Гибель Марса - Михаил Белозеров

  Рассуждая на эту тему, я чувствовал, как меня беспардонно тащат за шиворот под защиту крепостных стен. Я все еще находился под воздействием нейтрализатора, то есть глушителя мыслей, и плохо соображал. Кто-то очень сильный приподнял и посадил меня, припечатав спиной в крепости. Наконец я разглядел: это был пожарник.

  -- При... при... прив-е-е-еет... -- выговорил я с третьей попытки.

  У одного из нас сил оказалось больше. Пожарник к тому же был все еще таким пьяным, что только сопел от натуги, и как только совершил свой подвиг, упал на песок и захрапел. Рядом с ним валялся сержантский бластер БК. Я подивился на бычье здоровье пожарника и посмотрел на реку. Река горела. Баржа горела, дрейфуя в сторону Дворцового моста, ее корма возвышалась над водой. Я вяло подумал, что там много людей и что глушитель мыслей оказался неэффективным. Одно из двух: то ли нас спасло то, что мы были пьяными, то ли нейтрализатор был просроченным. А вот если бы мы были трезвыми или нейтрализатор не был бы просроченным, комиссар Ё-моё праздновал бы победу.

  Что-то изменилось в характере города. Я вначале не понял, что именно, а потом - отсутствовал золотой купол Иссакия и шпиль Адмиралтейства. Жаль, я любил этот город и уже привык к его очертаниям.

  В этот момент зазвонил телефон. Подспудно я давно ждал звонка. Сигнал пришел без видеосопровождения - на экране сплошная чехарда помех.

  -- Вик! Вик! - услышал я.

  В особо волнительные момента и в постели Катажина называла меня Виком.

  -- Вик! Вик! - кричала она. - Они повсюду!

  Голос Катажины становился то громким, то превращался в комариный писк.

  -- Кто?! - спросил я, испытывая тревожный холодок в груди.

  -- Эти чудища в черных капюшонах. На дороге, и в лесу!

  -- Кто-кто?

  -- Я же говорю...

  -- Закрой двери и окна и не выходи! - прокричал я, прижимая трубу так сильно, что готов был расплющить собственное ухо.

  -- Ты спасешь меня?

  -- Что?..

  -- Спасешь...

  -- Сделай так, как я тебе сказал, и никому не открывая дверь!

  -- Вик! Вик! Они умеют летать!

  -- Что?

  -- Летают...

  -- Ничего не бойся! Это всего-навсего черные ангелы.

  -- О боже!.. - воскликнула она тогда.

  -- Что?..

  -- Боже!..

  В свое время я имел глупость рассказать Катажине о своих приключениях на Земле. Не скрою, я делал это намеренно, каждый раз придумывая новые подробности - после этого Катажина отдавалась мне особенно трепетно. Я не раз использовал этот прием в корыстных целях, сублимируя в лице Катажины в отношении всех женщин Марса и Земли.

  Из всего этого вышел большой казус - Катажина верила в меня, как в Бога, и мне трудно было поддерживать свой имидж во всех качествах, хотя до поры до времени я более-менее успешно справлялся с этой задачей. Но даже я сам понимал, что подобное положение вещей рано или поздно чревато потерей авторитета.

  Теперь же я должен был в соответствии с обстоятельствами спасти Катажину Фигуру и свое лицо. Но я был далеко, к тому же пьяный и мокрый, как бездомная собака.

  -- Спрячься в подвале! - крикнул я, и связь оборвалась.

  Не думаю, что Катажине реально что-то грозило. Однако она была истой женщиной и я приучил ее к мысли, что без меня она ни с чем не справится. Признаюсь, мне это нравилось. Но сейчас было военное время и совсем другая обстановка.

  Я хотел еще позвонить Полине Кутеповой, Лехе, посмотреть всемирные новости, и вообще отвлечься, но услышал выстрелы. Били минометы. Залп за залпом. Судя по всему, батарея находилась прямо за Екатерининской куртиной. Вначале раздавался хлопок, потом звук летящей мины. А взрыва я не слышал. Минометов было четыре. Иногда они стреляли не синхронно, а как бог на душу положит.

  -- Слышишь... -- я слегка пнул пожарника.

  -- М-м-м... -- отозвался он.

  Снова ударили минометы, и мины полетели с шипением.

  -- Вставай! - потребовал я, сам с трудом принимая вертикальное положение.

  На этот раз пожарник даже не отозвался. Пришлось его как следует встряхнуть. Он только брыкался.

  -- Ну ладно, как хочешь... -- сказал я. - Там наших бьют.

  -- Где? - спросил он, заплетающимся языком.

  -- Там... -- показал я на крепостную стену.

  Пожарник открыл глаза и с третьей попытки сел. В нем был развит инстинкт толпы. И еще он был патриотом Марса.

  Пока я очищал бластер БК от песка и разбирался с прицелом, пожарник протопал к воде и освежился.

  -- Чертовы камены! - выругался он, стоя по щиколотку в воде.

  При виде мелких волн с белыми гребешками я вдруг понял, почему мне дискомфортно - я замерз. Октябрь - это не лучший месяц для купания. Мои руки посинели, а уши стали холодными. В карманах куртки хлюпала вода. Я снял туфли и выжал носки. Надо был б выжать и джинсы, но при всем моем желании я не мог их с себя стянуть - просто сил не было.

  -- Пошли! - решительно сказал пожарник, забирая у меня бластер БК. - Сейчас разберемся.

  Я подивился его энтузиазму и двинул следом. Лично мой энтузиазм давно поубавился, а силы куда-то делись. Со стороны, должно быть, мы выглядели комично: двое изрядно грязных и мокрых мужчин крались зигзагами, как пьяные ежики.

  Как только мы прошли Екатерининские ворота, перед нами открылась следующая картина: батарея располагалась перед Ботным домиком. За деревьями, которые уже начали терять листву, хорошо были видны расчеты, зеленые ящики с минами и камен, который хриплым голосом выкрикивал команды: "Заряжай!" Но получалось плохо - все четыре миномета стреляли вразнобой, словно все расчеты поголовно, как и мы с пожарником, были пьяны.

  Над памятником Петра Великого была растянута маскировочная сеть. Под ней сидел камен и что-то твердил в трубу: "Бу-бу-бу..."

  Мы сразу поняли, куда он метит - в Красную площадь. Отсюда до нее было не больше двух километров. Учитывая, что шестидесятидвухмилиимитровый миномет мог закинуть мину на расстоянии до пяти километров, со своей задачей батарея справлялась легко. Минометы перекидывали мины через Софийскую и Кремлевскую набережные, через Васильевский спуск и жилые кварталы. Не знаю, выгорели ли они в результате катастрофы или нет, но расчет каменов был точен - кто будет искать батарею под носом, то есть на Заячьем острове.

  -- Сейчас мы тебе устроим! - заявил пожарник и с уверенным видом направился к Комендантскому дому.

   Пожарник стремился занять позицию таким образом, чтобы оказаться на одной линии с минометами. С этой задачей он справился прекрасно, потому что стоило ему отойти на десяток шагов, как он тут же пропал среди кустарника и деревьев. Я даже было подумал, что он уснул спьяну.

  Первым выстрелом пожарник снес три из четырех минометов: из ствола бластера вырвался тонкий розовый луч, во все стороны брызнул расплавленный металл. Мощность бластера БК была столь высокой, что пострадал Кавальер - со стороны Никольской куртины появились дым и пыль. Впрочем, дым и так наползал со всех сторон - и из-за реки, и со стороны Красной площади. Ото всюду слышалась стрельба и канонада.

  Однако взрыва боеприпасов не последовало. Камены, застигнутые врасплох, попадали на землю. Трое или четверо из них были ранены или убиты. Остальные замерли, не зная, откуда пришла смерть. Кто-то выл от боли.

  Пожарник снова протяжно выстрелил: "Буф-ф-ф..." Снова взрыва не последовало. Расчеты как лежали, так и остались лежать на брусчатке.

  Один камен, сидящий под сенью Петра Великого, что-то увидел и заорал, вытаскивая свой автомат:

  -- Стреляйте, черти! Стреляйте!

  Пожарника обнаружили. Другой бы на его месте потерял бы голову и ударился бы бежать, но этот пожарник оказался весьма странным пожарником. И вообще, я давно подозревал, что никакой он не пожарник, а в лучшем случае рядовой спецназовец.

  Пожарник не дернулся, даже когда камены заклацали затворами. У него была еще одна секунда. Бластер БК был слишком медленный для реального боя. Зато бил на сто тысяч километров, только какой в этом толк!

  Я крикнул:

  -- Беги! Беги!

  С ужасающим грохотом и шипение бластер БК выстрелил еще раз: "Буф-ф-ф..." Взрыва снова не последовало.

  Пожарник бросил бластер БК и кинулся со всех ног, но поскользнулся, набирая скорость. Это спасло ему жизнь. Вместо него очереди попали в камена, занявшего позицию под памятником Петра Великого.

  После этого началась беспорядочная стрельба. Камены палили во все стороны и во все, что движется. Я тоже побежал, страшно разочарованный в том, что пожарник зря рисковал жизнью. И тут рвануло! Ощущение было такое, словно меня кто-то ударил под колени бейсбольной битой. Я рухнул лицом вперед. На секунду взрывы и стрельба стали чем-то далекими и не относящимися непосредственно ко мне. Мне все было безразлично. Я вспомнил Полину и Наташку. Глупо мы расстались. Я очень их любил. Надо было пасть на колени и покаяться во всех существующих и несуществующих грехах. Но я был слишком горд.