Слабая женщина, склонная к мелонхолии - Ирина Волчок

— Очень интересно излагаете, — похвалила Ася рассказчика. — Образно и даже трогательно. Логике повествования противоречит только одно обстоятельство. Откуда вы знаете такую массу мельчайших деталей? Вплоть до цвета шиферного забора. Не говоря уж о машине и пистолете, которые, как я поняла, в материалах дела вообще не упоминаются. И сколько тысяч он раздал проводникам… И как звонил в «скорую помощь»… И как выбил автомат из рук мента… прошу прощения — вашего коллеги… Да и детальное описание драк… Вы же не были их свидетелями?

— Работаем, — уклончиво ответил квадратный и сделал выражение лица типа «эту тайну я унесу с собой в могилу». — Я ж все-таки не один приехал.

— Да что вы говорите?! — радостно удивилась Ася и сделала выражение лица типа «я ни разу не смотрела детективных сериалов». — Не один — это утешает и даже радует. Тогда объясните мне, пожалуйста, почему, зная все обстоятельства дела довольно точно, вы водите больного Гонсалеса в наручниках и под дулами автоматов? И сами ходите за ним с таким видом, как будто готовитесь ловить сорвавшуюся с цепи бешеную гориллу? И приковываете больного к кровати наручниками! Это человека, который, судя по вашим же словам, до сих пор жив только потому, что имел возможность защищаться! Эта линия вашего поведения как согласуется с тем, что вы мне рассказали?

— Что вы на меня кричите? — обиделся квадратный. — Как согласуется… Никак. Я ведь никаких подробностей не знал. Мне их только час назад доложили. Да и то… В общем, мы приехали не из-за Гонсалеса. Мы о нем даже и не знали. Мы туг по другому делу работаем. Просто на прошлой неделе ниточка новая появилась… вроде бы связанная с гибелью его младшего брата. И с осуждением Гонсалеса. Стали распутывать, хотели уже с ним говорить, а он — в больницу попал… А дело такое… в общем, такое дело, что нельзя ему здесь. Опасно. Да и вам тоже ничего хорошего. А Игорь Николаевич не разрешает его увозить. А здесь — проходной двор… Извините, это я к тому, что не режимный объект. Вот, подумали, что надо Игорю Николаевичу объяснить, а то неизвестно, как дальше… А Игорь Николаевич сказал, что вам надо вce объяснить, вы правильно решите. Мы подумали: надо объяснить, что ж теперь… На чужой земле трудно без помощи.

— Без помощи и на своей земле трудно, — рассеянно пробормотала Ася, напряженно обдумывая первоочередные меры, которые можно принять без особого ущерба для ее родного отделения. Ущерб-то все равно будет… Попробуем свести его к минимуму. Она поднялась. Задумчиво походила вокруг квадратного, который тоже зачем-то встал, наконец кое-что, кажется, придумала и пошла к двери. Квадратный двинулся было за ней, но она нетерпеливо сказала: «Оставайтесь на месте», — и он остался.

В коридоре на стрёме стояла баба Женя. С выражением лица типа «только через мой труп».

— Евгения Михайловна, попросите Игоря Николаевича и Светлану Алексеевну зайти ко мне прямо сейчас, — сказала Ася с выражением лица типа «только на вас и могу положиться». — Если они, конечно, не очень заняты.

— Есть! — испуганно сказала баба Женя и быстро затолкнула пальцем выбившуюся на виске седую кудряшку под белую косынку. Получилось, будто честь отдала. — Николаич ждет, когда вы его позовете, Ася Пална. А Светочка сидит в пятой, порядок наблюдает. Щас я Николаичу скажу, а потом Светочку сменю, тогда и она придет. А я посижу, покараулю глаз у этого жулика, а то мало ли… Защитничкам-то — никакого доверия. А Николаич, считай, полночи этот глаз чинил. Могу идтить, Ася Пална?

— Можете идти, — важно разрешила Ася и подмигнула бабе Жене.

— Есть! — с горячей преданностью во взоре сказала баба Женя. Повернулась через левое плечо и потопала по коридору строевым шагом.

Ася с удовольствием смотрела ей вслед. Баба Женя была одной из немногих, кто не верил в глупые бредни о колдуньях. Но в то же время — одной из тех, кто подыгрывал Асе особенно удачно, при этом искренне наслаждаясь реакцией окружающих. Вот строевой шаг — это, пожалуй, перебор. В бабе Жене было восемьдесят шесть килограммов при росте метр пятьдесят шесть, и строевой шаг производил неизгладимое впечатление.

Ася повернулась, шагнула в дверь — и чуть не уткнулась носом в железобетонную грудь квадратного. Ага, подслушивал и подглядывал. Ладно, у него работа такая.

— Ну у вас и дисциплина!.. — Квадратный отступил, пропуская ее, зачем-то выглянул в коридор, закрыл дверь и озабоченно спросил: — А что, теперь все время кто-нибудь из ваших будет в камере находиться?

— В палате, — поправила его Ася, усаживаясь за стол и неодобрительно глядя, как он топчется посреди комнаты. — Наши будут находиться в палате до тех пор, пока больному угрожает опасность. Я имею в виду опасность со стороны ваших товарищей. Будьте добры, сядьте наконец, а то у меня уже шея болит… Так вот, об опасности. Вы уже знаете, кто вчера ударил больного Гонсалеса в глаз прикладом автомата?

— Пока не знаем. Но… — Квадратный уселся наконец на железный стул и сделал выражение лица типа «это работа профессионалов». — Но узнаем обязательно. А почему вы решили, что прикладом автомата?

— По характеру травмы. Впрочем, если на вооружении вашей армии есть еще какая-нибудь огнестрельная мерзость с прикладами — ружья, винтовки, аркебузы, мушкеты, винчестеры, берданки… У чего еще бывают приклады? У фаустпатронов бывают? Нет? Значит, фаустпатрон можно с уверенностью исключить. Все остальное под вопросом.

— Издеваетесь? — обиделся квадратный. — Аркебузы… Я и слов таких не знаю.

Ася посмотрела на него с выражением лица типа «в школе надо было учиться». Квадратный сделал выражение лица типа «а я не только в школе учился» и серьезно пообещал:

— Мы его найдем. Поверьте — обязательно найдем.

— Верю, — так же серьезно ответила она. — Найдете. Обязательно. Если до этого с ним ничего не случится.

Квадратный диковато глянул на нее, пробормотал: «Прошу прощения» — и полез в карман. Вытащил мобильник, быстро понажимал на кнопки, приложил к уху и почти сразу спросил:

— Со вчерашней сменой разобрались?

Пару минут молча слушал, потом сунул телефон в карман, не глядя на Асю, устало сказал:

— Сержант Сиротин сегодня утром попал под машину. Сержант в реанимации, без сознания. Машину ищут. Послушайте, откуда вы знали?… Или это вы… наколдовали?

— Господин майор, вы давно проходили медкомиссию? — Ася рассердилась. — Вас психиатр смотрел? Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Вам должно быть стыдно! К тому же, может быть, это и не он ударил.

— Да нет, он, — так же устало сказал квадратный. — Остальные показали, что он… Это Гонсалес еще уклониться успел. А то ведь тот по оперированному глазу хотел… Нет, правда, откуда вы узнали?… То есть почему вы думали?…