Эксперт по убийствам - Николь Апсон

Тронутая ее словами, Джозефина отложила газету.

— В увлечении театром нет ничего глупого. Если пойти на поводу у тех, кто считает по-другому, то в мире вообще не останется места удовольствиям. Очень жаль, что умер ваш отец. Его смерть была неожиданной?

— Нет, он долго болел. Отец воевал и после ранения так и не оправился. — Девушка печально улыбнулась. — Я думала, что и мама никогда не оправится после смерти отца. Она была просто в отчаянии, но сейчас ей немного лучше. Мы работаем вместе, так что я за ней приглядываю.

— А чем вы занимаетесь?

Девушка снова улыбнулась, но на этот раз задорно и слегка загадочно:

— А вы не догадались? Мы делаем шляпы. — Она протянула руку для пожатия. — Меня, кстати, зовут Элспет. Элспет Симмонс.

— А меня Джозефина. Какая красивая… я имею в виду, ваша шляпа. — Элспет покраснела и вроде бы попыталась возразить, но Джозефина перебила ее: — Раз я выслушала ваши комплименты. То и вам тоже придется. У вас настоящий талант. Это, видно, наследственное.

— Может быть. Только в моем случае доказать это сложно. Я ведь приемный ребенок. Меня удочерили еще младенцем. Однако вы все равно правы — моя приемная мать меня всему выучила. Мы не очень-то с ней похожи, но прекрасно ладим. Правда, от моего увлечения театром она не в восторге, мама театр терпеть не может, кроме разве что рождественских представлений, поэтому я обычно хожу на спектакли со своим дядей. Когда расскажу маме, какую радость доставило мне знакомство с вами, она, наверное, даже не поймет, о чем я говорю. И все же, — добавила Элспет задумчиво, — мне хотелось бы думать, что в жилах моих настоящих родителей текла кровь творческих, театральных людей.

Снова оглядев красавицу шляпу, Джозефина подумала, что приемная мать Элспет тоже не лишена присущего театру творческого начала.

Девушка теперь стала болтать без умолку и окончательно лишила Джозефину так ценимого ею в дороге покоя, но она ничуть не сердилась на попутчицу. Джозефина все больше и больше восхищалась силой духа Элспет. В своем рассказе та не раз упомянула о нанесенных ей судьбой суровых ударах: в младенчестве ее бросили родители, позднее они хотели вернуть девочку, но эту радостную для нее возможность погубил некий конфликт, суть которого она, будучи ребенком, так и не поняла (как будто подобные конфликты можно понять хоть в каком-то возрасте). Таких, как Элспет, было немало, но им жилось не легче оттого, что подобную трагедию пережили не одни они. К тому же у девушки умер отец… Теперь, спустя двадцать лет после начала войны, страдало уже другое поколение, не знавшее ее ужасов, но обреченное на уход за больными и ранеными близкими людьми, которые рано или поздно уходили из жизни; и эта отсроченная потеря порой была еще мучительнее. После длительной болезни и смерти ее отца кто может винить девушку в том, что она ищет прибежища в воображаемом мире театра и его куда более гуманных эмоций? И чем поведение Элспет отличается от поведения Джозефины во время болезни ее отца? И не только во время болезни, но и теперь…

Элспет между тем возвратилась к своей любимой теме театра:

— Надеюсь, вы не сочтете за бестактность, если я задам вам один вопрос: вам не будет грустно, когда ваша пьеса сойдет с лондонской сцены?

Джозефина, прочитав заметку в газете, сама задалась тем же самым вопросом, поэтому сейчас не замедлила с ответом:

— Пожалуй, нет. Спектакль теперь повезут на гастроли, и мне приятно думать, что люди по всей стране смогут его увидеть. Тем более что еще одну, а то и две мои пьесы поставят в том же лондонском театре.

Джозефина не стала признаваться Элспет, что была еще одна причина, по которой сердце ее больше не принадлежало пьесе, принесшей столь громкую славу: прошлогодняя история с Элиотом Винтнером омрачила удовольствие, полученное ею от успеха спектакля. Голос разума упорно твердил ей, что она не виновата ни в решении суда, ни в его последствиях, но от одной мысли о том, что из-за ее пьесы человек покончил с собой, Джозефину бросало в дрожь, унять которую не могли никакие доводы рассудка.

Она все глубже погружалась в мрачные мысли, но тут, к счастью, послышался голос официанта, который, шагая по коридору, объявлял о свободных местах на ленч в вагоне-ресторане.

— Давайте пойдем и поедим что-нибудь, — предложила Джозефина попутчице, — мы ведь с раннего утра на ногах.

Запоздалое отправление поезда породило у пассажиров здоровый аппетит. Когда они вошли в вагон-ресторан, тот оказался уже заполнен, но официант отыскал для них последний свободный столик.

— Господи, как красиво! — воскликнула Элспет, разглядывая бронзовые лампы, плюшевые ковры и панели из орехового дерева. — Не думаю, что хоть когда-нибудь ела в таком роскошном месте.

Она сняла шляпу и стала оглядываться вокруг, не зная, куда ее положить, и тут на помощь поспешил официант и, подмигнув, забрал шляпу у нее из рук.

— Я не привыкла к первому классу, — призналась Элспет, разглядывая железнодорожный вензель на ручке серебряного ножа для масла. — Мне этот билет подарили. Закажите, пожалуйста, для нас обеих; мне все равно что: здесь все блюда просто объедение.

Джозефина улыбнулась:

— Честно говоря, этот ресторан роскошным не назовешь поэтому давайте считать его просто модным кафе и выберем то, что придется по вкусу. Я возьму камбалу, а вы?

Элспет старательно изучила меню и, когда появился официант, заказала бифштекс и ягодный десерт.

— Бокал вина, мисс? — предложил официант.

— Я бы с удовольствием, только понятия не имею какое. Элспет посмотрела на Джозефину.

— Для вашего ленча самым подходящим будет бургундское. Так что давайте обе возьмем бургундское.

Джозефина с улыбкой наблюдала, как официант разложил на коленях Элспет салфетку, подвинул к ней поближе серебряную вазочку с цветами и снова подмигнул ей, отчего девушка вся залилась краской.

— Мне бы так хотелось узнать побольше об актерах, играющих в вашем спектакле, — сказала Элспет, когда им принесли вино. — Скажите, Джон Терри и Лидия Бомонт так же близки друг другу в жизни, как на сцене? Если это тайна, я никому не расскажу, но Ричард и Анна — такая славная пара.

Джозефина мысленно улыбнулась, вообразив, как обрадовался бы Терри, если бы разнесся слух о романе актера с его блистательной партнершей, но Джозефине пришлось в пух и прах разбить надежды Элспет.

— Нет, они оба… Как бы это сказать… Они просто хорошие друзья. Если бы у них возник роман, им, наверное, нелегко было бы играть любовь на сцене. Кстати, эта пара теперь будет вместе и в моей следующей пьесе.

— А можно спросить, что это будет за пьеса?

— Конечно, можно. Эта пьеса — о Марии, королеве Шотландии. Я ее написала фактически для Лидии. Ей всегда хотелось сыграть Марию Стюарт.

— Как это здорово, когда пьеса написана специально для тебя! Она, должно быть, так рада. Поскорее бы увидеть Лидию в этой пьесе.

— Вы ее увидите даже раньше. Если поезд прибудет на вокзал Кингс-Кросс до того, как Лидии надо будет уехать в театр, она меня встретит. — Джозефина приступила к еде и жестом предложила Элспет сделать то же самое. — Если хотите с ней познакомиться, я вас ей представлю.

— О, это будет замечательно! Я просто не могу дождаться, когда расскажу обо всем этом дяде Фрэнку. Знаете, он видел «Ричарда из Бордо» почти столько же раз, сколько я.

— Фрэнк — тот самый дядя, с которым вы обычно ходите в театр?

— Да, и я останавливаюсь у него каждый раз, когда приезжаю в Лондон. Он вместе с тетей Бетти держит магазинчик в Хаммерсмите[1] — туфли, вязаные вещи и всякое такое.

— И часто вы приезжаете?

— Примерно раз в месяц. Привожу шляпы и немного помогаю в магазине. У нас это семейный бизнес — мы все в нем участвуем. Но дядя Фрэнк просто влюблен в театр. Он собирает всякие театральные сувениры и доводит этим тетушку Бетти до белого каления — ведь у них всего лишь маленькая квартирка над магазином, и вся забита вещами. Когда я приезжаю, мы с ним проводим все свободное время в Уэст-Энде.[2] Дядя будет в полном восторге, когда узнает, с кем я ехала в поезде. А вы не могли бы подписать ему программку и оставить у служебного входа в театр? Это вас не очень затруднит?

— Конечно, нет. Я, если хотите, и ваш журнал тоже подпишу. — Джозефина на минуту задумалась. — А у вас уже куплены билеты? Мне отложили несколько билетов на эту неделю, и я буду рада завтра вечером пойти вместе с вами.

Подобного рода предложения были совсем не в ее духе, но ей почему-то захотелось сделать для этой девушки что-нибудь приятное. К удивлению Джозефины, Элспет явно смутилась, и на ее лице проступил розовый румянец.

— По правде говоря, — сказала она извиняющимся тоном, — меня уже пригласили в театр на завтрашний вечер, и билеты куплены на самые дорогие места. Мы с этим парнем встречались уже несколько раз, он очень славный. Он сам работает в театре, и у него почти нет свободного времени, так что в очередной раз смотреть этот спектакль ему нужно как рыбе зонтик. — Элспет тут же ужаснулась сказанному: — Нет, не потому, что ему не нравится пьеса!.. Вовсе даже нет, просто…