Пылающий символ. Том 2 - Анна Князева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зная способности жены, Констанций ничуть не удивился, пообещал записать ее на прием, но посоветовал сделать письменный доклад.
Елена послушалась мужа и написала отчет, в котором умолчала лишь о найденном тайнике — об этом она решила сообщить императору лично.
Закончив отчет, Елена отправилась в зал, где Дориус укладывал свитки в шкаф.
— Почтенная матрона преуспела в своих изысканиях? — с улыбкой спросил смотритель.
— Сделала все, что приказал император. Теперь прощай!
По дороге домой у нее появилась мысль, что Дориус о чем-то догадывается, но она отбросила ее, предпочитая не усложнять ситуацию.
Вернувшись в притихший каструм, Елена удивилась безлюдным улицами и тут же бросилась в штаб к Констанцию.
— Что случилось?!
— Император поднял преторий по тревоге. Голубиная почта доставила новость: в Лугдуне[35] восстание, галлы опять бунтуют. Он сегодня же выступает в Галлию.
— Ты сопровождаешь Аврелиана?
— Мы едем в Никомедию[36] сражаться с квесторами. Там производят доспехи, а рядом, в Каппадокии, есть хорошие кони. Модесту Юстусу дали деньги на конницу. По дороге проведаем родителей и навестим твоего отца.
— А как же мой доклад Аврелиану? — растерянно осведомилась Елена. — Мне нужно к императору!
— Доклад подождет, — успокоил ее Констанций. — К ноябрю я должен сформировать две алы по тысяче катафрактов, чтобы пойти войной на парфян. До этого времени в Никомедию с армией вернется Аврелиан. Он быстро справится с бунтовщиками. Вот тогда и доложишь ему о своих секретах.
Однако рассказать императору про тайник Елене не довелось. В ноябре во Фракии, не дожив до шестого года правления, Аврелиан был убит заговорщиками.
Принеся эту весть, Констанций неподвижно сидел, закрыв руками лицо. Елена молчала, не зная, что сказать и как соразмерить величину постигшей их беды.
— Какого человека погубили! — Констанций сморщился, как будто от боли. — Теперь опять последует череда ничтожнейших императоров. На парфян никто не пойдет, на Рейне поднимутся вестготы. — Он схватился за голову. — И как я буду платить своим катафрактам?! Казна пуста, впору идти к ростовщикам.
— К ростовщикам обращаться нельзя, это гибельный путь, — сказала Елена. — У нас есть сбережения. Ты можешь заплатить своим солдатам из них.
— Хорошее предложение. Тебе не жаль своих денег?
— Я не хочу, чтобы сюда, в Никомедию, пришли остготы, меоты[37] или парфяне!
Малыш Константин обнял материнские колени:
— Мы с отцом тебя защитим!
Она подхватила ребенка на руки и расцеловала.
— С такими защитниками мне ничего не страшно!
Весной племена остготов и меотов хлынули на восток по направлению к Сирии. Остановить и разбить их удалось лишь в Киликии. Между тем очередные римские правители делили между собой власть.
Империю сотрясали восстания, пока не объявился новый император Проб, соратник Аврелиана. Он отстаивал западные рубежи империи. Констанций со своими катафрактами воевал под его командованием, отражая непрерывные атаки вестготов на Рейне и Данубии.
Это были трудные годы для семьи, разделенной войной. Но судьба их вскоре вознаградила. На четвертом году правления Проба шестнадцатилетний контракт Констанция на службу в претории закончился, и его назначили президом Далмации.
Констанциусу Флавиусу Валериусу[38] в ту пору исполнился тридцать один год.
Capitolo XVII
Тель-Авив, Иерусалим.
Наше время
— Что это значит? — Элина перевела взгляд с наручников на лицо Таскирана.
Тот передал бокал Себастиана криминалисту:
— Сними отпечатки и перешли в управление. Пусть прогонят по базе на соответствие.
— Я требую объяснений! — напомнила о себе Элина.
— Вы задержаны. Завтра утром, по прибытии в Тель-Авив, вас отконвоируют в Бургас.
— Зачем? — коротко осведомилась она.
Таскиран заговорил официальным, сдержанным тоном, будто зачитывал сводку происшествий:
— Элина Коган, вас разыскивает болгарская полиция. На лайнер пришла ориентировка.
— Причина? — уточнила Элина.
— Вам ли не знать… — усмехнулся следователь.
— И все же?
— Вы обнесли квартиру любовника. Воспользовались доверием, остались на ночь, а потом в его отсутствие, похитив ценности, скрылись через окно. — Таскиран зафиксировал взгляд на ее лице и спросил с нескрываемым интересом: — Как вы умудрились сбежать через окно третьего этажа?
— Связала шторы и вылезла. Что тут такого?
— Да вы, я вижу, разносторонняя личность!
Элина протянула руки:
— Освободите меня. Я все объясню.
— Ну, конечно-о-о… — саркастически протянул следователь. — Вы невиновны, а в болгарской полиции работают одни дураки. Между прочим, ваш любовник написал заявление, и вам грозит немаленький срок.
— Снимите наручники. Вы же знаете, я не убегу. Мы посреди Эгейского моря.
Чуть подумав, Айзак Таскиран достал из кармана ключ и отстегнул наручники.
— Надеюсь, я об этом не пожалею.
Элина поморщилась и потерла запястья.
— Неприятно? — осклабился следователь. — А вот я получил удовольствие. С первого дня знакомства с вами хотел это сделать.
— Раздражаю? — осведомилась Элина.
— Умная чересчур.
— Требую, чтобы вы сняли показания под протокол. Также хочу написать заявление на гражданина Болгарии Захари Пенчева.
— Что-что? — Таскиран удивленно присвистнул.
— Пенчев незаконно удерживал меня в своей квартире.
— Садитесь! — прикрикнул на нее Таскиран, сам опустился в кресло и достал из папки бланк протокола. — Заявление подождет, а вот показания снимем.
— Пишите… — Элина быстро, со знанием дела, продиктовала личные данные и поинтересовалась: — Записали?
— Да подождите вы… — огрызнулся следователь. — Не так быстро! — Закончив писать, Таскиран поднял голову и распорядился: — Можете изложить вашу версию.
— С Пенчевым я познакомилась в интернете, — начала Элина. — Мы общались около года, и он мне понравился.
— Где физически вы находились во время общения?
— Я — в Москве, а Захари — в Бургасе.
Таскиран склонился над протоколом и записал несколько строк.
— Продолжайте.
— Во время отпуска я собралась к отцу в Иерусалим. По дороге решила заехать в Бургас, чтобы увидеть Захари. Он встретил меня в аэропорту на машине и привез к себе домой, хотя изначально я планировала остановиться в гостинице, о чем вполне недвусмысленно предупредила его.
— Помедленнее… — приступив к записи, следователь не удержался от язвительного замечания: — Вы не похожи на женщину, которую можно увезти куда-то силком.
— Он уговорил меня переночевать в его квартире, пообещав утром перевезти в гостиницу. Ночью Захари повел себя не по-мужски, и я… — Элина замялась, — как бы правильнее выразиться…
— Дали ему отпор, — подсказал Таскиран.
— Точно! Только
