Пленница кукольного дома - Надежда Зорина

— Настюш, ну чего мы стоим, время зря тратим? Идем. Все готово к торжеству.

— Да у нас ведь никакое не торжество, просто вечер на двоих.

— Да-да, просто. Пойдем.

Они прошли в комнату. Андрей стал выкладывать продукты на стол.

— «Божоле»? А почему «Божоле»? Я думала, ты кагор «Пастораль» купишь. Разве ты забыл? — Настя обиженно передернула плечами.

— Я не забыл, Настюш. — Он опять ее обнял и, как тогда, в прихожей, крепко прижал к себе. — Я помню, что кагор «Пастораль» — для нас с тобой не просто вино, а что-то вроде символа.

— Символ знакомства и радости от того, что мы вместе. — Настя произнесла фразу шутливо торжественным тоном, не выдержала и засмеялась. — А твое «Божоле» для нас ровным счетом ничего не значит.

Для них — не значит. Потому что значило оно что-то — может, Наталья объяснит что? — для Максима. Для Максима, который… поддавшись гипнозу… выбросился из окна своей квартиры. Какой у него был этаж? Не обратил внимания. Надо будет скорее пересмотреть фильм.

Не скорее, а завтра.

— Эй, Андрюш, ты где? Снова незримо отсутствуешь? Я тебя спрашиваю, почему ты, дурья твоя голова, не купил «Пастораль»?

Настя. Ее синее платье совсем не уместно. Уместнее черный костюм и красное платье… Вздор! Выбросить из головы!

— «Пастораль»?

Настя может спасти. Милая Настя! Прижаться к ее синему шелковому плечу и спастись.

— Настенька!

— Андрюшка, ты что? Ты какой-то такой… — Настя испуганно улыбнулась и провела ладонью по его лбу. — У тебя голова не болит? Глаза у тебя… Совершенно сумасшедшие глаза!

— Настенька…

— Прекрати! Разливай вино и перестань сходить с ума. Я уже приготовила закуски.

Андрей посмотрел на стол и очень удивился: все было распечатано, нарезано и разложено по тарелкам — когда Настя успела? Он и не заметил, что она от него отходила. Да что с ним в самом деле? Провалы какие-то.

Андрей открыл вино и разлил по бокалам. Поднялся, чтобы провозгласить тост.

— Настя! Мы знакомы год и четыре месяца…

Боже мой! Что он говорит? Он и тост позаимствовал у Максима, разница только в сроке знакомства и совместного проживания. Прекратить! Перестать сходить с ума! Забыть, забыть!

Невозможно.

— Настенька!

Только Настя может спасти! Показать ей фильм, разделить груз пополам?

Нет, не то!

— Настя! Я прошу… Со мной что-то… Ты мне очень нужна! Я прошу… Спасти! Ты должна…

Нет, не то!

— Я прошу тебя выйти за меня замуж.

ГЛАВА 6

НАТАЛЬЯ

Я только хотела обогнать эту раздражающе красную машину, вот уже минут пять ползущую черепашьим шагом впереди меня. На такой скорости это было совсем не сложно и не опасно, хоть улица и узкая, но я не справилась, задела ее. Второй случай за такой короткий путь. Заскрежетало, загрохотало, заорало и — о, боже мой! — кажется, засвистело. Ну, вот и все, не повезло моему шантажисту, сейчас меня остановят, арестуют, — а меня, конечно, сразу арестуют — и ему ничего не обломится.

— Ах ты сука! Ты мне фару разбила! А ну-ка вылезай, я сейчас с тобой разбираться буду!

Я не видела того, кто на меня орал, — сидела, положив голову на руль и изобретая ответ на вопрос «Как, когда и при каких обстоятельствах вы убили свою сестру?» Ответить будет непросто, потому что обстоятельства начисто стерлись из памяти. Я не помню, как и когда!

— Вылезай, идиотка!

Мы с сестрой в последнее время не ладили. Я взяла нож…

— Да она сдохла, что ли? Эй, ты сдохла?

Вероятно, там, снаружи, бугай в кожаной куртке — квадратный подбородок, квадратный затылок. Чего он так орет? Как же это мешает! Обстоятельства нужно изложить четко и ясно, говорить, что ничего не помню, нельзя: для моего спасения это ничего не даст, а милиции только затруднит работу. Надо было вызвать ее сразу. Зачем я убежала? Ведь все равно мне не выкрутиться. Я не смогу, не смогу выдержать! Как только они начнут расспрашивать, сразу все выложу. Я взяла с кухни нож, подошла и зарезала… Скорей бы приехали гаишники и увезли меня, избавили от назойливого бугая.

— Эй, вы как? — раздалось за окном.

Я подняла голову. Там стоял вовсе не бугай — седой пожилой мужчина, вполне приличный. Неужели это он так разорялся?

— Да с ней все в порядке! Притворяться решила? Не выйдет!

Он, он разорялся. Мужчина рванул дверцу, схватил меня за шиворот и поволок из машины.

— Посмотри, посмотри, что ты сделала, дрянь!

Он подтащил меня — все так же, за шиворот — к своей машине и бросил лицом на капот. Замашки мента. Может, он мент на пенсии? А машинка-то у него плохонькая, облезлая «пятерка». Чего ж тогда так разоряться? Кажется, он разбил мне бровь — больно и мокро. Боже мой, какие у него глаза! Совершенно ненормальные, зверские глаза. Как ему права выдали, такому психу?

— Ты смотри, ты смотри! — Он снова рванулся ко мне.

Да где же гаишники? Неужели мне просто показалось, что свистели?

Я отпрянула от него, закрыла голову руками, а потом — наверное, от испуга — вдруг сделала удивительную вещь: резко выбросила ногу по направлению его паха. Никогда в жизни ничего подобного я не проделывала! Да и сейчас не собиралась, это получилось само собой.

Мужчина вскрикнул, согнулся, а я бросилась в свою машину и нажала на газ. Наша мини-авария создала довольно значительную пробку, и мне, чтобы скрыться, пришлось проехать по тротуару.

Я свернула в переулок, оглянулась — вроде преследователей не видно. Посмотрела в зеркало — бровь действительно рассечена и кровит. В аптечке есть пластырь, но останавливаться нельзя, надо как можно дальше отъехать. Наверняка он бывший мент, судя по замашкам. Бежать, в общем, большого смысла нет: если он в самом деле мент, номер мой запомнил и ему ничего не стоит узнать адрес.

Куда мне теперь? Я ехала домой. Да, я помню, до звонка шантажиста я направлялась домой. Тогда мне казалось, что можно избежать обвинения, главное — не признаваться, главное — вести себя соответствующим образом: сказать, что у сестры не была давно, что плохо себя чувствовала после смерти мужа. Но теперь все это не пройдет.

И без шантажиста не прошло бы! Как только ко мне пришли бы из милиции, я тут же бы все рассказала.

Рассказала… Надо еще знать, что рассказывать! Я ведь не помню, совершенно не помню, как, когда и при каких обстоятельствах. Сначала историю нужно придумать, без всяких «не помню».

С сестрой в последнее время мы не очень-то ладили. Я взяла нож…

Не получается, неправдоподобно выходит. Может, в спокойной обстановке получится лучше? Значит, еду домой. Все же домой.

Ну, домой так домой!

А шантажист странный какой-то: не потребовал денег в обмен на информацию. Так нормальные шантажисты не поступают. Что ему нужно? Может, он и не шантажист вовсе? А кто? «Я знаю, что ты убила свою сестру, и могу это доказать», — сказал и повесил трубку. Перезвонит позже и тогда назовет сумму, за которую собирается продать свое знание? Потребует ответных услуг? Или сообщит в милицию? Зачем тогда было меня предупреждать, сообщил бы сразу… Или он сам из милиции и у него такой прием запугивания? Только зачем меня запугивать? Он мог взять меня с поличным, когда я в Марининой квартире находилась. Нет, он не из милиции. Значит, перезвонит, и с ним можно будет договориться. Интересно, сколько он запросит? У меня наберется не больше десяти тысяч долларов. Квартиру раньше чем через полгода продать не получится. Одолжить денег у мамы? Как объяснить, для чего они нужны? И потом, он ведь не отстанет, будет тянуть и тянуть с меня, а когда вытянет все, пошлет компромат в милицию. Нельзя с шантажистом связываться, начинать ему платить нельзя!

Стоп. Он ведь еще и не потребовал никаких денег. Может, ему вовсе не деньги нужны? А что?

Надо восстановить события вчерашнего вечера, во что бы то ни стало восстановить. Я должна вспомнить все, до мельчайших подробностей!

Утром я проснулась… мучилась похмельем… После известных терапевтических процедур похмелье уступило место воспоминаниям… я отправилась в бар заливать тоску…

Когда он возник, этот парень? Начинала пить я в полном одиночестве. Значит, подсел, когда я была уже совсем хороша? Или, наоборот, я к нему подсела?

Он настаивал не мешать напитков. С того момента, как он появился, я пила «Арарат», только «Арарат» и ничего больше. Это я очень хорошо помню.

Что еще я помню хорошо?

Мы ехали в какой-то машине, я пила все тот же коньяк и рассказывала.

А он, получается, записывал.

Куда мы ехали, черт возьми? Неужели к Марине? Зачем он записывал разговор? Предполагал, что я ее убью? Записывал мой пьяный бред, вез к Марининому дому и думал, что я ее убью и можно будет меня шантажировать?

В таком случае, он тоже преступник, как и я. Он не пойдет в милицию, бояться мне нечего.

Он может и не ходить, послать пленку и свои доказательства по почте. Интересно, какие именно доказательства? Не заснял же он на пленку то, как я…