Ватажники атамана Галани - Владислав Хапров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Воевода ответил:
— Хитёр ты Аюка. Когда я тебе нужен, ко мне приезжаешь, чаем поишь, говоришь ласково. А как только внучат приструнишь, опять волком на меня будешь смотреть. И с бухарцами да турками сговариваться начнёшь.
— Не буду сговариваться, чем хочешь поклянусь, — состроив самое искреннее выражение на своём жёстком морщинистом лице произнёс калмыцкий хан. — Царя Петра буду слушать как родного отца, а тебя как старшего брата.
— Хорошо поверю, — сказал в ответ Бахметьев. — Только быть при твоём улусе с войском пока не могу. Злодействует у меня в провинции некий атаман Галаня. Да ты наверное слышал о нём.
Хан утвердительно закивал головой.
— Купцам на реке житья не даёт. Даже большие караваны от него отбиться не могут. Появляется со своей ватагой, как из преисподней, творит воровство и смертоубийство и исчезает. Где его стан никто не знает, а кто знает, молчит, боится. Недавно один мужик в кабаках похвалялся, что видел галанин лагерь, так его на утро нашли с выколотыми глазами и отрезанным языком. Что будет, если я уведу солдат из Саратова, оставлю его без защиты. Ватага у Галани большая. А стены в городе ещё во время «кубанского погрома» сгорели. Придут воровские казаки, что тогда делать? Разорят, разграбят. Мне за это Пётр Алексеевич лично секир башка сделает.
Вот помоги мне разделаться с лиходеями, тогда и я тебя уважу.
— Чем же я тебе могу помочь, воевода? — спросил Аюка.
Тут я не выдержал и встрял в разговор.
— Не слышал ли ты хан где Галаня нору выкопал?
Аюка ответил:
— Галаня не хорёк, Галаня орёл. Он не нору копает, а гнездо вьёт, высоко, под небесами. Но где его гнездо, я не знаю. Мне на нагорной стороне кочевать дозволения нет. Что там делается, то воеводе должно быть лучше известно. В моих землях же я воровским людям приют не даю.
— Где у Галани стан, мы и сами узнаем, — сказал воевода, неодобрительно посмотрев на меня, и я понял, что сплоховал. — Тебя же я прошу дать в помощь своих богатырей удальцов, когда воровских людей воевать пойдём.
— Воинов дам, — согласился Аюка, после недолгого раздумья. — Пускай молодые пороха по-нюхают, а старые разомнут кости.
— Ну, раз так — тогда по рукам.
Чтобы скрепить договор решили выпить чего нибудь покрепче чая. Аюка достал кожаный бурдюк бортх с молочной водкой. Пойло было, надо сказать, не последней крепости. Затем Аюка просил нас остаться и даже предложил, чтобы ночь была сладкая, дать нам девиц столько, сколько мы в состоянии осилить. Бахметьев от девиц отказался, и мы отбыли назад в Саратов.
По возвращении в город воевода отвёл меня к себе домой. Воеводская усадьба стояла на Гостиной площади и была обнесена высоким, крашенным охрой тыном. Резными воротами на дубовых столбах она выходила к Троицкому собору. Хоромы с затейливым крыльцом были так же выкрашены в красный цвет и крыты лубьями и тёсом.
Внутри я увидел необыкновенной красоты изразцовые печи. Стены были обиты алтабасом. Мебелью дом был обставлен европейской: резные шкафчики, кресла, диваны, зеркала. На полу лежали мягкие ковры. Однако по углам стояли старинные дубовые сундуки, окованные железом и запертые на огромные навесные замки.
Как только мы вошли в просторную горницу, вокруг началась суматоха. Забегала дворня, накрывая стол. Поставили фарфоровые блюда с рябами и гусями, заячьими и бараньими почками, шехонской и косячей осетриной, а так же пироги с клубничным вареньем, сладкий творог и мёд.
Живут ведь люди, с завистью подумал я, глядя на всё это изобилие, каждый день так жрут, а я вечно с хлеба на воду перебиваюсь.
В столовой появились жена и две дочери воеводы. Барыня явно страдала от туго затянутого корсета. Она тяжело дышала, и всё время обмахивалась пушистым веером. Девицы были довольно миловидны. Одна в розовом платье, другая в бирюзовом. Они изо всех сил старались сохранить благопристойное выражение лиц, однако это у них плохо получалось. Они то и дело бросали на меня оценивающие взгляды и тихонько перешёптывались. Жену воеводы звали Анна Прокопьевна, а дочерей Катерина и Лизавета.
За ужином девушки без умолку расспрашивали меня о Питербурхе, о нарядах, которые носят нынче придворные дамы, о модных танцах и особенно шляпках. Я сбивчиво отвечал на их вопросы, так как не был сведущ ни в чём из вышеперечисленного. Придворных дам я видел только из-далека, в Летнем саду. Государь Петр Алексеевич часто устраивал там приёмы для иноземных гостей, и я забавлялся тем, что смотрел издали, как тех заставляют осушить огромный кубок, до краёв наполненный водкой. Чтобы избежать этой участи, многие иностранцы прыгали в Фонтанку и добирались вплавь до противоположного берега.
Спать меня положили в маленькой комнатке, где хорошо пахло сушёными грибами, связки которых висели под потолком.
Первый раз за целый месяц я лёг в нормальную постель и собирался было уже погасить свет, но тут скрипнула дверь и в мою комнату проскользнула старшая дочь воеводы Лиза. На ней была только ночная рубашка и кашемировая шаль. Ничего не говоря она скользнула ко мне под одеяло и попыталась поцеловать меня. От неожиданности я замер на месте и уставился на неё испуганными глазами. Девушка сразу поникла:
— Разве я не красивая? — прошептала она.
— Вы очень красивая Лиза? — выдавил я в ответ.
— Тогда почему вы меня не желаете, Артемий Сергеевич.
— Я сегодня увидел вас впервые, мы даже как следует не познакомились, — начал мямлить я, но девушка оборвала меня.
— Фи, какой вы противный. Зря я к вам пришла, — и обиженная убежала прочь.
Однако сюрпризы на этом не закончились. Не успел я прийти в себя от визита старшей дочери воеводы, как на пороге появилась младшая. Но она даже не подошла к кровати. При одном взгляде на выражение моего лица, она затряслась, заплакала и покинула комнату.
Глава VIII
Мы отправляемся на остров к Матвею Ласточкину. Предосторожности воеводы Бахметьева. Я рассказываю, что произошло со мной в пути. Военный совет. Мы составляем план компании.
За завтраком обе девушки старались не смотреть в мою сторону, а я в их. Неуклюжая попытка примирения успеха не имела. В ответ я получил такие холодные и презрительные взгляды, что у меня начисто пропал аппетит. Воевода искоса поглядывал, то на меня то на них, недоумённо чесал затылок и никак не мог понять, чем это я так не угодил его дочерям.
Перед тем как сесть за стол, Бахметьев велел слугам идти на пристань и раздобыть лодку. Привести её в место, называемое Затон в нескольких верстах от города, и дожидаться там нас.