Обрученные судьбой. Книга первая. Великий развал - Роман Булгар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По каменному крыльцу, торопясь, застучали женские каблучки. На их разговор спешила Марьям. Она взволнованно и прерывисто дышала:
– Девка понесла от тебя! Я воспитаю ее ребенка, как своего!
Отстраняя жену в сторону, мужчина рассмеялся ей прямо в лицо:
– Опростается дивана, скормлю ее детеныша псам.
Протяжно заголосив, Марьям присела, бочком завалилась на землю, уткнулась лицом в раскрытые ладошки. Она знала, что слова ее мужа – не пустые угрозы. Именно так Аслан поступил с предшественницей их несчастной пленницы. Бедная девушка не перенесла обрушившегося на нее горя, повредилась в рассудке, начала заговариваться. Через неделю бедняжка наложила на себя руки, порезала себе вены осколком стекла.
– Я заплачу тебе больше! – соседка нервно сжала свои кулачки.
– Пять тысяч сверху, Замира, и я пальцем ее не трону…
Вытолкнув молодую женщину со двора, Аслан вышел на улицу, запер калитку снаружи. Постояв минутку в раздумье, он пошел вверх по кривой улочке, упорно взбиравшейся по осыпающейся круче.
С той стороны горы, в соседнем селении, раскинувшемся на ровном пятачке, у него имелся еще один и, причем, не самый последний дом.
В нем жила его третья по счету жена, ладная бабенка двадцати двух лет. За четыре года женщина успела подарить ему трех сыновей. Аслан не боялся остаться без наследников и не нуждался в бастардах.
Ночевал мужчина в каждом из четырех своих домов по очереди, неожиданно появляясь то у одной жены, то у другой.
Заранее Аслан никого не извещал. Он внезапно возникал в любое время, днем или посреди ночи, долго не задерживался и снова исчезал. Жены его друг друга в лицо не видели, не знали, кто и где живет.
– Изверг! Чтоб ты сдох! Где же денег набрать? – Замира проводила приволакивающего ногу соседа задумчивым взглядом.
Все, что могла, женщина уже продала, выручила за свою скудную утварь лишь малую толику того, что требовалось ей насобирать. Много больше она получала за патроны, которые доставала у солдат…
У пересечения двух полевых дорог федеральные войска выстроили блокпост. Неказистое сооружение из бетонных блоков, ящиков из-под снарядов совершенно не вписывалось в окружающий горный ландшафт. И не самым лучшим образом, а столь же скверно защищало оно личный состав блокпоста от шальных пуль, разрывов осколочных гранат и мин.
Очередная смена бойцов с бездумной безалаберностью достраивала временное убежище, посильно укрепляла стены, возводила брустверы…
Приезжало большое начальство. Ему вся нелепость фортификации у дороги шибко не нравилась. Оно, брюзжа раздражением, приказывало немедленно все переделать. Строительный материал никто не подвозил. Бойцам приходилось использовать все имеющиеся подручные средства. История от смены к смене по кругу неизбежно повторялась.
В перекрестии оптической винтовки вслед за уходящим туманом начала просматриваться узкая тропка, ведущая в близлежащий горный аул. Над селением потянулись дымки. Ветер приносил с собой блеянье овец и отрывистый лай собак.
– Серко, – сержант широко зевнул, – пулей сгоняй в деревню, пока нет смены. «Травку» попроси у бабая, что у самой дороги живет. Сам, блин, знаешь. Я тебя прикрою. Один твой нога там, одна копыто тут…
Молодой боец послушно снял с себя снаряжение, аккуратно сложил его на дне окопа. Поручения подобного рода приходилось выполнять ему не впервые. Он привык по утренней зорьке бегать в аул.
– Патроны цыганить начнут, – рядовой Кирьяков вопросительно прищурился. – Либо гранату им подавай…
– А ты, блин, торгуйся, – сержант вытащил из подсумка магазин и разрядил его в подставленную каску. – На что тебе, блин, язык дали…
Низко пригибаясь к земле, привычно используя складки местности, Кирьяков учащенным шагом ходко заспешил к поднимающимся, будто вырастающим из молочного тумана отрогам гор, круто уходящих ввысь и теряющихся в низко стелющихся кучевых облаках.
– Ушел? – за спиной сержанта с бруствера посыпалась земля.
– Ушел, блин…
Снимая с головы каску, Ильин шагнул к молодой женщине.
– Продрогла я вся, пока ждала…
– Иди ко мне, Замира, согрею…
Опустившись на сырую землю, горянка нерешительно потянула за края подола, обнажила призывно забелевшие бедра. Сглотнув горячую слюну, парень потянулся к тугому женскому телу…
Черный внедорожник с заляпанными грязью номерами спускался с гор. Занятый своими мыслями, Кирьяков не сразу заметил идущую ему навстречу машину. Испуганно юркнув в первую же попавшуюся ему на глаза канаву, боец замер, выжидающе затаился.
– Вот, черт! – огорченно выругался он про себя. – Димке из-за меня влетит, если наш прапор заявится на пост, а меня не найдет.
Сидевший рядом с водителем немолодой мужчина в каракулевой шапке на голове проводил ящеркой залегшего на земле бойца долгим и озлобленно ненавидящим взглядом. Нервные сухие губы раздраженно дрогнули. Горец гневно потряс крепко сжатым кулаком:
– Шайтан! Урус совсем страх потерял…
Издав протяжный вздох, женщина прикрыла наполненные вязким блаженством и осознанием украденного счастья глаза.
Обнаженная грудь ее бурно вздымалась. По всему ее долгому телу, затихая в босых ступнях, пробежала волна упоительной дрожи.
Приподнявшись, сержант внимательно наблюдал за неподвижно лежавшей горянкой. Сколько ни пытался, никак он не мог взять в толк, на кой ляд красивая и молодая бабенка раз за разом бежит к нему, будто не может найти себе стоящего мужика среди своих сельчан.
– Аллах накажет меня… – покаянно прошептали женские губы.
В подрагивающих темно-карих выразительных глазах затаились скрытая боль и страдание, недоступное юношескому пониманию.
– Кажись, – сержант, вскакивая, потянулся за автоматом, – шумит что-то. Машина, блин, к нам идет…
– Тебе показалось…
Высунув голову, Ильин обнаружил приближающийся к блокпосту внедорожник. Он судорожно схватился за трубку телефонного аппарата ТА-57, посылая электрический вызов, резко крутанул черную ручку.
– К нам, блин, гости едут… – зачастил сержант, стараясь выиграть порядком упущенное им же по халатности и полному пренебрежению выполнением обязанностей времечко. – Не спите, блин, встречайте…
Молодая женщина накинула на себя длинное, почти до самых пят, цветастое ситцевое платье, низко повязала платок.
– Я пошла… – она скромно потупилась.
– Иди… – на прощание сержант похлопал смущенно улыбающуюся бабу по тугим ягодицам. – Приходи вечерком, не забывай…
– Приду…
Старший прапорщик Фесько, с трудом поднятый с топчана замом командира взвода, усиленно тер ничего не соображающие, красные с перепоя глаза. Накануне он, по обыкновению, хватил лишку, заснул поздно, спал до омерзительного отвращения плохо. Несмотря на весь принятый внутрь алкоголь, мужика мучили кошмары. Скулы до боли сводило тягучей зевотой, усугубляемой тошнотворными позывами.
– У… ё! – завидев у шлагбаума остановившийся внедорожник, он раскрыл щербатый рот, откуда отравляющей волной во все стороны дохнуло перегарным зловонием. – Кого еще к нам принесло?
В энту рань, как понималось ему, добрые люди по их дорогам не шастают. В столь ранний час в поисках добычи рыщут дикие звери, волки поганые и трусливое шакалье…
– Старшего спрашивают…
Мельком лишь глянув на себя в присобаченный к стенке неровный осколок зеркальца, прапор страдальчески поморщился, вяло взмахнул рукой. Накинув на плечи куртку, он нахлобучил на голову помятую, словно жеваную коровой, замусоленную полевую кепку.
– Э, чего тянешь, командир, – тонированное стекло приспустилось, и донесся ровный и уверенный в себе голос с сильным акцентом. – Дорога мой дальний…
С отупелым безразличием, справляя нудящую обязанность, Фесько скользнул ничего не видящим взглядом по протянутой к нему бумажке.
Неровно пропечатанные буквы, словно издеваясь над ним, плясали вприсядку. После проверки документов внедорожник пропустили.
– Вот ты скажи мне, братец Семенов, – прапор задумчиво почесал колющуюся скулу, – откуда у энтого горца дорогущая машина? Живут все в нищете, а энтот…
– Бандиты… они… все. Людей убивают, воруют, торгуют ими…
– Вестимо, братец. Пася коз, столько не заработаешь…
Эмиссар непризнанного Чеченского правительства Омар Тахоев презрительно сплюнул в боковое окошко:
– Э, такой дурак на важный пост стоит. Любая бумажка верит…
По ссохшимся губам бегала улыбка. В их стране привыкли верить бумагам. Не могут понять недоумки, что любую бумажку у них можно легко подделать и изготовить любой документ. Бланки на каждом углу в переходах метро продаются за сущие копейки. И нужную печать на заказ изворотливые дельцы исполняют в два счета…
2
