Другой дом - Генри Джеймс

— О, все в порядке, миссис Бивер сейчас беседует с миссис Брим. — Очевидно, все это было неправильно — он должен был сказать ей, что она не может остаться; но дело осложнялось тем, что засело у него в памяти: он же сам тогда приглашал ее на ланч. — Я написал записку вашей кузине — надеялся, что вы придете. К сожалению, ей самой придется нас покинуть.

— Ах, тогда и я должна уйти! — Джин говорила ясно и логично, однако с кресла не вставала.

Тони заколебался.

— Она побудет тут еще немного — моей жене нужно кое-что ей сказать.

Девушка уставилась в пол; возможно, там ее глазам с отчетливостью печатного текста предстал тот факт, что сейчас, первый раз в жизни, она в разговоре сама обращается к джентльмену. И, поскольку это был такой исключительный, единственный в своем роде случай, ей, по крайней мере, следовало вести беседу должным образом. Ее поведение говорило о серьезном усилии, направленном на достижение этой цели, усилии, заметном даже в том, как боялась она допустить вольность, упомянув о миссис Брим в слишком фамильярном тоне. Джин ломала голову, как бы ей выразить свою симпатию, не показавшись при этом развязной, и в результате выдала следующую фразу:

— Я приходила час назад и встретила мисс Армиджер. Она сказала, что принесет и покажет мне малышку.

— Но она этого не сделала?

— Нет, кузина Кейт посчитала, что этого делать не нужно.

Тони был радостно удивлен.

— Нужно, еще как нужно. Вы бы хотели ее увидеть?

— Думаю, мне это было бы очень приятно. Это очень любезно с вашей стороны.

Тони вскочил.

— Я сам покажу вам ее. — Он отошел, чтобы позвонить в колокольчик; потом, вернувшись, добавил: — Я с удовольствием вам ее покажу. Думаю, она — еще одно чудо света.

— Я тоже всегда так думаю о младенцах, — сказала Джин. — Наблюдать за ними так увлекательно.

— Увлекательно? — повторил он. — Вроде бы нелепость, не правда ли? Но подождите, вы еще не видели Эффи!

Оба совершенно серьезно, с многозначительными паузами обменивались этими замечаниями, в то время как Тони слонялся взад-вперед, ожидая, пока на его звонок кто-нибудь отзовется.

Его гостья некоторое время хранила молчание, которое могло означать, что, памятуя о давешнем запрете, она теперь просто ждет, что из всего этого получится; однако, наконец, она сказала с прежней простотой:

— У моего интереса к ней есть особая причина.

— Вы имеете в виду болезнь ее бедной матери? — Он тут же понял, что ни тени претензий на то, чтобы взять на себя какие-то заботы, в ее словах не было, хотя при упоминании об этом несчастье ее лицо заметно вытянулось: она с трепетом выслушала сообщение о том, что совсем еще несмышленому ребенку грозит беда. — Это очень хорошая причина, — заявил он, чтобы успокоить ее. — Но было бы гораздо лучше, если бы у вас была еще и другая причина. Надеюсь, никогда не будет недостатка в людях, которые относились бы к ней с любовью.

Казалось, уверенности в себе у нее теперь прибыло.

— Именно таким человеком я всегда и буду.

— Именно таким человеком?.. — Тони чувствовал потребность разобраться, что же такое она имеет в виду. Однако теперь ее внимание было отвлечено пришедшим наконец лакеем, к которому он немедленно обратился. — Пожалуйста, попросите Горэм оказать нам любезность и принести ребенка.

— Возможно, Горэм решит, что этого делать не следует, — предположила Джин, когда слуга ушел.

— О, она гордится ею так же, как и я! Но если она так решит, я отведу вас наверх. Потому что, как вы сказали, вы именно такой человек. Я ни капельки в этом не сомневаюсь, но вы собирались объяснить мне почему.

Джин отнеслась к этому так, будто речь шла о чем-то почти секретном.

— Потому что она родилась в мой день рождения.

— С вами в один день?

— Да, когда мне исполнилось двадцать четыре.

— О, я понял; это очаровательно — просто прелестно! — В этом обстоятельстве не было той таинственности, которой она его поначалу заинтриговала, но ее забавная вера в его значительность, приравнявшая половинку финика к сочной груше, странным образом внушила ему ощущение, что этого обстоятельства вполне достаточно для тайны; вместе с тем в нем крепло убеждение, что суждение миссис Бивер о ее волосах было чистейшей клеветой. — Это самое удивительное совпадение и порождает самую интересную связь. Поэтому, прошу вас, всякий раз, как будете отмечать вашу очередную годовщину, празднуйте заодно чуть-чуть и ее день рождения.

— Как раз об этом я и думала, — сказала Джин. Потом добавила, все еще застенчиво, но уже едва ли не сияя: — Я всегда буду посылать ей что-нибудь в подарок!

— А она будет посылать вам! — Эта идея даже Тони показалась очаровательной, и он тут же совершенно искренне решил, что, по крайней мере, в первые годы возьмет это дело на себя. — Вы ее самый первый друг, — улыбнулся он.

— Неужели? — Джин сочла эту новость замечательной. — Ведь она меня еще даже не видела!

— О, таковы все первые друзья малыша. Можете считать, что вы официально объявлены ее другом, — сказал Тони, желая сделать ей приятное.

Однако она явно не одобряла любое умаление ее исключительности.

— Но я ведь даже не видела ее мать.

— Да, с ней вы не встречались. Но непременно еще познакомитесь. Тем более вы уже видели ее отца.

— Да, ее отца я видела. — Будто желая убедиться в сказанном, Джин посмотрела на Тони — и позволила себе обменяться с ним таким открытым и пристальным взглядом, что мгновение спустя, ощутив себя как бы пойманной в ловушку, резко отвернулась.

В тот же миг Тони царапнула мысль о том, что ему следовало отослать ее домой; но теперь, отчасти из-за близости, установившейся между ними всего за несколько минут, а отчасти от осознания ее крайней молодости, его нежелание говорить с ней об этом пропало.

— Вы знаете, я дал миссис Бивер нечто вроде страшной клятвы. — Затем, когда Джин вновь удивленно посмотрела на него, добавил: — Она сказала, если вы придете, я должен тут же вас прогнать.

Джин уставилась на него с еще большим удивлением.

— Ах, мне не следовало оставаться!

— Вы этого не знали, и я не мог указать вам на дверь.

— Тогда мне следует сейчас же уйти.

— Ни в коем случае. Я бы не стал об этом упоминать, если б был с ней согласен. А упоминаю, напротив, только для того, чтобы задержать вас как можно дольше. Обещаю, я все улажу с кузиной Кейт, — продолжил Тони. — Я