Сказания и повести о Куликовской битве - Дмитрий Лихачев

Лондонский список. 22-я миниатюра (л. 19): Переправа через Москву-реку Владимира Андреевича «на красном перевозе на Брашеве».

Список ГБЛ (Лицевой список «Сказания», кон. XVII в.; ГБ Л, PQ, Музейное собр., № 3155). 16-я миниатюра (л. 169 об.): Переправа русского войска через реку Оку.

Лицевой свод. 121-я миниатюра (стр. 129): Великая княгиня Евдокия, митрополит Киприан, жители Москвы и других городов оплакивают переход Дмитрия Ивановича через Оку.

Лондонский список. 26-я миниатюра (л. 21 об.): Войска великого князя московского идут на Куликово поле по Рязанской земле.

Лицевой свод. 141-я миниатюра (стр. 152): «Испытание примет» Дмитрием Волынцем.

Лицевой свод. 144-я миниатюра (стр. 157): Видение сурожанам Василию Капице и Семену Антонову — митрополит Петр прогоняет войско эфиопов. (Эпизод, встречающийся только в Киприановской редакции «Сказания»).

Лондонский список. 46-я миниатюра (л. 36): На Куликово поле прибывает гонец с посланием от Сергия Радонежского.

Лицевом свод. 158-я миниатюра (стр. 174): Поединок Пересвета с татарским богатырем.

Лицевой свод. 160-я миниатюра (стр. 176): Начало битвы.

Лицевой свод. 169-я миниатюра (стр. 186): Выход засадного полка.

Лондонский список. 59-я миниатюра (л. 45 об.): Русские воины преследуют обратившихся в бегство ордынцев.

Список ГБJI. 32-я миниатюра (л. 197): Воины Григорий Сабур и Григорий Холопищев находят великого князя «под сению ссечена древа березова».

Лицевой свод. 193-я миниатюра (стр. 217): Погребение погибших на Куликовом поле.

пакы на другый конь. Татарове же пакы и с того коня збиша его и яз-вшпа зело. Он же, притруден велми, изыде с побоища едва в дубраву, и вниде под новосъсечено древо, многоветвено и листвено, и ту скрыв себя, лежаше на земле.

Татарове же начата одолевати. И великий стяг великого князя подсекоша, и наперсника его любимаго Михаила Андреевича Бренка убиша, и многих князей, и бояр, и воевод, и слуг избиша.

И уже осмому часу изшедшу и девятому часу наставшу, всюду татарове одолевающе. Тогда убо в дубраве стоящу князю Володимеру Андреевичу, внуку Иванову, правнуку Данилову, праправнуку Александрову, брату из двоюродных великому князю Дмитрею Ивановичу, в западном полку потаенно со избранным воиньством и с мудрым воеводою и удалым, з Дмитрием Боброком Волынцем, плачюще и слезяще зело, видяще хрестианьское воиньство избиено, и еще в мале неции ша-тающеся по побоищу. И рече князь Володимер Андреевич к Дмитрею Волынцу: «Что убо, брате, ползует стояние наше и кий успех от нас им есть? Кому убо нам помощи, уже бо вси мертви лежаху христианстии полцы?». И рече великий и мудрый воевода и удалый богатырь Дмитрей Боброк Волынець: «Беда, княже, велика! Грех ради наших прииде на нас гнев божий. И несть нам времяни сего, еже изыти нам на супостаты сиа. Еще убо потрьпим, молитвы возсылающи в сокрушении сердца к богу, и той низложит враги наша». Князь же Володимер Андреевич возплака и, въздев руце на небо, моляшеся со слезами господу богу и пречистей богородице и всем святым. И егда хотяху изыти на враги своя, и веаше ветр велий противу им в лице и бьяше зело и воз-браняше. И рече Дмитрей Боброк Волынець: «Никако же никтоже да не изыдеть на брань, возбраняеть бо нам господь». И подвиже всех на плач и на слезы, и возплакашеся вси, со слезами моляшеся доволно господу богу, и пречистей богородице, и всем святым. И сам Дмитрей Боброк Волынець горко проплака и слезы излиа многы. И уже девятому часу изходящу, и се внезаапу потяну ветр созади их, понужаа их изыти на татар. Тогда убо Дмитрей Боброк рече князю Володимеру Андреевичу: «Господине княже, час прииде, время приближися». Та же и ко всему воиньству рече: «Гоеподие, и отцы, и братиа, и чада, и друзи! Подвизайтеся, время нам благо прииде. Сила бо святаго духа помогает нам». И тако вси изыдоша сь яростию и с ревностию божественою на неверныа ж противныа врагы.

Тогда убо божественою помощию и пречистыа его матере в великый страх и ужас впадоша нечестивии измаилтяне, от божественна силы невидимо устрашишася и возкликнуша, глаголюще: «Увы нам, увы нам! Христиане упремудрили над нами, лутчиа и удалыа князи и воеводы втаю оставиша и на нас неутомлены уготовиша. Наши же рукы осла-беша, и плещи усташа, п колени оцепенеша, и кони наши утомлени суть зело, и оружиа наша изринушася. И кто может противу их стати? Горе тебе, великый Мамаю! Вознеслъся еси гордостию своею до облак, исшел еси безумием своим до ада, и нас еси всех погубил всуе». И побегоша татарстии полци, а христианьстии полцы за ними гоняюще, бьюще и секуще.

Видев же Мамай, яко новыа полцы не утомленыа христианстии изы-доша на татар его, и толико божиею милостию и пречистыа его матере, яже показа на правоверием христианьстве, тако убо видешася Мамаю и татаром его, яко изыдоша из дубравы хрестианстии полцы тмочисле-ныа, и никтоже от татар можаше стати противу их. И побеже Мамай со князи своими в мале дружине. И мнози татарове оружием падоша от христианскаго воиньства, пособием божиа матери, и великаго чюдотворца Петра, а друзии в реце изтопоша. И гониша их до реки до Мечи. А княжии полцы гнашася за татары и до станов их, и полониша богатства и имениа их много. И възвратишася вспять христианьстии вой и видеша, яко всюду мертвии лежаху. И такова убо бысть победа и помощь божиа, и чюдеса и знамениа божиа матере, и великаго чюдотворца Петра, и преподобнаго игумена Сергиа, и святых страстотерпец Бориса и Глеба, и всех святых, и родительскаа молитва православных христиан* яко и где и не доходиша христианьстии полцы, тамо татарове избиени мертви лежаху, невидимою божиею силою, и пречистыа его матере, и святых его.

Возвративъ же ся князь Володимер Андреевич, и ста на костех,* и виде множество избиеных христианъскаго воинства князей, и бояр, и воевод, и слуг, и пешего воиньства, яко и число превзыде, всюду реки кровавыа протекоша.

И нача князь Володимер искати брата своего великаго князя Дмитреа Ивановича, и не обрете его, и биашеся главою своею, и терзаше себя от многиа печали. И повеле трубити собранными трубами, и снидошася, елико осташа живии христианьстии вой, и вопрошаше их: «Кто где виде великого князя Дмитрея Ивановичи, брата моего?». И начата ему глаголати неции: «Мы видехом его язвена зело, еда в трупе мертвых будет?». Ин же рече: «Аз видех его крепко бьющася и бежаша, и паки видех его с четырма татарины бьющася и бежаша от них, и не вем, что сътворися ему». Глагола князь Стефан Новосилский:* «Аз видех его пеша с побоища едва идуща, язвен бо бысть вельми зело, и не могох помощи ему, понеже сам гоним бех треми татарины». Тогда князь Володимер Андреевичь, иже из двоюродных брат великому князю Дмитрен> Ивановичу, собрав всех и глаголаше имь с плачем и со многыми слезами сице: «Господие, и братиа, и сынове, и друзи! Поищите прилежно великого князя Дмитреа Ивановича. И аще кто жива обрящет его, не ложно, но истинну глаголю вам: аще кто будет славен, велик, честен, да наипаче прославится, и возвеличится, и чествуеться. Аще ли кто будет от простых, убог и в нищете последней, да будет пръвый и богатьством и честию, и славою възвеличится».

И разсыпашася вси всюду и начата искати. И овии наидоша Михаила Андреевича Бренка, наперстника великаго князя, убита, в приво-лоце, и в доспехе, и в шоломе великого князя, и всей утвари царской. Инии наидоша князя Феодора Семеновича Белозерьскаго, чающе его

великим князем, понеже приличен ему беаше. Два же некиа от простых воя уклонишася на десную страну к дубраве, единому имя Феодор Зов,* а другому имя Феодор Холопов,* беху же сии от простых суще, и наехаша великого князя бита велми, едва точию дышуща, под новосъсе-ченым древом, под ветми лежаше, аки мрътв. И спадше с коней своих и поклонишася ему. И един скоро возвратися ко князю Владимеру Андреевичу, поведаа ему великого князя жива. Он же в той час борзо на конь взыде и поиде с скоростию с сущими его воиньствы, и, пришед над него, рече ему: «О брате мой милый, великий княже Дмитрие Иванович! Древний еси Ярослав, новый еси Александр!* Но преже всех слава господу богу нашему Исусу Христу, и пречистей его матере, и великому чюдотворцу Петру, и преподобному игумену чюдотворцу Сергию, и святым страстотерпцом Христовым Борису и Глебу, и всем святым бо-жиим угодником, яко невидимою божиею помощию побежени быша из-маилтяне, и на нас милость божиа возсиа». Князь великий же Дмитрей Иванович едва рече: «Кто глагслеть сиа и что сии глаголи суть?». Глагола к нему князь Володимер Андреевич: «Аз есмь брат твой, князь Володимер Андреевич, глаголяй тебе таковаа». И едва възставиша его, и бысть доспех его весь избит и язвен зело, на телеси же его нигде же смертныа раны обретеся. А преже въсех стал на бой, на первом сступе, и в лице с татары много бился. И много ему глаголаша князи и воеводы его: «Господине княже, не ставися напреди битися, но ставися назади, или на криле, или инде где на опришнем месте». Он же отвещеваше им, глаголя: «Да како аз възъглаголю кому, что, подвизаемся, братиа, крепко на врагы, а сам стоя назади и лице свое юрыа? Не могу аз сие сотворити, еже таити и скрывати себя, но хощу, якоже словом, тако и делом преже всех сам начати и преже всех главу свою положити за имя Христово и пречистыа его матере, и за веру христьаньскую, и за все православное христианьство, да и прочии, видевше мое дръзновение, и тии такоже да сотворят со многым усердием». Да якоже рече, тако и сотвори, преже всех нача битися с татары, да одесную его и ошую его оступиша татарове, аки вода, и много по главе его, и по плещама его, и по утробе его бьюще и колюще, и секуще, но от всех сих господь бог милостию своею и молитвами пречистыа его матере, и великого чюдотворца Петра, и всех святых молитвами, соблюде его от смерти. Утруден же бысть и утомлен от великого буаниа татарьскаго толико, яко близ смерти. Беаше же сам крепок зело и мужествен, и телом велик и широк, и плечист, и чреват велми, и тяжек собою зело, брадою же и власы черн, взором же дивен зело.