Оранжевый для савана - Джон Макдональд

Она лучезарно улыбнулась и, словно внезапно протрезвев, развернулась, закрыла лицо руками и скрылась с глаз долой в коридоре. Дверь за ней захлопнулась.

Что-то беззвучно бормоча, Крейн Уаттс достал из углового бара бутылку и отправился на кухню. Когда он проходил мимо, я выхватил ее из рук.

— Мне это нужно!

— Нет, если мы собираемся поговорить. И до начала этого разговора вам нужно принять душ и выпить кофе.

— Говорить будем о чем?

— Может, вы поможете мне заработать немного денег.

Он медленно вытер лицо ладонью, остановился и окинул меня скептическим взглядом сквозь расставленные пальцы.

— Это серьезно?

Я кивнул. Он вздохнул.

— Ну, ладно. Подождите тут. Сварите кофе, если найдете все, что для этого нужно.

Я нашел молотый кофе. Приготовил чашку очень крепкого кофе и понес туда, откуда раздавался плеск душа. Дверь ванной была не заперта. Я поставил кофе на полочку возле раковины, прокричал Крейну, что чашка у него, и ушел обратно в гостиную. Дома, где умерла или умирает любовь, всегда имеют вид временного обиталища. Где-то есть люди, которые, хотя и не знают пока об этом, скоро соберутся сюда въехать.

Крейн вошел не спеша, озираясь, с чашкой в руках, в синем махровом халате. Тяжело сел, отхлебнул кофе и уставился на меня. Цвет его лица был нездоровым. Темные круги под глазами. У него была одышка пьяницы, не очень сильная, но достаточная, чтобы настораживать и вызывать беспокойство. Но туман перед глазами Уаттса уже рассеялся.

— Почему именно я должен вам помочь? — спросил он. — Это пока лучший вопрос, какой я могу задать.

— Мне может понадобиться голодный адвокат.

— Вы его нашли. Но, может, я и не настолько голоден, как вам нужно. Короче, не знаю, насколько подойду вам. Пока вы не расскажете.

— Я делаю одолжение одному человеку. За некоторую плату он доверяет моим суждениям и моим знаниям о ценности земельных участков во Флориде. Он только что получил большие деньги. И хочет вложить половину в ценные бумаги, а половину в землю. Брокер подбирает ему пакет предложений. А я... присматриваю что-нибудь подходящее.

— Вы агент?

— Нет. Если мне удастся подыскать что-нибудь приличное, какое-нибудь многообещающее место для вложения капитала, порядка восьмисот-девятисот тысяч, то получу десять тысяч комиссионных. Его интересуют нетронутые земли.

— И вам нужен адвокат, чтобы осторожно навести справки?

— Не совсем. Я нашел пару очень чистых сделок, одну под Аркадией, другую — севернее, на побережье, на юге Седар-Киз. Каждая из них стоит комиссионных.

— Какова же тогда задача голодного адвоката?

Я встал.

— Давайте переместимся в офис.

С удивленным видом он последовал за мной в ванную. Я пустил холодную воду, включил душ на полную мощность и положил его на верхнюю полочку. Крейн достаточно быстро сообразил, зачем.

— Вы гораздо осторожнее, чем это необходимо, Макги.

— Я всегда осторожен.

Он наклонился над полочкой рядом со мной, и мы стали беседовать сквозь шум воды.

— Десять тысяч кажутся мне день ото дня все более незначительной суммой, Уаттс. Если бы удалось заключить более хитрый договор, то можно было бы еще кое-что урвать. Ну, типа того, чтобы купить нечто, подержать и перепродать. У вас на этот счет, возможно, найдутся идеи получше, чем у меня.

— Почему вы так думаете?

— Из некоторой беседы в баре я вынес сегодня такое впечатление, что вы провернули нечто весьма остроумное.

— А, да, это было действительно остроумно, — сердито сказал он. — И даже законно. Но все, что я получил, откровенно говоря, ерунда. Совсем не то, на что рассчитывал. Все этот дурацкий городок. Другие юристы проворачивают мелкие штучки, а все говорят, как они умны. Знаете, что я получил? — прошептал он за моей спиной. — У меня такая практика, что ее едва хватает для оплаты счетов за свет.

— Может вам стоит попробовать еще раз. И отхватить себе кусок побольше. Законно, разумеется.

— Может, ваш тип для этого слишком проницателен. Тот, которого они обчистили, был дурак дураком.

— Мой приятель вовсе не гигант, да и в жизни никогда сам дела не вел. Вы сказали ОНИ обчистили. Кто это?

— Эти деятели не из нашего города.

— Они нам потребуются!

Он нахмурился, пощупал губу.

— Хуже не будет, если одного из них сюда вызвать. Чертовски хороши. — Он выпрямился. — А если мы соберемся попробовать, то вы ни черта об этом и знать не захотите. Так вас надо понимать?

— Мне нужно знать лишь одно, не кончится ли это все десятью годами в тюрьме Рейфорд.

— Ничего подобного. Поверьте мне, все будет вполне законно.

— Как вы это проворачиваете?

— Ваш приятель должен вбить себе кое-что в голову. Ну, скажем проявить желание принять участие в земельных операциях одного синдиката. А потом он слегка превышает свой баланс. В случае с тем, последним, они использовали женщину.

— Она все еще тут?

— Я не интересовался. Зачем?

— С моим знакомым это тоже может выгореть.

— Послушайте. Вы сказали, что он вам доверяет. То, как это делается, не подразумевает ополовинивание денег. Либо это не пройдет, либо у него ни гроша не останется. Вам не жалко его?

— Только не его. Но меня это, конечно, немного волнует. Ведь речь идет почти о двух миллионах, Уаттс.

— Может, при нем целое стадо адвокатов ходит?

— Нет, а в чем состоит суть дела? Объясните попроще, я не юрист.

— Вы заставляете своего знакомого поверить, что синдикат охотится за дьявольски большим куском земли. Все кладут деньги на счет синдиката, каждый вносит некоторую долю. Попечителем служит кто-нибудь из членов синдиката. В данном случае это будет тот человек, о котором я вам говорил. Клиент думает, что все вносят деньги наличными. Но по отдельному соглашению попечитель соглашается принять от других участников векселя, принимая во внимание их давнее знакомство и тому подобное. В синдикатном соглашении есть пункт о возможности дополнительных сборов. Каждый раз, когда подходит время такого сбора, клиент вносит наличные, а другие отделываются векселями на свою долю сбора. В другом пункте соглашения говорится, что если один из членов не может внести свой процент сбора, то он выбывает из игры, а его доля делится между остальными пропорционально их участию в деле. Еще в одном пункте оговаривается возможность распада синдиката в случае, если операция признана неосуществимой, а его фонд при этом делится между его членами пропорционально их участию. Таким образом, вы просто посылаете ему требования о дополнительных сборах, пока у него ни гроша не останется, исключаете его с соответствующим уведомлением, а немного погодя прикрываете лавочку и делите пирог. Надо только поддерживать в нем мысль о том, что все это дело вот-вот обернется огромной богатой золотой жилой.

— И вы получили кусок от того пирога?

— Едва ли. Мне выплатили две с половиной тысячи гонорара и пять тысяч премии. Обещали десять, но когда все завершилось, у меня уже не было никакой возможности дунуть в свисток, чтобы их схватить, не попав в ту же связку. И они это понимали.

— Насколько они раздели того человека?

— На двести тридцать тысяч. Когда уже было слишком поздно, он обратился к другому адвокату. Тогда весь город и узнал об этом.

— Но тем не менее вы все еще можете позволить себе проиграть пятьсот долларов в бридж?

Он опустил лицо в ладони.

— Не будем об этом, ладно?

— Вы можете провести такого же типа операцию для моего клиента?

— Не знаю. Она гораздо крупнее. И не уверен, выдержат ли мои нервы. Мне нужно будет задействовать того, другого человека. Возможно, он не захочет приезжать один. И пожелает использовать тех же людей, что и раньше. Они себе по большому куску отхватят.

— Тогда как нам обезопасить себя, чтобы не получить в конце малую толику?

Он покачал головой.

— Макги, у меня голова раскалывается. Есть способы. Вы разрабатываете это дело в открытую. Мы можем организовать фонд синдиката таким образом, чтобы три подписи позволяли снять любую сумму со счета. А поскольку наши векселя ничуть не хуже остальных, мы сможем войти в долю на любой процент, за который будем в состоянии расплатиться.

— Это мой клиент. Что, если мы возьмем себе половину, сорок процентов мне и десять вам? И позволим им заграбастать все остальное, как им будет угодно, пусть только провернут это дело.

— А он не знает, что вы не можете потребовать такую сумму наличными? Мне кажется, придется...

Дверь ванной распахнулась, и на нас уставилась Вивиан.

— Какого черта вы тут делаете?

— Я так становлюсь богаче, любимая. Закрой дверь. За собой.

Я получил точно такой же взгляд, каким она наградила мужа. Потом Вивиан дернула дверь и закрыла ее.

— Еще один момент, Уаттс. Я полагаю, что вам нужно представить некую фиктивную собственность?