Теория смерти - Елена Тихомирова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Не иначе специально второго июля дожидался, гад, чтобы мне нервы пощекотать», — рассуждала Мила, отчего благородный поганец только к этому воскресенью в дорогу собрался.
Но вскоре мысли об Антуане Грумберге перестали её занимать. Молодая женщина вышла на берег, обтёрлась, расчесала пальцами волосы, заплела их как могла и, одевшись, направилась к воротам академии.
Нет-нет, ничего-то у ворот академии Найтэ Аллиэр и Мила Свон не встретились. Молодая женщина ушла в Вирград значительно раньше, так как город знала из рук вон плохо, а гостиницу ей требовалось найти хорошую и по качеству, и по цене. И, само собой, Мила начала свои поиски вблизи академии, так оно было бы проще приходить к мэтру Тийсбергу на трудовую отработку.
«Ай я молодец!» — радовалась она при этом про себя, так как гордилась своей задумкой убить двух зайцев.
И всё же радость Милы вышла недолгой. Ближайшая к академии гостиница выглядела такой дорогой, что молодая женщина побоялась туда даже заглядывать. Раз уж там при входе стояли два лакея в опрятных одинаковых костюмах, то ей туда нос совать не следовало. Не доросла она до таких высот.
«Хорошо хоть я в форму академии одета, всё прилично выгляжу, — успокоила себя Мила, как вдруг столкнулась с испуганным взглядом какого-то прохожего и мысленно чертыхнулась. — Какое прилично, если на мне мой чёрный шарф и пояс? Да на меня вон уже как все смотрят, глаза выпучив!».
Чёрных магов боялись и понятное дело почему, чай не целители, за которыми все хвостом ходят. Поэтому, отойдя от глаз толпы, Мила по-шустрому стянула с себя все вещи, что выдавали в ней слушательницу факультета Чёрной Магии, и только тогда побрела дальше.
Увы, следующая увиденная ею гостиница хоть и выглядела попроще, но ценами нисколечко не порадовала. Постоялый двор на предыдущем кресте дорог и то оказался вдвое дешевле. Правда, зато там свободных отдельных комнат не имелось, все заняты были. Так что Мила плотно пообедала купленными по дороге пирожками и продолжила свои поиски в куда как более дурном состоянии духа.
Солнце незаметно опустилось совсем низко, оно касалось крыш домов, а облака сгустились в тучи, намекая о скором дожде. Мила отдалилась от академии на уже очень приличное расстояние, а ничего подходящего всё не было. Разве что в выкрашенный в красный цвет бордель зайти и спросить…
«Бред!» — одёрнула себя Мила. Однако, её заинтересованный взгляд не остался незамеченным местной проституткой. Жутко накрашенная девушка принялась призывно накручивать локон на пальчик и даже подмигнула. Покрасневшая от стыда Мила постаралась поскорее отвернуться. Она ощутила себя крайне неловко, а потому ускорила шаг и, не задумываясь о направлении, повернула за угол. Улица, как ни странно, оказалась ей знакома. Корчма, в конце её, тоже. Мила уже бывала в этом заведении год назад, её и Михея отсюда прошлым летом сразу выставили вон, едва напарник карты на стол положил.
«Наверное, это хороший знак», — подумала Мила и, испытав воодушевление, смело положила ладонь на дверную ручку.
Помещение корчмы было небольшим и всё его заполняли деревянные столы и лавки. Света при этом не хватало несмотря на то, что по центру каждого стола стояли толстые оплывшие воском свечи. Пламя их подпрыгивало. Отбрасываемые вязанками лука и чеснока тени плясали так, словно чертовщина какая-то творилась. А ещё вокруг пахло кислой капустой, копчёностями, пивом.
— Эй, хозяюшка, — подошла Мила к стойке, за которой стояла дородная женщина с весёлым лицом. Похожее лицо было и у девчонки-разносчицы. Наверное, то были мать и дочь. Обе они выглядели запыхавшимися, людей в корчме собралось много. Всё же поздний вечер, милое дело посидеть где-нибудь и языком потесать.
— Чего желаете? — поинтересовалась женщина, с любопытством рассматривая форму Милы. Не иначе нечасто сюда слушатели академии захаживали, далековато корчма от академии находилась. Считай, у самых городских ворот. — У нас сегодня суп из утятины отличный, колбаски остренькие вот-вот на огне поспеют, выпечки всякой полно. Пирог вот только наш фирменный мясной закончился. Завсегда его гости хвалят. Жаль вам не осталось, глядишь не были бы такими впалыми щёки из-за учёбы.
Непроизвольно Мила улыбнулась, но как-то кисло. Уж она точно знала отчего у неё щёки впали и живот ввалился.
— Я бы суп с удовольствием попробовала, да только мне сперва другое дело разрешить надо. Будет у вас для меня на длительный срок отдельная комнатка с очагом? Так, чтобы не дорого.
— С очагом? — удивилась женщина. Обычно очаг по зиме спрос имел, а не по летней жаре. — Будет так-то. Восемь медяков за ночь, девять коли дрова надобны.
— Нет, — подумав, отказалась Мила. — Это же за месяц больше двух серебряных выйдет. Мне бы что-то за четыре медяка за ночь, не дороже.
— Ну, тогда это не отдельная комната, а общее спальное место, — начала раздражаться женщина, её добродушное лицо даже сделалось суровым.
— Такое не устроит.
— Тогда не взыщите, дешевле никак не могу. Здесь вам не благодельня. И вообще, из еды заказывать что‑нибудь будете? Или вам снова дорого?
— Да уж обойдусь вашу кухню пробовать!
Развернувшись на пятках, Мила уверенно вышла из корчмы. Она была полна возмущения, так как считала, что академическая форма должна была уберечь её от такого вот пренебрежительного отношения. Однако, пройдя немного вперёд по улице, злиться Мила перестала. Она сникла. Её идея пожить в Вирграде летела в тартарары.
— Проклятье, — буркнула себе под нос молодая женщина, когда увидела в просвете туч тускло светящуюся звезду. До этого мига ей виделось, что ещё не так поздно. И, хотя шанс вернуться в академию до закрытия ворот у неё ещё имелся, он был минимальный. Миле теперь прям кровь из носу требовалось найти разумный по цене ночлег. Не ложиться же на холодную землю, как какой-то бродяжке? Тем более вон как небо тучами заволокло, вот-вот бы полило как из ведра. Вдали даже гром послышался.
Думая о том, насколько ей не везёт, Мила ругнулась и, размыслив, быстрым шагом направилась в академию.
«А вдруг успею?» — грела её напрасная надежда. Увы, из-за того, что на улицах города она немного заплутала, ворота оказались наглухо закрыты.
— Твою ж мать, всего на четверть часа опоздала, — глянув на башенные часы, разозлилась на свою «удачу» Мила, и
