Красный тряпочник (СИ) - Афонин Владислав

Дежурный, завидев ЗИС-113Л, убрал противотаранные балларды, открыл автоматические ворота и помахал въезжающему Коломину. Ярослав откликнулся тем же жестом и направил аэрокар к родному отделу. После этого путь наружу быстро заблокировался.

— Идентификация… — мрачно проворчала защитная система, при въезде сканируя «Метеор» фиолетовыми лучами. Десятки камер, словно птицы на деревьях, также любопытно уставились на молодого оперативника.

Ярослав включил крышу на «Метеоре» и решил оставить машину на улице: с подземной парковки было бы дольше подниматься наверх. Наверняка сейчас в бюро Боров особо не задержит, а прикажет выдвигаться на одно из мест преступлений Красного тряпочника. Коломин приложил карту-идентификатор личности к считывателю, мощная дверь с непрозрачным снаружи стеклом раскрылась. В тамбуре на капитана уставилась здоровая камера «Глаз-117» производства НПО[3] «След», за ней виднелась ещё одна железная дверь.

— Идентификация, — потребовала автономная защитная система.

— Капитан Коломин, Экспериментальный отдел, — представился Ярослав.

Сетка фиолетовых лазеров сначала легла на тело, а затем более прицельно — на лицо вошедшего. Удовлетворённо пискнул датчик, заскрипел невидимый механизм.

— Идентификация. Успешна. С возращением. Товарищ капитан, — проскрипел бесполый механический голос, и вторая дверь тихонько отворилась.

Коломин попал внутрь, кивнул очередному постовому за пуленепробиваемым стеклом, вновь приложил карточку к считывателю и прошёл через турникет высотой в человеческий рост. В полутёмном, относительно просторном холле его ждало несколько лифтов на выбор. Рядом с лифтами висели доска объявлений и стенд «Ими гордиться милиция», где, в том числе, висела чёрно-белая фотография Ярослава. На противоположном конце холла размещался менее «хороший» стенд с названием «Их разыскивает милиция». Двое сотрудников о чём-то тихо разговаривали при входе на лестницу. Когда вакуумный подъёмник спустился, капитан вошёл в него и устремился на предпоследний этаж.

Нижняя четверть коридора была окрашена в белый цвет, остальные три четверти — в голубой. В других местах часто предпочитали светло-зелёный. И так происходило на многих советских предприятиях: заводах, фабриках, больницах, детских садах, школах, ЖКХ, отделениях милиции и т. д. Вряд ли кто-то вспомнит, кто именно выбрал такое соотношение и такие цвета, но всё непременно бы объяснилось экономичностью и практичностью. Быстро пройдя по коридору, Коломин, постучавшись, зашёл в родной кабинет.

Из магнитофона «Электроника», стоящего в центре помещения, негромко звучал Виктор Цой:

Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого окна

И не вижу ни одной знакомой звезды.

Я ходил по всем дорогам и туда, и сюда,

Обернулся — и не смог разглядеть следы.

Но если есть в кармане пачка сигарет,

Значит все не так уж плохо на сегодняшний день.

И билет на самолет с серебристым крылом,

Что, взлетая, оставляет земле лишь тень[4].

— Да. Да… Нет! Да. — Боров оказался с кем-то не совсем многословным. Он положил трубку и, завидев Ярослава, кивнул ему: — Явился-таки? Не опоздал, капитан. Давай вперёд: работа не волк, в лес не убежит.

— Здравия желаю, товарищ полковник. — Коломин направился к своему столу. Тот был достаточно старым, но собирался из очень прочного дерева. Инстинктивно и, скорее, из формальности проверил все свои ящики.

Из-за непрозрачной стеклянной перегородки появилась Таня Соколова, помощник следователя и младший лейтенант. Симпатичная, застенчивая, порой робкая девушка с русыми волосами, недавняя выпускница Академии МВД. Тем не менее в Экспериментальном отделе она успела освоиться быстро, успешно применяя полученные во время учёбы навыки на практике — как при работе в команде, так и при поимке преступников.

— Товарищ капитан, я отсортировала все предполагаемые дела Красного тряпочника по дате совершения преступления. — Таня кивнула на здоровую кипу на столе Ярослава. — Если что, спрашивайте.

— Спасибо, Тань! — поблагодарил Коломин. Обратился к начальнику: — На сегодняшний день никакой новой информации по убийце не поступало?

— М-м, полный ноль. Потенциальный «висяк». — Боров оставался пессимистичным. — Но не для твоего агрегата.

Ярослав взялся за первую папку, затем ознакомился с остальными делами.

— Хох, Антон Владимирович, вы не сказали, что жертвой Тряпочника пал Семиструнный-Проталин Эрнест Кириллович, — удивился Коломин. — Что-то в последнее время я не успевал следить за новостями, это небось до сих пор остаётся в первых рядах СМП?

— Да-да-да, вся страна горюет по великому деятелю культуры и искусства, режиссёру театра и кино, педагогу, искусствоведу, коллекционеру, бла-бла-бла, — за годы работы Боровиков успел выработать достаточный объём равнодушия. Заворчал: — Товарищу министру звонил лично министр культуры, просил немедленно расследовать это вопиющее преступление. А мы тут как будто феи с волшебными палочками. Когда этот Красный тряпочник простых граждан резал, так всем было наплевать. А как грохнули этого нарцисса и самодура Семиструнного, так сразу же все развопились: «Москва в опасности! Серийный убийца уносит жизни людей направо и налево, оставляя красную тряпку». Тьфу, ты.

— А мне он нравился. Статный, прекрасно одетый, ухаживающий за собой мужчина. Эстет, — негромко добавила Таня, словно стесняясь вмешаться в разговор двух мужчин. Ностальгирующе добавила: — Снял «Россию поднял на дыбы» про Петра I и строительство Санк… Ленинграда, «Осенний вечер в Кёнигсберге», «Декадент», «Девушки в Севастополе»… С подругами часто ходили на его постановки, и порой билетов было просто не достать!

— Ага, а как ему «Декадента» удалось снять? Это же полное разложение социалистической морали! Небось отстёгивал, кому надо? — фыркнул Боров. Махнул рукой. — Ладно, давайте оставим эту вкусовщину. Нравился нам человек или не нравился, его убил какой-то подонок ни за что ни про что. И мы как стражи порядка и закона должны вычислить его и сдать суду, чтоб наказали по всей строгости. Ярослав, что ты планируешь предпринять?

Коломин слегка пожал плечами.

— Раз «Логика» пока даёт нам основания полагать, что перед нами психический маньяк, убивающий людей неизбирательно, начинать расследование можно с кого угодно. — Коломин провёл пальцем по стопке папок. — Конечно, мне было бы интересно съездить в особняк такой яркой личности, как Семиструнный-Проталин, и побеседовать с его, гм, вдовой. Но сделаю я это после. Больше всего меня напрягает несчастный механик. Способ и, самое главное, место убийства. Как Красный тряпочник проник так глубоко внутрь хорошо охраняемого предприятия? Как он сумел рассчитать время на подготовку столь жестокого способа устранения? Лично у меня возникают вопросы к охране и управлению завода.

— Значит, отправляешься на Аэрозаводскую? — кивнул Боров. — Позвонить на ЗИЛ или будешь поступать альтернативно?

«Альтернативно» значило «неофициально», почти без законной санкции. Мероприятия таким образом проводились быстрее, минимизировалось влияние засланных «кротов» и провокаторов, перекрывалась утечка информации. Однако в случае осложнения ситуации проблематичнее было получить помощь союзных отделов и ведомств, а доказательства, собранные подобными методами, запрещалось включать в материалы следствия.

— Звоните. Будем действовать по официальным протоколам. — Ярослав отправился на выход. — Антон Владимирович, Таня, на связи.

«Метеор» покорно дожидался своего хозяина во дворе.

***

По гремящему Третьему транспортному кольцу Коломин приближался на ЗИЛ-113Л к тому месту, в котором эта машина и изготавливалась. Когда-то здесь находилась огромная заповедная зона, где любили прогуливаться и отдыхать люди благородных кровей из высшего света. Сейчас данная территория оказалась абсолютно урбанизирована. Тут возвышался гигантский Завод имени Лихачёва, старейшее аэромобильное предприятие страны, которое воистину представляло собой город в городе. В состав ЗИЛа, кроме промышленных мощностей, входило громадное число подведомственных организаций: три больницы, поликлиники, общежития, детские сады и школы для детей работников, институт, прямо в котором готовились будущие кадры для завода, дом культуры, дворец спорта, ледовый дворец, универмаг, собственная теплоэлектроцентраль, научно-исследовательский центр, собственная служба пожарной охраны, внутренняя охрана, порт, своя линия вакуумной дороги, соединявшаяся с центральной московской. Между цехами и непроизводственными зданиями действовал ведомственный аэробус: чтобы дойти из одного конца завода в другой, требовалось затратить слишком большое количество времени. За затоном Новинки располагался деловой квартал, где занимались вопросами реализации аэрокаров: там разместились Советско-немецкое торговое общество, Экспортное бюро, Центр международных коммуникаций и т. п.