Классические психоаналитические труды - Карл Абрахам

Помимо этого, существуют очевидные сопротивления каждому аспекту техники: любая задержка в ассоциациях от легкой неожиданной паузы до длительного молчания, любой вид многословия, педантичной обстоятельности, повторения либо тривиальная болтливость, отношение автоматического интеллектуального критицизма и отвержение высказанных интерпретаций, постоянный самоанализ, напускная тупость. Невнимательность может варьироваться от приобретенной тугоухости, сомнений в правильности употребленного аналитиком или самим пациентом слова до состояний отстраненности, нередко оканчивающихся засыпанием.

Многие пациенты, не имеющие подобных явных признаков сопротивления во время аналитической сессии, могут, тем не менее, в сновидениях демонстрировать особые формы текущего сопротивления, которые необходимо отличать от другой деятельности цензуры сновидений. Пациент, который, казалось, спокойно проглотил явно невероятную интерпретацию, на следующий день может рассказать сон об играх смешных, забавно выглядящих животных, и он с трудом будет сохранять серьезность, рассказывая его. Это будет просто высмеивание неправдоподобной интерпретации. Менее очевидными, но зачастую столь же сопротивляющимися являются подтверждающие сновидения, в которых отвержение интерпретации скрывается под немедленным согласием, слишком угодливым, чтобы быть правдой.

Далее мы должны рассмотреть преждевременное поступательное движение либидо, которое, обходя анализ, ведет к значительному отвлечению интереса на текущую жизнь. Могут завязываться мимолетные и весьма ребяческого характера любовные привязанности к людям любого пола, либо, напротив, возникать заметные трения в социальных или профессиональных человеческих отношениях, могут описываться постоянные смены работы, либо организовываться непродуманные проекты, иногда влекущие за собой финансовые потери и ставящие тем самым под угрозу продолжение анализа. Противоположным образом либидо может отводиться от психической активности и направляться в обратном, регрессивном направлении, вызывая повышенные соматические разрядки. Могут впервые возникнуть физические симптомы, акцентироваться существующие органические нарушения, а сопутствующие расстройства использоваться, чтобы более важным объявить лечение у семейного доктора или врача-специалиста, образуя тем самым аналитически неудовлетворительную ситуацию распределенного (distributed) переноса.

На самом деле можно было бы составить широкий описательный перечень явных сопротивлений, классифицируя их в соответствии с теоретическим предпочтениями, но, поскольку это относительно мало добавило бы к пониманию их природы, пока мы можем ограничиться вышеприведенными примерами, осторожно прокомментировав их следующим образом. Нам важно знать о доаналитических привычках или физических реакциях пациента, особенно в случаях отвлечения либидо и соматических нарушений, иначе мы можем заблуждаться относительно степени существующего сопротивления. Длительная история социальных, сексуальных и профессиональных затруднений, хотя и не являющихся, строго говоря, симптоматическими образованиями, может быть легко определена как таковая в ходе анализа, а их колебания соответствующим образом оцениваться. Напротив, новые образования большее значение имеют как актуальные сопротивления и обычно без большого труда могут быть ослаблены. Весьма значительная путаница может возникнуть в случаях длительной соматической чувствительности, которая может вызвать психосоматические разрядки, истерические фиксации либо быстротечные конверсионные симптомы. В подобных случаях невозможно недооценить важность внимательного доаналитического физического осмотра. Вскоре после начала работы с рекомендованным пациентом, имевшим до анализа в истории болезни неясные заболевания, начинающий аналитик или аналитик без диплома врача наверняка вскоре столкнется с тем, что в течение короткого периода начинающегося анализа данное заболевание обострится и заявит о себе проблема распределенного переноса. Аналитик-неврач находится в таком вопросе в особенно уязвимой позиции. В особо сложных случаях или когда для пациента действительно существует какая-либо угроза, единственным выбором остается попросить аналитика, изначально рекомендовавшего данного пациента, провести соответствующий осмотр.

Обращаясь теперь к более незаметным сопротивлениям, мы вновь обнаружим, что описательная классификация является делом личного вкуса, проницательности или чувствительности. Некоторые аналитики обладают чутьем для выявления отдельных видов сопротивления, которые, как правило, были первыми выявлены в их собственном тренинговом анализе и которые, естественно, по малейшим признакам будут выявляться ими сходу. Справедливо будет сказать, что для прочих аналитиков менее четко выраженные защиты, описанные выше, например, короткие паузы, оговорки, невнимательность, многословие и т. д. будут считаться неявными. Хотя я хочу сказать, что мы должны постоянно быть начеку и замечать малейшие такие признаки, тем не менее, не они составляют самую важную часть группы неявных сопротивлений. Наиболее успешными сопротивлениями являются молчаливые сопротивления и признаком их существования, можно сказать, является наша неосведомленность о них. Другими словами, есть такие сопротивления, которые чаще всего мы обнаруживаем в ретроспективе и о которых мы впервые узнаем либо по замедлению прогресса, либо вследствие более-менее явного и бурного прорыва, либо в форме негативного переноса. Характерным для данных неочевидных сопротивлений в целом является то, что они не бывают бурными, не прорываются и не нарушают течение аналитической ситуации, но, скорее, вплетены в нее, проступают сквозь нее и, другими словами, движутся скорее по течению, чем против него. Здесь напрашивается несколько примеров. В анализе бывает много отдельных моментов либо продолжительных периодов, когда кажется, что пациент соответствует всем требованиям анализа. Тогда он говорит свободно, переходит от предмета к предмету таким образом, который предполагает определенную связующую нить, касается некоторых эмоционально окрашенных идей, примитивных интересов или ранних воспоминаний и фантазий, а также самым примерным образом рассказывает сновидения. В случае отдельных моментов значение такого поведения остается незамеченным, но когда один и тот же процесс продолжается в течение долгого времени, то рано или поздно до нас доходит, что наблюдается «застойная» разновидность сопротивления. Определяющей фразой, конечно, является «рано или поздно». Т. е. пациент приходит на сеанс и день за днем углубляется в цепочку эмоциональных ассоциаций со всеми признаками аффективной разрядки, их предмет кажется легко понимаемым: он может указывать на какую-то конкретную форму инфантильного сексуального интереса, например, на анальный эротизм или эксгибиционизм, на сексуальную тревогу, на бессознательные гомосексуальные интересы, на обиды в прошлых отношениях с родителями, на социальную несправедливость, на ощущение неэффективности, на различные формы нравственных оценок. Иначе говоря, кажется, что подобный пациент осуществляет катарсическую разрядку некоторых вполне обычных и часто негативных эмоций ревности или депрессии. Он может часто начинать рыдать в начале сессии, чтобы незадолго до ее окончания вновь обрести полное самообладание. Во всех подобных случаях нам кажется, что пациент «продвигается» или, говоря более скромно, пациент удовлетворительно прогрессирует с помощью или без помощи наших интерпретаций; однако постепенно, мы начинаем понимать, что какое-то время вместо движения вперед или назад мы практически стояли на месте. Как если бы мы рассматривали под увеличительным стеклом радиоактивный материал, от которого без заметного уменьшения в его весе постоянно исходит излучение.

Существует много возможных объяснений подобной ситуации, но их детальное изложение потребует таких выводов, которые удобно будет сделать на более поздней стадии нашего рассмотрения. Короче говоря, наша первая задача будет заключаться в выделении явления «проработки» – такой формы повторения, которой мы вскоре уделим наше внимание. Этого обычно можно достичь, рассматривая, оказывают ли повторения какой-либо положительный эффект на анализ или же они производят впечатление стереотипных. Удовлетворив свой интерес по данному вопросу, мы можем рассмотреть другие возможности. Пациент, как за ширмой, может скрывать бессознательный конфликт совершенно другого рода, предлагая, например, вместо инфантильно-генитального конфликта в качестве искупительной жертвы анально-садистический, либо вместо отцовско-негативного отношения – отцовско-позитивное или материнско-негативное отношение, либо вместо чувства вины и враждебности – депрессивные эмоции, вместо бессознательных гетеросексуальных (эдиповых) реакций – бессознательные гомосексуальные реакции. Либо мы могли оказаться слепы к развитию ситуации переноса, которая проявилась в эксгибиционистской оргии. Пациент доминирует над нами самим обилием своих мазохистических проявлений. Либо вместо воспроизведения в памяти он может драматически разыгрывать детскую травматическую ситуацию переживания боли, разочарования, подозрения или ревности, в то же время скрывая такую драматизацию через смещение. Данная ситуация, как в случае многих трудноустранимых симптоматических образований, означает: «Эта боль (разочарование и т. п.) в прошлом никогда не была справедливой, поэтому она должна продолжаться вечно». Т. е. в терминах смещения (переноса): «Я никогда не прекращу высказывать свои обиды, пока ты (аналитик) все не исправишь».