Всадник ищет Амонну (СИ) - Туманова Ульяна

Дорота совсем по— девичьи хихикнула, а мне улыбку пришлось изобразить. Жестокие слова Юджинии застряли в голове. Она всё и всегда переводит в выгоду и деньги. Интересно, родись я в Наймарре, была бы такой же? Хотелось верить, что нет, ведь Дорота тоже выросла здесь, и она совсем другая. Трудолюбивая, открытая, мудрая.

— И как ты это унесешь? Хотя, что ж это я! Демонова кровь, это тебе не человеческая… — захлопотала Дорота.

В глубине души шелохнулось неприятное чувство — обсуждать тему отличий людей от демонов было нельзя, однако все члены Совета Красных Кресел были демонами с чистейшей кровью и такой же родословной, что делало их невосприимчивыми к огню, крайне выносливыми и надменными. Лучшие дома, вещи, экипажи — все принадлежало демонам.

Запретной темой были и смешанные браки, ведь если один из родителей был человеком — и у ребенка не оставалось шансов родиться демоном. Такое положение вещей устраивало людей, потому что для них ничего не менялось, но привыкшие повелевать демоны были в тихой ярости.

Эта проблема не обсуждалась публично, но в кулуарах за молодых демониц шла настоящая борьба. Вернее, торги. Могущественные семьи хотели, чтобы их род продолжали демоны, и точка.

Благодаря откровенности Юджинии я очень скоро осознала, что меня ждет. Очень уж не хотелось быть породистой кобылой, которая нужна только для вынашивания чистокровного потомства.

— Я тебя что же, обидела? — Дорота протянула корзину с вкусностями и тревожно глянула на меня.

— Нет, что вы. Я просто задумалась. Приближается Арувель, вот я и витаю в облаках. — Я солгала так ловко, что сама поразилась. Уроки монны не проходят даром.

— Вот и славно! А то я болтаю ерунду. Ты меня не слушай!

Переняв корзину вкусностей от Дороты, я положила на стол несколько монет. Старушка пождала губы и уперла одну руку в бок.

— Я тебе что говорила? — строго поинтересовалась она, намекая на наш давний разговор о том, что она не возьмет денег, превышающих стоимость выпечки.

— Ваш труд должен быть оплачен, — я попятилась назад, к выходу.

— Но не десятикратно же!

— У меня не было меньше.

— Ох, лисица! — Дорота махнула рукой и покачала головой, — Я всю жизнь работала, так что у меня есть, на что жить. Не смотри, что у меня тут бедно. Люди— то заходят сдобу забрать, и всё. Одна я не могу и на кухне вертеться, и за залом следить, поэтому есть, как есть. Да и возраст не тот. Но жалеть меня не надо! Внутри— то я как ты, не старше.

— Охотно верю!

Я распрощалась с Доротой и направилась обратно в пансион с полной корзиной сладостей. Торопливо стуча каблуками по вымощенной улице, я снова размышляла о том, что произошло на аллее.

Монна и так беспрестанно говорит только об одном, и тут, как назло, внимательный и обходительный Дженис Блек приглашает монну и воспитанниц на свой прием.

Ничего, все еще можно поправить. Я потерплю, выслушаю монну, а потом найду Джениса и поговорю с ним начистоту. В Наймарре действует закон, и никто не принудит меня к тому, чего я не хочу. Может, я вообще все придумала и слуга закона вел себя приятельски, и не более того?

Это было бы моим спасением. Но предчувствие вопило, что так просто мне не выкрутиться.

***

Этим вечером в библиотеке царило полное спокойствие. Сладко пахнущий рубиновый напиток был разлит по пяти бокалам вместо привычного одного. Оставалось только догадываться, почему сегодня монна решила позволить нам выпить вина.

В приглушенном свете нескольких свечей и камина напиток играл всеми оттенками красного, впрочем, как и лица присутствующих. Сегодня Юджиния превзошла саму себя.

— Это лавийское вино. Не трудно догадаться, кто его сюда привозит. Лавийцы, как твой докторишка, — добавила монна, глядя на Весту. Но та не смутилась, пусть этой ночью и собиралась вместе со мной в очередной раз сбежать из пансиона именно к нему.

Наймарр был прекрасным, когда бодрствовал и принимал гостей, и маняще— таинственным под покровом ночи, когда нам с Вестой удавалось сбегать из пансиона через оранжерею монны. Обычно мы переодевались в мужские рабочие костюмы и вместе с Рамисом проводили время в лаборатории.

Сначала он противился и ругался, но потом смирился и даже начал брать нас с собой в ночные экспедиции. Чаще всего мы собирали нужные Рамису растения, иногда же алхимик устраивал целую охоту на мелких лесных зверушек, но никогда не калечил их — его интересовали исследования.

— Не мой он, — легко ответила Веста и для вида пригубила вино.

— Так это потому, что девки для него дело десятое, — Юджиния сделала внушительный глоток. — Я вижу и знаю больше, чем вы думаете, — она икнула, изящно прикрыв рот, и добавила: — пташки мои.

— Так мы же и не скрываем ничего, — затараторила Виана, — правда!

Захмелевшая Кассия закивала.

Мы и Вестой переглянулись и тоже на всякий случай закивали. Кажется, этой ночью все, кроме нас, будут очень крепко спать. Значит, не придется красться, как воровкам, и оборачиваться на каждый звук, ожидая, что нас поймают.

— Тоже зря, — внезапно разоткровенничалась Юджиния, положа ладонь на пышную грудь, — у каждой женщины должна быть тайна.

— Какая же? — спросила одна из сестер.

— Да такая, чтоб жар к щекам прилипал, когда вспоминаешь. Был у меня один роман… — монна добавила вина в свой бокал и продолжила. — Тот мужчина был старше меня. Высокий, крепкий, плечи — вот! — она развела руками, демонстрируя широту тех самых плеч, и расплескала вино на ковер.

— С усами? — не удержалась я.

— А как же! — с придыханием ответила Юджиния, — Я тогда была о— очень юной, но тело мое созрело…

— О, нет… — прошептала Веста себе под нос.

— О, да! — продолжала монна. — И что он со мной вытворял… Святой Пантеон! Если бы каждый мужчина такое умел, у нас бы не было несчастных женщин. Он был волшебником, — последовал еще один глоток, — но не подумайте, невинность моя осталась при мне. Я не была дурочкой. Да и беременность от неподходящего мужчины могла меня уничтожить.

Последнюю фразу Юджиния сказала с отчетливым холодом. Отпив еще вина, она молча смотрела в одну точку, будто крепко о чем— то думала.

— Уничтожить? — не понимала я. Остальные девушки тоже удивленно смотрели на монну.

— А как же, — взгляд опекунши внезапно прояснился, вернулась и острота голоса. Видимо, мы подошли к серьезной теме: — И это касается всех вас тоже! Беременность от законного мужа может вас вознести, наградить! А вот беременность от проходимца гарантированно опорочит вас до конца ваших дней! Одно дело уединяться с тем, кто взял за вас ответственность, и совершенно другая — кувыркаться, с кем попало.

— Как понять, что беременность наступила? — подперев подбородок ладонью, спросила я, чтобы увести монну подальше от темы мужей.

— Как— как, — она вытянула вперед руку и начала загибать пальцы: — Боли, тошнота, сонливость, перекосы в аппетите, чрезмерная палитра запахов или же, наоборот! Никаких симптомов, кроме растущего живота. И запомните: мужу ласку давать вы обязаны при любом самочувствии!

Кассия поперхнулась вином, прерывая монну, и все мысленно ее поблагодарили.

— Ладно, хватит вас пугать. Переживете вы свои беременности, как и другие до вас! — Юджиния снова пригубила и вернулась к старой теме: — У меня было трое мужей, и если бы хоть один из них был похож на Кастиэля…

— Почему вы не поженились? — прокашлялась наконец Кассия.

— Он не предлагал. Да и мои родители никогда бы не согласились на такой союз. Я должна была стать женой как минимум кандидата в Красные Кресла. Так оно и вышло.

— Вы жалеете о том, что все сложилось именно так? — поинтересовалась я.

— Я благодарна своим родителям! — отчеканила монна, будто и не была пьяна. — Любовные чувства недолговечны и со временем угасают, а вот статус остается.

— И сколько понадобилось вам, чтобы забыть… кстати, как его звали?

— Кастиэль, — ласково произнесла монна и так и не ответила на первый вопрос. — Думаю, вам, девочки, пора отдохнуть.