Тень воина - Владимир Перемолотов

Да и помощники понадобятся для таких дел…

Прикрыв ставень, Игнациус вернул Шар назад, в подставку и направил в него луч солнца. Жаровня дохнула дымом…

Магия, конечно, может многое, но часто за нее может сделать нужную работу и простая грубая сила. Цену Игнациус себе знал и поэтому ту работу, которую могли сделать грубые руки, он и передоверял этим грубым рукам. Сейчас его руками в этих местах были песиголовцы, которых одолжил ему один из членов Совета. Племя как раз пряталось где-то в лесах под Киевом, ожидая то ли знамения, то ли просто хорошей погоды.

Сквозь мельтешащие в Шаре точки пробилось лицо песиголовца.

— Как дела, вождь?

— Если ты вспомнил обо мне, то наверняка лучше, чем у тебя…

Песиголовец из-за своей дикости просто не мог быть вежливым. Едва он почувствовал, что нужен магу то мгновенно обнаглел.

— Что, опять тебе понадобились смелые воины?

— Опять, — подтвердил маг. — Все знают, что у тебя самые смелые воины в этих лесах.

Он не рассчитывал, что песиголовец поймет оскорбление, но тот оказался умнее, чем себе представлял Игнациус.

— В этих лесах? — обиженно повторил песиголовец. — Как у тебя язык повернулся сказать такое, человек?

— Прости, Белый Ежик, — поправился маг. — Конечно же, во всем мире.

Голова песиголовца в Шаре отдалилась. Он расправил плечи.

— То-то же… Что тебе нужно на этот раз?

— То же, что и всегда… Сможешь послать свих людей к дороге на Киев?

Белый Ежик насупился. Игнациус не понял почему, но тот объяснил:

— Мы не люди.

— Это не важно. Пошли своих соплеменников. Так сможешь или нет?

— Смогу. Зачем тебе это?

— Пусть твои воины встанут у дороги, что из Журавлевского княжества ведет к Киеву и найдут мне человека. Мужчину…Невысокого. Черные волосы. Лысина в пол головы…

Он задумался, вспоминая Митридана.

— Ага.. — прорычал песиголовец. — Найдешь такого… Вот если б у него не лысина в полголовы, а просто полголовы…

Песиголовец был прав, хотя и не понимал главного. Но это «главное» ему понимать и не следовало.

— А бородавка на щеке тебе не поможет? Зовут его Митридан.

Белый Ежик пожал плечами.

— Верхом? Пеший?

— Не знаю…

— Кто он?

— Мой враг…

Белый Ежик взмахнул волосатой лапой и в Шаре словно метель пронеслась.

— Понятно, не друг… Вы, люди, о друзьях так не заботитесь, как о врагах. Он маг? Что мне от него ждать?

Наивность зверочеловека была удивительной. Игнациус с какой-то теплотой подумал о дикарях по наивности своей и некультурности хранившим верность уже отброшенным цивилизаций со своего пути понятиям — честности, верности слову…

— Зачем ждать? Убей его и делу конец. Стрела из кустов и все в порядке…

Белый Ежик, словно боролся с искушением, упрямо мотнул головой.

— Ты не знаешь наших правил. Мы в спину не бьем…

— «Дети, сущие дети..» — подумал маг — «Ну как еще с такими… Хотя что о них думать? Не маленькие. Главное чтобы нашли».

Вслух же сказал:

— Ну, в грудь пусть выстрелят. Для меня это не важно. Пусть только вещи его без призора не останутся. Есть среди его вещей его, кое-что для меня важное…

Белый Ежик молчал, но Игнациус не волновался. Куда ему деваться, если деньги уже взяты, если слово дано, если договор заключен? Попала собака в колесо — пищи, но беги…

Так оно и вышло…

— Ладно… Сделаем, что сможем… — проворчал зверочеловек. — Я помню долг.

Глава 9

Как и всегда в таком деле, ему показалось, что он провалился в шар и там, за стеклом, стал невидимой птицей. Комната вокруг расширилась до пределов Вселенной, и он ощутил, как движение подхватило его и повлекло по кругу над зеленью лесов туда, где они вдалеке сходились с голубизной неба и где посреди мира стояли стены…

Сложенные из стволов огромных дубов, они поднимались вверх на высоту трех человеческих ростов. Там, за этой высотой, было что-то еще, чем наверняка гордились эти дикари, но это «что-то» не интересовало мага. Мельком оглядев каменные ворота, Игнациус не стал разглядывать скопище деревянных домиков за ними. Люди! Люди сейчас интересовали его больше всего!

Он сориентировался по солнцу и, выбрав дорогу, что вела прочь от города, полетел над ней, заглядывая в лица путников, спешивших под защиту городских стен.

Маг летел, следуя поворотам, ожидая, что вот-вот покажется в Шаре знакомое лицо, но время уходило, а среди сотен путников он никак не мог найти нужного. Он заглядывал в каждые глаза, стараясь узнать Митридана, но тщетно… Люди мелькали, но нужного среди них не было.

Волшебный полет длился и длился…

Бежало по небу солнце, тряслись телеги, скакали всадники брели куда-то по своим делам пешком простые люди. Дважды Игнациус натыкался на песиголовцев, наверняка тех, кого послал Белый Ежик на охоту за Митриданом. Все это теперь было в нем, все это переполняло его и головной болью просилось наружу. Лица, голоса… …

Иногда он чувствовал присутствие чужого волшебства. Митридан, конечно же, не был круглым дураком и не мог сейчас обозначить себя колдовством, но Инациусова аккуратность толкала его к тем, кто сейчас творил заклинания, чтоб проверить, так ли это.

Каждый раз в конце пути его ждало разочарование.

Конечно, это были местные колдуны, которые звались тут волхвами. Сидя за своими бревенчатыми стенами, пропитанными колдовством и дымом они заботились о приютивших их деревнях, наверняка не пытаясь стать сильнее. Сейчас их силы и умения хватало только на то, чтоб отогнать тучу с градом от возделанных полей, усмирить нечисть, что пряталась в лесах, обступавших бедные поселения.

Маг не тратил на них времени — только отмечал, что есть такие и двигался дальше. Забота точила его и он спешил успеть сделать все до вечера, чтобы за ночь догнать беглеца.

Игнациус трижды переставлял Шар, ловя лучи, ставшего клониться к закату солнца, а когда оно все же закатилось за высокую теремную крышу, то зажег свечу.

Вот тогда-то ему и повезло.

Поворот, что маячил впереди, был не лучше и не хуже сотен других, что он уже успел миновать, и сердце даже не стукнуло от предчувствия удачи.

Сберегая время, он обогнал ехавший от Киева воинский отряд, даже не заглянув в лица людей, и поднялся повыше, чтобы увидеть пустую дорогу. Через полпоприща она вбегала в реку и, желтой полосой пробежав по неглубокому дну, выбиралась на другой берег.

Полоса текущей воды приблизилась и оказалась за спиной. Пустой, поросший ивнячком берег тянулся в обе стороны, не привлекая внимания ни шумом, ни движением. Несколько берез, что некстати выросли посреди кустов, кронами загораживали поворот дороги. Игнациус поднялся еще выше и тут увидел, в кустах небольшую полянку, а на ней несколько человек. Полно… Человек ли? Людей там уже не было.