Дыши по Стрельниковой и молодей. Уникальная методика для здоровья и долголетия - Михаил Щетинин

На первое занятие я пришла 6 декабря (вторник). Без лекарств не обходилась ни одного дня, принимала гормональный препарат, аэрозоль. На станции Аэропорт (где находится клиника) много-много ступенек, плакала – не могла подняться, задыхалась.

Открываю дверь в кабинет, передо мной доктор в белом халате, сосредоточенный, пронизывающий взгляд с вопросом в глазах: «Вы заниматься серьезно или так, посмотреть?»

Только в ходе занятия поняла, что Михаил Николаевич Щетинин – единственный ученик и последователь А.Н. Стрельниковой, что я получаю лечение из первых рук.

Михаил Николаевич ознакомился с выпиской из стационара, осмотрел и вынес вердикт: гормоны отменяем, остается негормональный препарат по потребности. Началось занятие. Все вроде бы легко, просто, но вдох неправильный, движения простые, но опять не получается, понимаешь, что в гимнастику Стрельниковой надо вгрызаться, иначе не получится. После занятий доехала домой без спазма. Гимнастику делала и делаю по 2 раза в день, как рекомендует Михаил Николаевич, делали по 3–4 раза по 3.000–4.000 вдохов-движений в день. Прекрасно понимаю, что чудес на свете не бывает, ко всему надо приложить руки, надо работать, но чудо – встреча с Вами. Второе занятие было в субботу, трудно поверить мне самой, но на занятия в субботу я дошла самостоятельно, очень медленно, но сама, без аэрозоля, от метро Сокол. После сеанса появлялась энергия, сила, чувство радости и уверенности: все будет хорошо. Со 2-й недели занятий бронхоспазмы стали 2 раза в неделю: понедельник, четверг. Было как заклятие: понедельник – четверг.

Новогодние каникулы прошли без спазмов, без лекарств. 10 января – первое занятие в 2012 году. Удивительно проводил занятия Михаил Николаевич. Занятия групповые, но доктор занимается со всеми вместе и индивидуально с каждым. Халтура не проходит. Неправильный вдох, доля секунды расхождения в движении – ничего не ускользает от его взгляда. Очень корректно, учитывая психику пациента, делаются замечания. Занятия проходят очень позитивно, юмор, улыбка. Спасибо.

Очень тихо, постепенно болезнь стала отступать, бронхоспазмы стали менее интенсивные, 3 недели как не пользуюсь лекарством, спазмы есть, но они проходят самостоятельно.

В январе я вернулась в бассейн. Спазмы небольшие есть во время плаванья, останавливаюсь, делаю короткие вдохи и опять плыву.

Всегда звучат слова Михаила Николаевича: «На болезнь надо наступать, или ты ее, или она тебя».

К моему пенсионному возрасту, к сожалению, у меня не только бронхиальная астма и гипертония, но еще распространенная форма остеохондроза, любалгия, межпозвоночная грыжа, посттравматический плечелопаточный периартрит, периартроз.

Когда начала делать дыхательную гимнастику, было обострение периартроза. Боль в плечелопаточном и плечевом суставе раньше снималась инъекциями, массажем, а сейчас в течение двух дней проходит самостоятельно, как пришла так и ушла.

В гимнастику надо «вгрызаться» – другого не дано. А гипертония… Я просто однажды забыла принять таблетку, не приняла и на следующий день, так и ушли таблетки в ящик.

Борьба с лишним весом заботит каждую женщину, но мне особо волноваться было не о чем: при росте 167 см вес был 72 кг. После двух недель занятий ушли три килограмма самых тяжелых с боков и бедер. Рацион я не меняла и даже больше стала себе позволять. Два месяца занятий у Михаила Николаевича улучшили самочувствие, я чувствую бодрость, энергию, у меня не бывает плохого настроения, стала спокойнее.

Эта гимнастика оздоравливает весь организм в целом. Дыхательная гимнастика Стрельниковой – это не просто гимнастика, это образ жизни, в нее надо не верить, а именно веровать как говорила Александра Николаевна. Я очень рада, что на моем жизненном пути в самые тяжелые периоды встречаются умные, добрые, грамотные люди.

Благодарю Вас, Михаил Николаевич. Здоровья и долгих лет активной жизни!

Тарасова Елена Тимофеевна

80 лет Музыковед, работаю в музыкальном колледже им. С.С. Прокофьева г. Пушкино Московской области.

С Александрой Николаевной познакомилась в 1969 г. Я – музыковед, веду большую педагогическую работу, преподаю музыкально-теоретические предметы (сольфеджио, гармония, элементарная теория). И вдруг неожиданно у меня на голосовых связках образовались узелки. Мой голос начал постепенно затухать. Я исправно

посещала и гомеопата, и нашу районную поликлинику. Но увы, болезнь прогрессировала. К величайшему ужасу, все лечащие меня врачи неустанно твердили, что не сегодня – завтра мой голос исчезнет совсем. Вы не можете себе представить весь ужас моего положения: как жить, как и где работать, ведь без голоса я буду полностью немой, а родители мои уже были пожилые.

По совету коллеги я отправилась в Гнесинский институт к известному фониатру Валентину Львовичу Чаплину, который порекомендовал мне немедленно обратиться к хирургу и сделать операцию. Но такая операция могла обернуться для меня большой жизненной травмой. Наши голосовые связки очень тоненькие, их оперировать и трудно, и сложно. Я была в кошмарном стрессовом состоянии, не зная, не ведая, что меня ожидает, что мне надо делать, и я разрыдалась (а у Чаплина в кабинете было много народа, т. к. шел симпозиум).

И в это время я услышала строгий, властный, решительный голос: «Перестаньте реветь! Подойдите ко мне!» Я подошла и увидела свою спасительницу Александру Николаевну.

Осмотрев мое горло, она спросила, не обращалась ли я к хирургу, кем работаю, и получив мой отрицательный ответ (у хирурга не была), обращаясь к аудитории, сказала, что недели через две, а может и раньше, я буду говорить нормально, не шептать и петь арию Шемаханской царицы из оперы Римского-Корсакова «Сказка о золотом петушке». Я, разумеется, не поверила такому весьма оптимистичному прогнозу, но прошептала, что готова хотя бы арию Игоря или Кончака из оперы Бородина «Князь Игорь» (хотя это басовые партии). Помню, как Александра Николаевна улыбнулась на мой шепот и продиктовала свой домашний адрес, назначила время занятий.

В назначенный день я буквально «полетела на крыльях». Александра Николаевна жила тогда в Сокольниках, позади знаменитой пожарной каланчи. Я долго шла по старинной улице мимо маленьких домиков и цветущих садов.

Александра Николаевна жила в небольшом деревянном доме, в коммунальной квартире. Живо помню две ступеньки крыльца, потом скрипучие половицы коридора, и, наконец, направо дверь. Я вошла в большую комнату с огромным черным роялем, над которым висел портрет матери – Александры Северовны. Она училась в консерватории у знаменитого педагога Мазетти (у него когда-то училась и наша прославленная певица Антонина Васильевна Не-жданова).

Вся комната была буквально завалена книгами, рукописями, бумагами, тетрадями и т. д. и т. п.

Больных было довольно много и в коридоре, и в саду, и, конечно, в комнате. Но я не пожалела, а терпеливо ожидала своего первого урока.

На занятия к Александре Николаевне приходили педагоги, вокалисты, артисты – одним словом, те, у кого был нарушен речевой аппарат. Но часто я видела людей, страдающих астмой, гайморитом, бронхитом, болезнями сердца и т. д. и т. п.

Занималась Александра Николаевна с каждым больным индивидуально, тщательно и скрупулезно следя за выполнением дыхательных упражнений: за движением рук, ног, поворотом головы, тела и т. д. Главный акцент у Александры Николаевны был всегда направлен на сильный, короткий и быстрый вдох. Занятия продолжались 20–25 минут. Александра Николаевна часто заставляла нас ходить на корточках и нараспев тянуть гласные «а», «и», «о». Распев гласных также присутствовал при сгибе больных вперед. Александра Николаевна говорила, что похожие упражнения всегда были в каждодневном режиме Энрико Карузо, знаменитого итальянского тенора.

Помню, что однажды к Александре Николаевне привели девочку 10–12 лет. Она сильно заикалась и говорила плохо. Александра Николаевна задала ей те же самые вопросы, что когда-то и мне задавала (относительно хирурга); получив отрицательный ответ, Александра Николаевна решительно заявила, что через 2 недели эта девочка будет говорить четко и грамотно. И действительно, свершилось настоящее чудо! Такое волшебство произошло на наших глазах.

К Александре Николаевне приходили артисты Большого театра, многие из них стремились уехать в Италию, чтобы научиться петь в итальянской манере bell canto (бель канто). Александра Николаевна всегда их отговаривала от этой поездки, считая что русская манера пения и итальянская – диаметрально противоположны и не могут быть совместимы. К сожалению, многие певцы не обратили внимания на такое серьезное предупреждение. А жаль! Многие, вернувшись в Москву, лишились голоса. Например, замечательное колоратурное сопрано Алла Соленкова, которая была в то время очень популярна. К сожалению, я забыла имя хорошей певицы, которая пела в Большом театре партию Керубино в опере Моцарта «Свадьба Фигаро». Она тоже после Италии уже не пела.