Дети синего фламинго - Владислав Крапивин

– Не… – сказал Юлька уже повеселевшим голосом. – Я только стихи про луну сочинил. Хочешь, расскажу?

– Конечно, хочу.

Он видимо, застеснялся, сбивчиво пробормотал:

– Ну… они, наверно, не очень складные… Ты не смейся, ладно?

– Да что ты, Юлька! Рассказывай давай.

Он переглотнул и заговорил…

По-моему, это были хорошие стихи. Я их сразу запомнил, хотя вообще-то запоминаю стихотворения с трудом.

И вот теперь я пишу их, как слышал: с разными остановками и ступеньками – как Юлька говорил. И будто снова слышу Юлькин голос:

Я не сплю…Лежу я и не сплю(Только вы не говорите маме)…Звезды, словно замерший салют,Гроздьями повисли над домами.Только я на звезды не смотрю,Я от нетерпения горю:Жду,когда от краешка окнаКруглая появится Луна.На Луне так много лунных сказок:Тамнад золотистою водойЖелтые растут дубы и вязыИ сидит волшебник с бородой.Я к немупо лунному лучуПобегу сквозь голубую даль.От негов подарок получуЗолотую лунную медаль.Я ее повешу на стене.И онаночамисо стеныБудет часто улыбаться мне,Как сестренкатойбольшой Луны.

Юлька замолчал и потом проговорил неловко:

– Ну вот… все.

– Это же замечательные стихи! – от всей души сказал я. – А ты еще говорил: нескладные!

– Мама тоже сказала, что хорошие, – признался Юлька. – Я их ей на день рожденья подарил… Хоть там и написано: “Только вы не говорите маме”, но это же так, почти что в шутку…

“Ничего, Юлька, скоро будет юго-западный ветер”, – снова хотел сказать я, но в горле скребло, потому что я тоже думал о маме. Да и сколько можно говорить одно и то же? Я просто положил свою ладонь на горячее Юлькино плечо и стал смотреть на луну. А она расплывалась, разбивалась на брызги. Потому что характер у меня ничуть не крепче Юлькиного и на ресницы выдавились большие капли.

“Ничего, Юлька, скоро будет полнолуние…”

Я проморгался. Луна опять сделалась четкой. Она висела теперь точно в середине пушечного жерла. Значит, наша мортира была нацелена прямо на нее… Вот если бы сейчас грянул выстрел!

Наверно, мысли все-таки могут передаваться от человека к человеку. Юлька спросил:

– Ты читал книжку Жюль Верна “Из пушки на Луну”?

– Конечно! Я как раз об этом думал!

– И я думал… Вот если бы по правде так было можно: набить пороху – трах! – и полетели…

– А что нам делать на Луне?

– Да не на Луне. Я чтобы домой…

Его плечо приподнялось и опустилось под моей ладонью. “Домой… – подумал я. – Сделать бы снаряд вроде бочки, а к нему парашют для приземления, как у космонавтов… И ка-ак грохнуть!.. Только что от нас останется? Да и разве долетел бы снаряд в такую даль? Плюхнулся бы где-нибудь на острове среди леса. Или в озеро…”

В озеро?

Я представил, как грохается в воду снаряд. Не бочка с пассажирами, а громадное каменное ядро… А у Ящера слабая башка. Щупальца могучие, а темя…

– Юлька… – шепотом сказал я. Но он не ответил. Он быстро и незаметно уснул.

А я не мог уснуть до самого утра. Все думал: если сохранились на бастионах ядра, то, может быть, где-то в подвалах сохранился и порох?

Порох

Если бы он сохранился!

С той минуты, как я попал на бастионы, ни разу не приходила мне мысль о войне с Ящером. Бесполезно было об этом думать. Что могли бы сделать мы – Дуг и несколько мальчишек – со стальным исполинским чудовищем?

Но если есть порох и ядра…

Меня просто жгло от этих мыслей. Теперь, когда появилась надежда на могучее оружие, мне очень хотелось отомстить. За обман, за унижение, за страх, за кровь… за того мальчишку на розовом помосте… за свое бегство…

Но главное даже не в этом. Главное, что остров будет свободен. Кто такой Тахомир Тихо без Ящера? Толстенький лысоватый человечек без власти и силы. Кем станут слуги Ящера, если чудовище превратится в металлолом? Да они и воевать-то не умеют, привыкли помыкать беззащитными людьми.

Может быть, все же не случайно появился я на этом острове? И Юлька? Может быть, в конце концов посчитаемся с Ящером?

…На рассвете я разбудил и вытащил из пушки Дуга. Я выпалил ему все, что передумал за ночь. Он сперва ничего не сообразил и решил, что я увидел страшный сон. Даже заворчал: сам не спишь и другим не даешь. Но вдруг замолчал. Он стал очень спокойный, только сжал губы, а ноздри у него задрожали.

Он спросил:

– А какой он, этот порох?

– Ну неужели ты не знаешь, что это такое? Им стреляют из пушек и ружей!

– Я знаю, что им стреляют, – с нетерпеливой досадой сказал Дуг. – Но какой он? Мы же никогда его не видели. Чтобы искать, надо знать…

– Если есть, найдем!

На поиски пошли Дуг, я, Юлька и Галь. Дуг объяснил, что от коридора, который ведет вниз, отходят небольшие ответвления. В них есть погреба, ниши, тайники. Никто их как следует не разведывал. Вполне может быть, что есть там и пороховой склад.

Мы искали долго. Облазили много узких проходов и сводчатых камер. Ободрались о камни и закоптились от факелов, как черти. Ничего не нашли и вернулись в главный коридор.

– Посмотрим ниже, – сказал Дуг.

Мы спустились на два десятка ступеней. Хотели опять свернуть в коридорчик, но я обратил внимание, что стена слева от нас какая-то странная – не плоская, а будто сложенная из цилиндрических камней. Я пригляделся. Это была не стена. Это была высокая ниша, и от низу до верху ее заполняли бочонки. На одном бочонке не было верхнего обруча. Я потянул за край клепку. Дернул. Дощечка отошла, и щекочущим потоком на ноги мне хлынула черная крупа.

– Назад! – заорал я. – Назад, кто с огнем! Быстро вы, идиоты!!

Кажется, Галь и Дуг обиделись на меня за этот крик. Но мне было не до того. Даже наверху, когда мы выбрались, у меня дрожали ноги. Я посмотрел на Галя и Дуга, на их сердитые лица и молча выгреб из кармашков порох, который прихватил с собой. Попросил Уголька принести старую жестяную кружку, засыпал ее порохом до половины, а сверху сплющил камнем и загнул расплющенный край. Сказал Юльке:

– Разожги костерчик…

Огонь разгорелся, и я скомандовал:

– Ну-ка, все за башню…

Кинул кружку в пламя.

Грянуло крепко. Дым и огонь взметнулись метров на пять, а ветки раскидало по всей площадке. Стрелка и Точка завизжали.

– Ясно? – спросил я, когда мы поднялись после взрыва. – Ясно, где бы мы сейчас летали, если бы грохнули бочонки?

Но тут я посмотрел на Галя и Дуга и спохватился:

– Ребята, простите… Я же там перепугался так, что просто без памяти…

Дуг потер веснушчатой лапой побледневший лоб. Тихо сказал:

– Это ты прости… А мы-то каждый день ходили там с факелами…

Мы все обсудили на общем совете. Мы объявляли Ящеру войну!

Интересно, как понравятся ему каменные шарики в тонну весом, когда они посыплются на башку?

Только долетят ли?

Озеро блестело очень далеко. Но калибр у мортиры был раза в три больше, чем у самых крупных орудий на линкорах, про которые я читал в морских книжках. А линкоры стреляли на сорок километров!

Конечно, старая мортира – не то что современное нарезное орудие. Но мы набьем пороху до отказа, подожжем фитиль, а сами скроемся в каземате. Если даже разорвет ствол, никто не пострадает. Зато, если не разорвет, ядро наверняка достанет до цели. А может быть, на первый раз и перелет будет…

Притащить из погреба порох было нетрудно. Зато предстояла долгая возня с ядрами. И мы решили сперва заняться этим тяжелым делом.

Работали мы несколько часов. Руками, плечами, рычагами все вместе толкали ядра к каменному желобу, а по нему подкатывали поближе к дулу мортиры. Мы срывали с плеч и ладоней кожу, растягивали сухожилия, хрипли от криков… Мы измотались так, что даже не хотелось обедать. Зато пять громадных шаров улеглись в желоб, и я вспомнил тиражи спортлото, которые видел по телевизору. Ладно, мой милый Ящер, посмотрим, чей номер счастливее!

Часа два мы отдыхали. Потом Дуг принес очень ценную вещь: стеклянный фонарь со свечкой. Не соваться же опять к пороху с открытым огнем.

Каждый взял котелок или сделал мешочек из тряпок и одежды. Направились к спуску. Впереди всех шел Дуг с фонарем, а за ним ковылял маленький Лук. Он смешно торопился. Нога у него зацепилась за камень. Лук покатился в траву, засмеялся и вдруг негромко вскрикнул.

Мы подбежали. Лук держался за щиколотку: оказалось, что в ногу ему воткнулась обглоданная рыбья кость, черная от грязи.

Откуда она здесь взялась, проклятая? Мы после еды всегда аккуратно собирали мусор и кидали вниз. Может быть, она валялась здесь с древних времен?

Ранка была небольшая, но я увидел, каким сумрачным стало лицо у Дуга. И сразу вспомнил про малыша, который пять лет назад погиб здесь от такой же царапины.

Соти сбегала за своими лекарствами, сделала перевязку, а потом что-то озабоченно объяснила Дугу.