Любовь как спасение - Ольга Лобанова

Лена часто навещала Олега, приносила продукты, готовила еду, помогала по хозяйству и торопливо убегала домой. На его вопросы отвечала, что у нее все в порядке. Была нежна, уже не сторонилась его настойчивых рук, но не больше… Когда Олег первый раз вышел на улицу, она сказала, что сможет погулять с ним совсем немного, к сожалению. Родители собираются куда-то уйти, и она должна быть дома. Лена чувствовала, что ему неприятно упоминание о дочери, и никогда не упоминала о ней.

— Причем тут родители? — удивился Олег.

— Мы живем теперь у них, уже второй месяц. Я ушла от мужа, решилась наконец-то, а он и не возражал… Не будем об этом.

Вечером Олег услышал в телефонной трубке разъяренный голос нового владельца его «Жигулей».

— Забирай свою колымагу к такой-то матери! Ты знаешь, что она у тебя с привидениями? Мне даже деньги не нужны, только забери! — немного успокоившись, парень рассказал, что его сыновья, совсем малыши, решили исследовать папину покупку. Забрались в машину — и вдруг страшный крик: «Папа, там сидит какой-то военный дедушка!» Естественно, никого отец в машине не обнаружил, но не могло же померещиться сразу двум мальчишкам? Смех смехом, а детей пришлось психиатру показывать, они теперь всех машин боятся.

«Я не ошибся — машина с секретом», — подумал Олег. Сказал, что деньги вернет, ему чужого не нужно, и уже следующим утром «Жигули» стояли на своем прежнем месте, под окнами Олеговой квартиры. Но избавиться от проклятой машины нужно было все равно — любыми способами.

Следующий покупатель рассказал не менее страшную историю. Сев за руль первый раз и отъехав от стоянки, он почувствовал, что некто, притаившийся сзади, положил ему руки на плечи и стал вдавливать в сиденье. Перепуганный насмерть водитель обернулся, но никого на заднем сидении не было. Через минуту, переведя дух, он опять тронулся в путь — руки еще сильнее впились ему в плечи. И опять — никого! В ужасе водитель выскочил из машины и поехал дальше на автобусе. Кошмарные «Жигули» опять стояли на обочине возле дома Олега. Были и еще попытки продать машину. И каждый раз, после леденящей душу истории, она оказывалась на своем месте. Олег недоумевал, почему постоянным хозяином она выбрала именно его? И почему он безропотно соглашается принять ее обратно, словно несет ответственность за все ее фокусы?

Последний покупатель, пригнавший машину к дому через день после покупки, был абсолютно уверен, что машина хочет убить его и потому сама по себе выезжает на встречную полосу в самый неподходящий момент. Терпение Олега лопнуло. Полистав записную книжку, он нашел телефон тех перекупщиков, которые сосватали ему злосчастные «Жигули». «А ведь они предупреждали, что машина с историями, а я, дурак, не поверил. Думал, по пьяни болтают. Но чего она ко мне-то привязалась?» У перекупщиков он без труда узнал телефон женщины, от которой машина перекочевала сначала к ним, а потом к Олегу. Та на удивление легко согласилась на встречу, нисколько не удивившись сбивчивому рассказу Олега о злокозненном характере ее бывшего автомобиля.

— А я думала, звонков давно нет — значит, она успокоилась. Вы же не первый хотите от нее избавиться. Почему так — понятия не имею. Что-то эта машина нам сказать хочет, но вот что — поди пойми? Приезжайте, расскажу, что знаю.

Сидя в квартире миловидной женщины средних лет и слушая ее рассказ, Олег вспоминал, что читал об этой трагедии в какой-то газете. Еще тогда подумал: ну прямо Шекспир, в наше-то время такие страсти…

— Машина не моя, по наследству от отца досталась. Я ее даже ни разу и не открывала. Страшно было… Так уж случилось, — женщина села поудобнее, намекая, что рассказывать будет долго. — Папа переехал в Москву после смерти мамы. Одному оставаться в Екатеринбурге, где они последние годы жили, ему не хотелось. Я к нему переехать не могла: у мужа здесь хорошая работа, да и у меня тоже. Обменяли папину трехкомнатную квартиру на двухкомнатную в Москве, конечно, с большой доплатой. Папу, как отставного генерала, прикрепили к хорошему госпиталю, там он ее и встретил. Молоденькая врачиха, терапевт. Веселая, симпатичная. До нее отец ни за что не хотел жениться, хотя женщины им интересовались — импозантный, обеспеченный. Говорил обычно: после мамы — все пустое. А тут эта врачиха подвернулась. Она ему рецепты, направления — он ей цветы? и конфеты. Как-то признался, что Ирина ему маму в молодости напоминает. Как у них все сложилось, не знаю, не считала себя вправе вмешиваться. Через год они поженились, папа машину купил — она хорошо водила. Да-да, ту самую, с которой вы теперь маетесь… Вскоре после этого словно кошка между ними пробежала. В общем-то, естественное дело: она отцу во внучки годилась, меня на десять лет была моложе. Добрые люди стали мне звонить, что Ира завела себе любовника. Я молчала, не хотела отца огорчать. Но вскоре и он узнал. Начались упреки, скандалы — обычная в таких случаях грязь. Отец был в отчаянии, на мои утешения твердил: убью обоих. Я испугалась — нрав у него горячий, может и убить, зря что ли столько лет в армии прослужил? Не напрасно боялась. Отец их выследил возле госпиталя, где работала Ирина, и застрелил из именного пистолета обоих, прямо в машине — в вашей… А самого его даже арестовать не успели, умер там же от сердечного приступа, у меня на руках. Все твердил: «Будь она проклята». Я у него спрашиваю: «Кого ты, папа, клянешь?» А он: «Машину, с нее все началось…»

Но самое страшное в этой истории то, — продолжала женщина, — что Ирина ждала ребенка. Тот день был последним перед ее декретным отпуском, а стал для нее вообще последним…

— А чей же был ребенок? — Олег слушал как завороженный — в газете таких подробностей, естественно, не было.

— Не знаю. Думаю, что и отец сомневался, потому так и отчаялся. Знала ли сама Ирина? Тоже вопрос без ответа, для таких задачек экспертиза нужна, но ее же никто не делал. А теперь… Теперь нет никого. Я папу очень любила, и уважала, но оправдать не могу: он ведь еще и младенца, невинную душу погубил.

— У вас есть фотографии отца? Покажите, если можно, — попросил Олег, уж очень ему хотелось увидеть генерала с такой трагической судьбой.

— Конечно, пожалуйста, — женщина с готовность достала из книжного шкафа альбом. — Вот он с мамой, вот с Ириной после их свадьбы. А здесь отец в форме, на встрече с фронтовиками — он же последние годы войны застал. Каждый год приезжал в Москву девятого мая, у нас останавливался.

На последней фотографии Олег сразу узнал старика, он часто вспоминал об их случайной встрече. Гордился в душе словами, которые услышал от него на прощание, — только что демобилизованный десантник от боевого офицера, генерала.