Поцеловать первого встречного (СИ) - Муравская Ирина

Сидим и слушаем как её выворачивает наизнанку. Романтика.

— Ну класс, — как рядом находящийся подлезаю к ней, не давая выкатиться из салона, а то уже опасно накоренилась тушка.

Держать блюющему волосы? Предел мечтаний.

— Ой, — вернувшись на место, пытается собрать в кучку глаза Софа. — Сорри. Освежитель воздуха есть у кого? А, у меня духи были, — опять начинают неуклюже ковыряться в рюкзаке, но я пресекаю возню.

— Сиди, горе луковое, — сам лезу в женский бермудский треугольник, к удаче откапывая влажные салфетки. — Вытрись. Или не всё выплюнула? — отрицательное мотание головы. Захлопываю нахрен дверцу. — Тогда поехали, чего стоим?

Ехать недолго, но теперь приходится напряженно всматриваться. Вдруг опять по тормозам придётся жать. Но вроде нет, Софу, наоборот, начало клонить в сон. Когда подъезжаем к отелю она уже безмятежно посапывает на моём плече, стискивая салфетки. Приходится будить, потому что я её на себе не потащу.

Медленно ковыляя доходим до лифта и поднимаемся на нужный этаж.

— Ура, кроватка! — растормошённая Софа радостно заваливается… на диван.

— Промазала, — блин. До спальной зоны буквально волочу её. Правда в полумраке от плотных штор не вписываюсь в поворот. Ауч.

На шум и голоса просыпается Паулина, включая светильник и даря хоть какой-то ориентир.

— Вы чего? — зевая, щурится она. — Ого. Что случилось?

— Спроси у тусовщицы, — скидываю ношу на подушки. — Вода есть?

— Должна быть в мини-баре.

— Какая у тебя пижамка симпатичная, — умиляется Нечаев, разглядывая фламинго на шортах Демидовой. Нашёл время.

— Воду несите! — рыкаю на голубков. Потом помилуются.

— А, да, — поспешно спрыгивают с постели и бегут обратно в гостиную.

— Я помогу, — и этот за ней. Серьёзно? Охренеть, блин. А мне что делать?

Ясно что. С матами стягиваю с хохочущей Софы грязные после пустыни кеды.

— И чего ты ржёшь?

— Щекотно.

Щекотно ей.

— Джинсы снимай.

— Вот прям так? Без прелюдий?

Боже, дай мне сил.

— Не вертись, — раздеть "бревно" та ещё задачка. Однако кое-как справляюсь и теперь это чудо лежит в одних трусах, растопырив коленки. Неоднозначность ситуации осознаю, кажется, только я. Софу же заботит другое.

— Слушай, — задумчивые складки собираются на её лбу. — А Гера — это сокращение от чего? Георгий? Григорий? Герасим? Герман?

Очень своевременный вопрос.

— Гертруда.

Шутка юмора не зашла.

— Не, ну правда?

— Это сейчас действительно важно?

— Угу.

— Георгий.

— Приятно познакомиться, Георгий.

— Сказала лежащая в кровати девица с раздвинутыми ногами.

— А? Ой.

— Мы добыли воду! Омг… — если есть приз за самое "компрометирующее палево" — он наш. — Мы вам не помешали? — Тимоха удивительный тип, конечно. Переживать и стебать одновременно — то ли дар, то ли проклятие. — В неравном бою с холодосом отвоевал. Гад отдавать не хотел.

— Обязательно паясничать? — вздыхает Паулина, забирая у него бутылку минералки без газа и отдавая мне. Я же в свою очередь протягиваю её Софе.

— Пей, — процесс приходится контролировать. — Больше. Всё, что есть.

— Не хочу.

— Пей. Нужно как можно больше жидкости, чтоб вся дрянь вышла.

— Только вот какая дрянь? — озадаченно чешет затылок Тим.

— Хороший вопрос.

— Может, стоит позвать врача? — Паулина взглядом ищет стационарный телефон для связи с рецепшеном. — Должен же быть какой-то дежурный здесь.

— Не надо врача. Я огуречик, — бунтует Каминских.

— Хлебай водицу, огуречик, — вздыхаю, понимая, что мирной ночи мне не светит. — Позови на всякий пожарный, — это уже адресовано блондинке. — И присмотри за ней, ладно?

— А вы куда? — наши молчаливые переглядки с Нечаевым от неё не ускользают. Поеду не один, вижу по нему. Пусть он и паяц, но товарищ надёжный.

— Надо уладить кое-что, — отвечает ей Тимоха. — Скоро вернёмся, ежевичка. А если не вернёмся, проследи, чтоб на моей могиле выгравировали, что я жил только ради тебя.

— Дурила.

— Зато влюблённый.

[1] Крайний срок

Глава восьмая. Когда дразнишь тигра в клетке — береги пальцы

Едем обратно в злосчастный клуб. Надо ведь разобраться: что к чему. Спускать на самотёк такое, во всяком случае, точно нельзя. На входе больше не церемонимся. Никаких "чаевых" секьюрити, сразу требуем администратора и, красочно обрисовав ему ситуацию на английском, идём в служебку, перематывать запись с камер. Находим Софу и..

Ну да, что и следовало ожидать. Какой-то хмырь тёрся возле неё у бара дольше всех. Чётко видно как она сидит, погружённая в телефон, и едва ли обращает на кого-то внимание. По-моему, ни разу и не взглянула в его сторону, отмахиваясь как от таракана.

Честно? У меня мелькала мысль, что отчасти она сама виновата. Провоцировать-то Каминских любит, это факт. Однако, очевидно, только меня. В данной ситуации её единственный косяк заключался в том, что она заявилась в подобное место одна.

Во всём остальном — кристально чиста, не прикопаешься. Ни поведение, ни внешний вид, а ей хватило ума приодеться поскромнее, ни уж тем более какого-то намёка на флирт. Тем, надо полагать, и завела шарманку. Оскорбила беднягу равнодушием.

Минут десять хмырь крутился, но отвалил, перед этим несколько раз подозрительно нарушив дистанцию. Наверняка не скажешь, но из всех, кто как-то маячил вблизи он единственный спокойно мог что-то подсыпать в “Мохито”.

Руку на отсечение даю, так оно и было. Вероятно, расчёт шёл на то, что появившаяся слабость спишется на алкоголь, но коктейль-то оказался безалкогольным и Софа сразу почувствовала неладное. Её счастье. Не составляет труда догадаться, что случилось бы в противном случае.

Прошло уже несколько часов и шансов остаётся мало, но мы всё же решаем прошерстить местный контингент. Вдруг повезёт. Сначала по тем же камерам, потом по старинке — вручную, полагаясь на чуйку.

Шаримся по клубу, всматриваясь сквозь вспышки осветительных приборов в посетителей. По иронии, у бара глянуть нас осеняет в последний момент. Вот он, родимый. Окучивает новую кралю. Эта, в отличие от "предыдущей", не ломается. Охотно кокетничает. Такую даже спаивать не надо, сама согласится дать кому угодно.

Увы, дорогуша, вынуждены обломать вас. После нашей беседы у твоего кавалера вряд ли останутся силы что-то в кого-то пихать. Да и желание надолго отобьётся.

Вырастаем возле "Дон Жуана". Молчаливо, вежливо, но с очевидным намерением.

— Ну чё, клофелинщик, доигрался? Пошли дышать свежим воздухом.

Сомневаюсь, что он шпрехает по-русски, моська у него чисто местная, но для интонаций переводчик не нужен. Чувачок моментально сникает, понимая, что где-то спалился и теперь ему кабзда. Такое убогое чмо, я не могу.

Реал ни о чём: невысокий, тщедушный, смазливый и трусливый. Зассал не по-детски, но хоть в истерику не впадает. Без ломаний соглашается выйти наружу. Правда вокруг озирается до самого выхода, будто кого-то ищет.

Отходим подальше от столпотворения пытающихся попасть внутрь, выбирая плохо освещённый фонарями участок. Прикол, конечно. Со стороны, наверное, смотрится, будто два амбала школоту в углу зажали, чтобы закошмарить[1]. Ту мач[2], натурально.

— И чё с ним делать? — блин, он ща по ходу в обморок грохнется сам, лишив нас удовольствия. Дрожит, гремя костями, и чё-то лепечет на своём, с перебоями перескакивая на корявый инглиш.

— Нос подрихтуем слегка. Пару зубов подправим, — смачно шмыгает носом Тима. — Рёбра трогать не будем, иначе потом не оклемается. Я на себя такой грех не возьму.

Оглядываюсь через плечо, улавливая позади приглушённые шаги.

— Ля, подмога прибыла, — киваю Нечаеву.

Сразу четверо бегут. Понятно теперь, кого этот дрыщ в толпе искал. Аж воспрял духом и челюстью стучать перестал. Воодушевился численным перевесом? Было б чем. Дружбаны у него такие же доходяги, крепыш из них только один.