да только этим Сиверку не удержишь. Он трепыхнулся в верёвке пару раз, потом так рванул, что у меня челюсть на две половинки треснула. С тех пор я так вот и говорю. И каждую ночь, под моими окнами вырастал серый горбатый силуэт огромного существа, похожего на чёрного паука, который дотягивался до меня, и на каждом его щупальце был рот, который шептал: «Соверши обряд!». Когда под утро паук уползал, начиналась дикая боль во лбу, как будто монета вибрировать начинала. Я потеряла работу, те немногие друзья, которые у меня появились, тоже перестали со мной общаться. Соседи меня поместили в психиатрическую клинику, где я пролечилась три месяца. Вернувшись домой, я начала готовиться совершить ритуал, который нашла в книге одной целительницы. Это был не простой обряд, нужно было найти в лесу заброшенную берлогу, провести там ночь, повторяя определённые слова, а утром сплести венок из тонких веток рябины, накинуть его на сломанный сук, потом проткнуть этим суком руку, обмазать всё в своей крови. Сиверко прилетит, и как только он окажется рядом, накинуть на него этот венок, повторяя заговор. Я долго искала берлогу, пока один охотник из глухой деревни, мне не подсказал. Но я её сама так и не нашла, пришлось вернуться обратно в деревню. Долго я уговаривала этого охотника показать мне место. Очень удивился он, но я ему наплела про здоровье, что дед так лечился. Уговорила его. Довёл он меня, а сам ушёл. Я всё сделала, как надо. Ночевала в берлоге, трясясь от страха. Утром нашла рябинку, наломала веток, сплела венок. Руку так распластала, что крови хватила не только на венок, но и весь ствол у дерева облила. Прилетел Сиверко, я накинула на него венок, и кровь на нём сразу же окрасилась в чёрный цвет. Он завыл на разные голоса, обещая вырваться и наказать меня. Я со всех ног побежала через лес в деревню, там села на автобус и уехала домой. Я не стала дожидаться, когда он вырвется из моей ловушки и приехала сюда.

— Но ведь он тоже прилетел сюда? — Спросила я.

— Да, почти сразу после меня. У меня в запасе был ещё один ритуал, тот самый, который ты откопала. Сейчас и сама не знаю, помог бы он, или нет.

— А почему он Терентьева убил? Что тот ему сделал? — спросил Илья — Вроде отец ему.

— Никто ему не нужен, ни мать, ни отец. Нужен только Павлик, чтобы стать человеком. И он ни перед чем не остановится.

— Вот вы сказали про монеты, — Сакатов пересел на диване поближе к Валентине — можно рассмотреть Ваш лоб поближе?

— Смотрите, только ничего не увидите. Я её чувствую, а руками нащупать не могу.

Сакатов аккуратно провёл по лбу Валентины:

— Да, действительно. Дело в том, что я догадываюсь, что это за монеты. У Вас эта монета сейчас не активна, потому, что они действуют только в паре, как бы усиливая друг друга. Вы вот рассказывали, что с Мишей бегали, смеялись. Так вот, хорошо, что вы не вместе с ним жили. Знаете, каких бы вы дел натворили? Вот и оно. А одна монета только просится к своей паре, беспокоит Вас, но сделать ничего не может.

— Может, ещё как может! Я порой чувствую в себе как будто ещё кого-то. А что