Мой муж — зомби (СИ) - Катерина Траум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он изнутри закрылся — не хочет, чтобы беспокоили, — натянуто улыбнулась я, когда девчонка впустую повернула ручку.
Вытащив ключ из кармана свободного платья, я открыла дверь и с опаской заглянула внутрь спальни первой. Матвей тут же грубо оттолкнул меня одной рукой (во второй всё ещё держал кружку) и пролез вперёд сам.
— Вадим, к тебе пришёл врач. Лежи и не вставай! — чётко приказал он.
Наша процессия просочилась в комнату, и я тут же закрыла дверь. «Кристина Михайловна» с недоумением смотрела, как грузно переваливающийся с ноги на ногу зомби улёгся на кровать и замер с вытянутыми вдоль тела руками. На нём всё ещё были лишь трусы и распахнутый махровый халат — со вчерашнего дня. Вадик уставился в потолок и закряхтел, поведя носом по воздуху.
Вот уж не думала, что ему всё ещё надо дышать, и что он чувствовал запахи.
— Ч-что это с ним? — в ужасе прошептала проститутка, отшатнувшись к стене и прижав к пышной груди белый чемоданчик.
— Тебе не всё равно? — я закатила глаза и начала тихий инструктаж: — Побудь тут минут пять, а потом выйди и объяви, что у него ангина. Тебя должна услышать домработница, ясно?
— Я-ясно.
— Сколько Женька тебе пообещал?
— Пятьдесят тысяч. И я не должна никому рассказывать про это, — похоже, упоминание оплаты здорово девчонку подбодрило: она перестала стучать зубами и так ошалело хлопать наращенными ресницами. И даже позволила себе любопытство: — Так а чё это он? Хоть не заразный? Как будто слепой…
— Не заразный, — отозвался Матвей и шумно прихлебнул чай. — Подойти да потрогай, раз так интересно.
Я бросила на него предупреждающий взгляд: вот это точно ни к чему. Но он, кажется, откровенно угорал над страхом и интересом Кристины. Услужливо посторонился, и она несмело подошла к постели, с лёгкой брезгливостью оглядывая растянувшегося на ней Вадика.
— Бледный… Но глаза конечно — полный треш… Экстази? Мет? Угашенный походу в нули. Никогда такого не видела.
— И не увидишь, — нервно бросила я, сложив руки на груди. — Всё сразу, накачался лошадиной дозой, теперь вот даже говорить не может — ждём, пока оклемается.
— А, ну ясно, — протянула Кристина, и вдруг ткнула наманикюренным пальчиком в живот Вадима.
— А-а-у-ы! — заорал тот и резко сел на кровати, широко открыв слюнявый рот с мгновенно удлинившимися клыками.
Его лапищи пронеслись в паре сантиметров от девчонки, едва-едва её не схватив. К чести излишне любопытной проститутки — она не закричала. А просто отключилась, закатив глаза и без сознания падая на пол спиной.
— Вадим, лежать! Нельзя! — скомандовал Матвей и, отбросив кружку, поймал Кристину за плечи, не дав ей приложиться затылком. За реакцию — пять с плюсом.
Я в ужасе закрыла лицо руками. Дурдом продолжался. Только инфаркта проститутки нам не хватало для полного набора.
— Твою-ю ма-ать, — жалобно простонала я, боясь даже посмотреть на происходящий идиотизм и бездыханную девицу.
— Чего встала? Окно открой, путь подышит девчонка! — велел мне Матвей, казалось, ожидавший именно этого — судя по откровенно смешливому тону. — Эх, слаба оказалась, Кристина Михайловна! Ну как так-то, с такой профессией — и ни грамма выдержки?
Я послушно метнулась к окну, чтобы впустить свежий воздух. Вадим уже снова улёгся на кровать, но продолжал недовольно кряхтеть, как карапуз, у которого изо рта вытащили чупа-чупс. Матвей уложил Кристину на ковёр и осторожно похлопал по щекам.
— Давай, эй! Подъём!
— Вот зафига это было делать?! — сквозь зубы выдала я, с бешенством наблюдая за тем, как в радужке чокнутого бокора играл смех. — Это ты виноват! Постояла бы она у стеночки и всё! Но нет, надо было…
— Проучить, — вдруг спокойно отозвался он, подняв на меня внезапно очень серьёзный взгляд, который не смогла скрыть упавшая спутанная чёлка. — Пятьдесят тысяч? Она поймёт, что это того не стоило совсем. Может и задумается о чём.
— Ой, смотрите, какой морализатор! Белое пальто не жмёт? Сам-то за тридцатку трупы поднимаешь!
— Я лишь исполняю волю Барона. Если он мне велел в ту ночь быть в том отеле — я был. Если он дал силу поднять Вадима — я поднял. Пойми уже, что я — раб в ошейнике. И твои деньги… просто утешающая корка хлеба, которая не вернёт мне души.
Я тяжело сглотнула: едва ли не впервые услышала в густом, бархатном тоне Матвея отголосок какой-то внутренней, искренней боли. Таким голосом я говорила о бабушке вслух — настолько редко, что и забыла, когда в последний раз это было. Моргнув, бокор снова склонился над неподвижной Кристиной и прижался лбом к её лбу — коротко, тут же отстранившись. Она мотнула головой и тихо простонала.
Так. Выходит, и исцеление ему доступно? Час от часу не легче.
— О, а вот и наш доктор пришёл в себя, — наигранно весело прокомментировал Матвей пробуждение Кристины. — Девушка, вы как, в порядке?
— Да, — слабо пискнула та, беспорядочно моргая. — Мне такое привиделось…
— Всё может быть, мы в этой комнате забористую дурь раскуривали вчера, — спешно выпалила я, присев рядом с ней и ухватившись за первую придуманную ложь.
— Ага… Знаете… Мне бы домой надо, прилечь, — бормотала Кристина, пока мы с Матвеем помогали ей сесть.
— Конечно-конечно. Сейчас быстренько объявите диагноз, а потом Женька сразу отвезёт.
Она ещё долго охала, пока я не пообещала ей накинуть десятку к оплате. После этого удалось вывести её в коридор, где — как и ожидалось — беспокойно тёрлась Нина Аркадьевна. Услышав от девицы в белом халате слово «ангина», та ускакала на кухню, готовить куриный бульон. И только у самой лестницы Кристина вдруг остановилась, задумчиво потёрла рыжий затылок и прошептала:
— Знаете… а с колёсами-то я всё-таки завяжу…
И только я могла оценить довольную рожицу, скорченную Матвеем на это заявление. Воспитательный процесс у него прошёл на «ура».
Лишь бы не начал тем же методом воспитывать меня, чёртов садист.
Глава 8
Кристину мы отправили в город на такси, а зомби-питомца согласился покормить сам Матвей, не забыв добавить, что это «в первый и последний раз». Женька не перебивал мой сумбурный рассказ и выслушал всё внимательно. Только скурил три сигареты, пока мы стояли с ним на балконе. Он согласился посмотреть на Вадика лишь краем глаза — и пусть страх хорошо спрятал, я не могла не ощущать по нашей нерушимой связи, как он нервничал и внутренне отрицал
