Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978) - Николай Каманин

30 августа.

Ездил вчера в НИИЦПК. Генерал Ефимов тоже приехал в Центр с намерением провести там весь день и побывать на ночных полетах, но через час после приезда его вызвали на коллегию Министерства обороны. Долго беседовал с генералом Береговым, исполняющим сейчас обязанности начальника Центра (генерал Кузнецов лежит в госпитале с инфарктом).

Береговой уже четыре месяца числится первым заместителем начальника НИИЦПК, но фактически в этой должности он не работал и 10 дней: генерал Кузнецов охотно отпускал его в многочисленные поездки и не привлекал к активной деятельности. Я запретил Береговому выезды из Центра без моего личного разрешения и обязал его энергичнее взяться за работу. Затем провел совещание по всем ближайшим задачам НИИЦПК, уделив особое внимание подготовке к полету на трех кораблях «Союз» и летной работе полка. Кроме Берегового в совещании участвовали Пашков, Крышкевич, Николаев, Беляев, Леонов, Попович, Шаталов, Быковский и Хрунов.

Вчера Валентина Терешкова вернулась из поездки в Афганистан.

1 сентября.

После блестящей экспедиции на Луну американских астронавтов в июле этого года и целой серии наших провалов с лунными автоматами и ракетой Н-1 у нас не сделано никаких выводов.

Я много думал о причинах утраты нашего лидерства в космосе. Естественно, что наше отставание от Америки обнаружилось не сразу. С 1957 по 1964 год мы были передовой космической державой мира. Но уже первое знакомство с американской программой космических исследований в 1961–1962 годах и сравнение этой программы с положением дел у нас настораживало: появились опасения, что США быстро догонят СССР. Успех программы «Джемини» поставил Америку рядом с нами, а первые полеты кораблей серии «Аполлон» выдвинули США вперед. В этот период многие наши ученые, конструкторы и кое-кто из космонавтов еще верили в успех полетов Л-1, Л-3 и лунных автоматов. Только очень небольшая группа людей, в том числе и я, поняла, что мы проиграли «битву за космос» уже при первом пуске «Сатурна-5». После полета «Аполлона-8» наше поражение стало очевидным для всех. Блестящий полет «Аполлона-11», контрастирующий двум взрывам нашей самой мощной ракеты Н-1, неопровержимо доказал, что мы отстали от США на 4–5 лет. Больно признавать этот горестный факт, но еще больнее сознавать, что у нас пытаются замаскировать наше поражение и мало что делают для того, чтобы предотвратить наше дальнейшее отставание.

В чем причины нашего отставания? Их много, здесь я назову лишь самые главные.

1. У нас не было и нет квалифицированного государственного руководства космическими исследованиями (то, что делают для освоения космоса Устинов и Смирнов — пародия на руководство). Нас слишком заедают ведомственность и отсутствие четких планов, целеустремленных решений, строгой государственной и производственной дисциплины. Мы не приказываем и не требуем исполнения, а просим и уговариваем. Денег тратим много, но действуем растопыренными пальцами, не сосредоточивая усилия на главном направлении.

2. Королев, Келдыш, Мишин, Феоктистов и другие переоценили значение автоматических систем в пилотируемых полетах и недооценили роли космонавтов («заавтоматизировались»).

3. Королев и Мишин при создании ракеты Н-1 не послушались советов академика Глушко и других двигателистов и яро защищали ее плохо продуманную конструкцию. Королеву удалось «протолкнуть» в правительстве и ЦК КПСС свое «детище» и охаять ракету Челомея УР-700. Ракета Н-1 оказалась «сырой» — два первых ее пуска закончились взрывами.

4. Вопреки мнению всех членов Госкомиссии Устинов и Смирнов запретили полет «Восхода-3» на 18 суток (два корабля и два экипажа были полностью подготовлены к такому полету) и форсировали подготовку «Союзов». Спешка с «Союзами» привела по вине промышленности к трагической гибели Комарова, а она породила много перестраховки и на год-полтора задержала наши пилотируемые полеты. Невосполнимый ущерб нашей космонавтике был нанесен кончиной Королева и гибелью Гагарина.

5. Назначение Мишина Главным конструктором ракетно-космических систем было большой ошибкой. Мишин не справлялся и не справляется с обязанностями технического руководителя всей нашей космической программы.

3 сентября.

Вчера у меня был Главный конструктор тренажеров С. Г. Даревский. Решением ЦК и Совмина Даревский обязан закончить тренажер «Л-3» в мае 1970 года. Это третье и самое свежее решение по организации лунной экспедиции, в нем устанавливается срок высадки советских космонавтов на Луну — до декабря 1970 года. Но это решение, как и два предыдущих, не будет выполнено: у нас нет ракеты, нет корабля, и мы не приступали к подготовке космонавтов, хотя более трех лет тому назад выделили 20 человек для этой цели. Все наши планы по освоению Луны, связанные с комплексом Л-3 — Н-1, надо немедленно пересматривать, но пока никаких принципиально новых решений нет, растерянность продолжается и наша «космическая машина» буксует.

Сегодня генералы Ефимов, Мороз и я принимали космонавтов-женщин. Пономарева, Соловьева, Еркина и Кузнецова начинали космическую подготовку вместе с Терешковой. После полета Терешковой они закончили академию и дважды приступали к подготовке к полетам в космос, но оба полета были отставлены. Месяц назад по моему совету космонавтки написали письмо в ЦК КПСС с просьбой подготовить и осуществить в честь столетия Ленина женский космический полет на корабле «Союз». Устинов, Смирнов и Пашков не раз на словах поддерживали подобную идею, но, получив это письмо, забыли свои обещания и запросили мнение заинтересованных организаций. МОМ, МАП, Минздрав, Академия наук и ВВС — все высказались против предложения космонавток. Сегодня генерал Ефимов объявил космонавткам отрицательный ответ на их письмо.

Совершена еще одна ошибка. Мы первыми начали полеты женщин в космос, и мы же без всяких оснований прекращаем их. Будучи инициатором полета Терешковой и твердо веря, что женщины будут летать в космос, я делал все возможное, чтобы продолжать подобные полеты, но бюрократы и перестраховщики одержали верх. К сожалению, в этом вопросе меня не поддержали ни мои начальники (Кутахов, Ефимов, Мороз), ни подчиненные (Кузнецов, Горегляд и космонавты).

5 сентября.

На заседании Госкомиссии Тюлина доклад о результатах полета станции «Луна-15» и о готовности к пуску очередного автомата для забора лунного грунта сделал Главный конструктор Г. Н. Бабакин. Станция вышла на окололунную орбиту, но вместо мягкой посадки сорвалась с орбиты и шлепнулась на Луну. Хотя причины «непослушания» второго экземпляра «луночерпалки» не установлены, все же решили 23 сентября запустить третий экземпляр (первый разбился на космодроме).

Я уверен, что и этот пуск не принесет нам успеха, но не возражал против него из тех соображений, что 90 процентов всех расходов на автоматы и ракеты для них уже реализованы. В этой ситуации все же лучше запускать автоматы, а не выбрасывать их на свалку.

8 сентября.

Генерал Кузнецов, вышедший из госпиталя после инфаркта, получил 45 суток отпуска по болезни. Центром продолжает командовать генерал Береговой.

По два-три раза в неделю бываю в Центре, учу Берегового работать и пытаюсь делать все возможное для того, чтобы он почувствовал себя руководителем, а его подчиненные признали в нем начальника. Пока дела идут лишь удовлетворительно, но я не теряю надежды добиться в этом направлении и более высоких результатов. Мне хотелось бы видеть Берегового хорошим начальником Центра, а многих из космонавтов — командирами отрядов, начальниками отделов и управлений и более высокими руководителями нашей программы пилотируемых полетов. Космонавты Беляев, Попович и Шаталов уже делают первые успешные шаги на этом пути.

12 сентября.

Проверил вчера в НИИЦПК ход подготовки Шаталова и Елисеева к полету на корабле «Союз-8» (заводской № 16. — Ред.), которую они должны полностью закончить к 15 сентября. Все упражнения на тренажерах, стендах и центрифуге оба космонавта выполняют только с отличными оценками. Врачи Попов и Хлебников доложили, что по состоянию здоровья Шаталова и Елисеева не имеют никаких замечаний.

Вчера же беседовал с Николаевым и дал ему понять, что его шансы на полет на «Союзе-8» резко падают. Я предупредил Андрияна, что сложилась очень неприятная для него обстановка, и предостерег от необдуманных поступков в случае перемещения его в дублеры. А сегодня у меня была Валентина Терешкова — она пыталась защищать Андрияна и даже выразила намерение поехать к Устинову и Полянскому с целью отстоять интересы мужа. Мне с большим трудом удалось убедить Валю, что ехать ей надо не к Устинову или Полянскому, а к Андрияну Николаеву, чтобы поддержать его в трудную минуту и предостеречь от новых ошибок. Николаев сам во многом виноват в том, что вместо него в полет будет назначен Шаталов (при тренировках на тренажере получил несколько «троек»). Экипаж Шаталов-Елисеев, без сомнения, гораздо сильнее экипажа Николаев-Севастьянов. К тому же Мишин заявил, что подготовленность Севастьянова к полету он считает слабой и не допустит его назначения в основной экипаж. Это заявление Главного конструктора лишило нас всякой возможности отстаивать кандидатуры Николаева и Севастьянова и заставило согласиться с назначением в полет экипажа Шаталова. Сегодня маршал Кутахов и министр Афанасьев подписали письмо в ВПК о переводе Николаева в дублеры.