Узоры на стеклах - Эля Рин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привет! Ты похожа на снеговик!
— Привет, — буркнула я. — А ты на Капитана Очевидность.
— Заходи, как раз чайник вскипел, и еще у нас есть кунжутная халва.
Тут я невольно заулыбалась и перестала злиться на то, что Вася живет от меня так далеко, что приходится снаряжать целую арктическую экспедицию. В конце концов, встречаемся мы примерно раз в год. Кто виноват, что сейчас этот раз пришелся на снегопад?
— Только кресло не получилось разобрать. Придется тебе запихивать его в такси целиком.
— Думаю, у меня получится, — пропыхтела я, стягивая ботинок.
Вася — гениальный дизайнер и фотограф с каким-то абсолютно запредельным чувством композиции и умением вытаскивать из людей и предметов внутреннюю красоту. Но вот разобрать стул, разобраться, как работает новая стиралка, или зашить дырку — это уже проблема.
— Пошли, расскажешь, что как, — Васе надоело ждать, она заправила за ухо длинный блестящий локон и ушла на кухню. Я как можно быстрее выпуталась из куртки и шарфа и поспешила следом. Кунжутная халва ведь!
Мы с Васькой дружили в детском саду, потом пошли в одну школу, но после третьего класса наши семьи почти одновременно переехали, и мы потеряли друг друга из виду. Но общаться не перестали. Писали друг другу настоящие бумажные письма, отправляли открытки, перекидывались смс-ками… Потом наши интересы постепенно разошлись, разговаривать стали реже и больше о пустяках, просто следили за профилями в соцсетях и изредка ставили сердечки к фотографиям из поездок. Но одно осталось неизменным. Каким-то шестым чувством мы чувствовали, когда друг другу плохо — даже если картинка в соцсетях выглядела глянцево счастливой — и находили повод увидеться. Правда, в последние разы плохо было мне, так уж сложилось.
На кухне я обхватила большую кружку с чаем, отогревая руки, и блаженно зажмурилась. Вася помнит, что я люблю кунжутную халву. Вася отдает мне компьютерное кресло взамен сломавшегося: и не надо теперь новое выбирать, покупать, совершать все те лишние телодвижения, на которые у меня нет моральных сил. Вася сейчас поговорит со мной о пустяках, и зима немного отступит, и может, даже, нормального настроения хватит на пару дней…
— Я все придумала, — сказала Вася, устроившись напротив меня и протягивая красивое блюдо, на котором лежала халва, и цукаты, и засахаренные орешки, и какие-то волшебные маленькие конфетки… просто чудо, а не угощение!
— Что именно ты придумала?
— Тебе надо срочно уехать зимовать в теплую страну. Желательно, туда, где не празднуют Рождество. И Новый год.
Я поперхнулась чаем:
— Да? Вот так вот просто уехать? И даже если не говорить о работе, с которой никто не отпустит, то где при нашей-то глобализации взять такую страну?
— Если ты готова, то я поищу! — Вася была явно полна энтузиазма и намерена меня спасать от того, от чего толком не спасти. — Ты разок не отпразднуешь Новый год вообще, и тогда действие заклятия прекратится! И ты снова полюбишь зиму.
3. Прошлое
— Аж три раза с половиной, — ответила я и откусила большой кусок халвы, чтобы получить законное право не отвечать на неудобные вопросы. Когда я ем, я глух и нем.
Полюбить зиму, о да. Я прикрыла глаза. И всего на секунду потеряла бдительность, а воспоминания тут же выпорхнули из самого темного уголка памяти, где я запирала их на ключ под семью замками, и принялись оживлять образы прошлого.
Сколько лет назад это было? Два? Три?..
Не важно. Я покачала головой, как будто еще надеялась вытряхнуть тот год из мыслей. Но воспоминания уже вцепились мне в загривок, словно охотничьи псы, почуявшие кровь жертвы. Ох, Васька. Ну зачем, зачем ты завела этот разговор?
В том году был абсолютно волшебный декабрь. Снег выпал еще в конце осени, а потом до самого Нового года держались легкие морозы. Воздух по утрам был прозрачный-прозрачный, звонко-стеклянный. Я только-только перешла на новую работу, денег на испытательном сроке было в обрез, но меня совсем не волновали такие мелочи. Ведь дома, на рабочем столе, между листами любимого блокнота, прятались распечатки билетов на самолет.
Антон принес их в самом начале зимы, торжественно вручил и сказал, что, вообще-то, новогодние подарки заранее дарить не принято, но он хочет, чтобы наши новогодние планы совпали. Поцеловал меня в нос и попросил не ездить на праздники ни на деревню дедушке, ни в Краснодар к бабушке, ни к друзьям на другой конец города.
Я тогда еще, помню, завизжала от радости.
Потом мы пили кофе на кухне. Я на высоком подоконнике, он — стоя, прислонившись к холодильнику, рассказывал о рождественской ярмарке в Кельне, о праздничном колесе обозрения на Елисейских полях, о катании на коньках в Уппсале, о снежном сафари на ездовых лайках за Полярным кругом, в Норвегии… За окном танцевали снежинки, каждая — будто маленькая сбывшаяся мечта. Нас ждали четыре страны, Рождество
