Русские толкования - Вардан Айрапетян

Еще примеры на «все как один»: «И вышли все сыны Израилевы, и собралось общество, как один человек-- И восстал весь народ, как один человек, и сказал:-- И собрались все Израильтяне против города единодушно, как один человек.» — Книга судей (20.1—11), «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе.» — Деяния апостолов (2.1), но и после «введения единомыслия в России» Юрий Казаков: «Всё пишете… Дадим двести процентов плану! — противно растянул он. — Все как один! Единодушно одобрили…» (Нестор и Кир, 4); и у Набокова в Отчаянии, романе против двойничества (2 и 9):

Но я действительно так думаю, т. е. действительно думаю, что надобно что-то такое коренным образом изменить в нашей пестрой, неуловимой, запутанной жизни, что коммунизм действительно создаст прекрасный квадратный мир одинаковых здоровяков, широкоплечих микроцефалов, и что в неприязни к нему есть нечто детское и предвзятое--

Мне даже представляется иногда, что основная моя тема, сходство двух людей, есть некое иносказание. Это разительное физическое подобие вероятно казалось мне (подсознательно!) залогом того идеального подобия, которое соединит людей в будущем бесклассовом обществе--Мне грезится новый мир, где все люди будут друг на друга похожи, как Герман и Феликс, — мир Геликсов и Ферманов, — мир, где рабочего, павшего у станка, заменит тотчас, с невозмутимой социальной улыбкой, его совершенный двойник.

И Мы Замятина с его нумерами: «Это потому, что никто не „один“, но „один из“. Мы так одинаковы…»

Каждое утро с шестиколесной точностью, в один и тот же час и в одну и ту же минуту, — мы, миллионы, встаем как один. В один и тот же час, единомиллионно, начинаем работу — единомиллионно кончаем. И сливаясь в единое миллионорукое тело, в одну и ту же назначенную Скрижалью секунду, — мы подносим ложки ко рту, — и в одну и ту же секунду выходим на прогулку и идем в аудиториум, в зал Тэйлоровских экзерсисов, отходим ко сну…

Мы идем — одно миллионоголовое тело, и в каждом из нас — та смиренная радость, какою, вероятно, живут молекулы, атомы, фагоциты. В древнем мире — это понимали христиане, единственные наши (хотя и очень несовершенные) предшественники: смирение — добродетель, а гордыня — порок, и что «МЫ» — от Бога, а «Я» — от диавола.

(2 сл. и 22) — но сказать о себе «мы» может не только «один из», это множественное скромности, но есть и множественное величества, «один» тоже может.

Мировой человек. Отождествление легко переходит в обобщение, множественные все как один незаметно сходятся в единственном «всеедином» человеке, мировом человеке пословицы Мир — велик человек (; мир — велико дело) или Мир — большой человек, ср. Кто больше мира будет? Мир одиначеством велик, Одиночеством мир силен (ППЗ, с. 143 и 157; Кн. поcл., с. 74; ПРН, с. 404 сл.; записи Кольцова, с. 275; СРНГ 23, с. 27; СВРЯ, ст. Один), к мир «община, сходка» — сербохорв. задруга «семейная община», дружина «артель», «войско», согласие «сходка», у раскольников «секта», собор, совет. В пословицах вроде Мирская шея толста, «т. е. много снесет, сможет», и Где у мира рука, там моя голова (ПРН, с. 405) проглядывает тот же мировой человек, на это любезно обратил мое внимание В. Топоров; о мире в связи с Митрой см. его Элемент *MIR-, Мир и воля и другие работы. О великане, большом человеке в фольклоре и у Рабле см. Формы времени Бахтина, 4 и 9 (с. 299 сл. / 185 сл. и 389 сл. / 273 сл.). Тысячеглавый, тысячеглазый, тысяченогий первочеловек Пуруша Ригведы (10.90), но и «единое миллионерукое», «одно миллионоголовое тело» из Мы — вот мифологический образ мирового человека. Его продолжает «полнота человечества» у Григория Нисского, объятая уже в Адаме, битовском «громоздком, неопределенно — глиняных черт человеке». А согласно Паскалю «вся вековечная череда людей должна рассматриваться как один и тот же человек, всегда сущий--», и дальше: «этот всемирный человек», homme universel, — Предисловие к трактату о пустоте. Эта «удивительная мысль», считал Петр Чаадаев (Философические письма, 7, ср. в 5), «когда-нибудь должна стать не образным выражением отвлеченного положения, а реальным фактом человеческого разума»[21]; так и Вяч. Иванов в Кручах (3.1: Монантропизм) о «постижении, что все мы — единый Адам». Наконец, говорящий «один-единственный человек всех времен» по О. Розенштоку-Хюсси[22] уже не мифологема, а герменевма. Снова Битов:

— Лес, оказывается, — с надеждой продолжил Монахов, — не просто много деревьев, а что-то вроде сообщества, даже коллектива. Деревья растут не поодиночке, а как бы всем лесом. Мы этого не видим, поэтому не предполагали, а все деревья связаны между собою корнями в единую систему. И не каждое дерево, а лес в целом существует как единый организм… — И если лес — одно, то отец и он — просто одно дерево. — Монахов ощутил стремительное расширение своего бытия — отворилось — он как бы повис в воздухе над кроватью. — Впервые не порознь выступили дни и переживания его, а все вместе, как и были они — все вместе, всегда: и вчера, и завтра — как сейчас, в едином пространстве, в одной душе, помещающей в себя все души, как и одно дерево вмещает в себя весь лес, поместивший в себя это дерево.

— Улетающий Монахов (Лес, 5), к фольклорной связи человека и дерева см. А. Афанасьев, Поэтич. воззрения 2,19. Мировой человек соотносителен с мировым деревом — о нем см. Топоров, Древо жизни, Древо мировое и Древо познания в МНМ 1, Тексты мир. дер. и другие его работы, а еще Философское дерево Юнга (ЮСС 13.304–482) — и похож на сердцевину в деревьях по описанию загадки «С лесом вровень, а не видно» (ППЗ, 4, ср. 301 сл., 662 и Заг., 1701—05, ПРН, с. 956). Вместе люди свободны (слободá: свобода), мировой человек всемогущ, способен на всё, он мудр и глуп, вообще двойствен, ведь он иной, в ком сходятся крайности. Фольклор это словесность мирового человека.

«Как». Из «все как один» при схождении множественных всех как одного в одном-единственном перестает следовать, что все не суть один. Ср. о церк. — слав. яко: «„Яко“ значит „то же“ и даже более.» — П. Флоренский, Страх Божий (БТ 17, с. 90), сюда же Е. Верещагин, Григ. Конст. К связи сравнения с отрицанием см. О. Трубачев в ЭССЯ 8, с. 205; 24, с. 93. Фольклорное отрицательное сравнение. Хайдеггер о герменевтическом «как» — Бытие и время, § 32 сл.

Первочеловек. Для мифотворческого сознания главное есть старшее, первое по важности есть первое по времени, вот мировой человек и делается первочеловеком. «Полноту (πλ'ŋρωμα) человечества» в Адаме у Григория Нисского (Об устроении человека, 16, ср. в 22) осторожно толковал Г. Флоровский:

Это не значит, что создан был некий всечеловек или всеединый человек.-- Это значит только, что первый человек был создан не как единичная и обособленная личность, но как родоначальник человечества-- Всеединство относится скорее к Божию мановению, нежели к естеству, возникшему «при первом устроении», — «по силе предведения, как бы в одном теле сообъята Богом всяческих полнота человечества», говорит Григорий. Он хочет только подчеркнуть, что образ Божий был дан не только первозданному Адаму, «но на весь род равно простирается таковая сила».-- Естество во всех едино и тожественно, но отличительные свойства раздельны, — Григорий никогда не говорит о их совмещении в Первозданном.

— Вост. отцы, 6.5.7. Мифологема первочеловека соотносительна с мифологемой бога-творца.

«Бесперое двуногое». С образом мирового дерева связан и человек как бесперое (или бескрылое — ăπτερον) двуногое существо, по определению Платона (Политик, 266е, и псевдоплатоновы Определения, 415а), «имевшему большой успех» в его школе. Но киник Диоген «ощипал петуха и принес к нему в школу, объявив: „Вот платоновский человек!“ После этого к определению было добавлено: „и с широкими ногтями“.»[23] —Диоген Лаэртский, 6.40 — глумливую подмену приняли за довод, и напрасно. Добавленное не помешало Сексту Эмпирику (Против логиков, 1.281 сл.) и Локку, а вслед за ним Лейбницу (Опыт о человеческом разумении, 3.10.17; Новые опыты о человеческом разумении, там же и сл.) бранить определение Платона. Но ругатели, среди них и Паскаль (О геометрическом уме и искусстве убеждать, 1), говорят в своем непонимании больше о самих себе, чем об этом глубокомысленном определении. Человек двуног в отличие от безногих пресмыкающихся, чье место в корнях мирового дерева, и от четвероногих копытных, стоящих у ствола, рядом с человеком, а беспер он в отличие от пернатых птиц на ветвях. К родственной загадке Эдипа см. Вяч. Вс. Иванов, Индоевр. заг. — кенн.