Гиперборейские тайны Руси - Валерий Демин

Еще Павел Николаевич Рыбников (1831–1885) – один из первооткрывателей неисчерпаемого мира северных былин – предполагал, вопреки последующему устойчивому мнению, что Соловей Будимирович – один из наиболее архаичных персонажей русского героического эпоса (рис. 4), оставшийся от индоевропейской и доиндоевропейской культурной и мифологической традиции. Былина о его сватовстве тоже не в диковинку. Однако ее вариант, о котором пойдет речь, совершенно необычен: в нем просматривается архаичный пласт, уходящий в самые глубины древнейшего гиперборейского мировоззрения. Имеются в виду времена, когда прапредки современных этносов поклонялись солнцу и имели четко выраженную солярную идеологию. Так вот, в былине, записанной на Терском берегу, невеста Соловья Будимировича Забава Путятична (чьей, впрочем, она невестой только не была!) совершенно неожиданно оказывается внучкой солнца. Именно к нему на небеса с помощью вихря вынужден отправиться былинный герой и через свою суженую просить согласия на брак:

<…> И очудилось три терема высокия,И высокия златоверховаты;Ише на неби соньцё – в терему соньцё,Ише на неби месець – в терему месець,Ише на неби звезды – в терму звезды,Подведёна луна вся небесная.Выходила Забава на красно крыльцё студитисе,И не долго стояла – ровно три цясу,И сама она дивовалосе:«Ише что это за теремы высокия,Высокия да златоверхаты?Ише не было ни будеры, ни падеры[вихрь, снежная буря. – В.Д.],Ише не было ни лицку, не грому, —И очудилось три терема высокия!»Приходила она к дедюшке, к Солнышку:«Уж ты гой еси, дедюшка Солнышко!Ише цьи это теремы высокия,Высокия да златоверховаты?» <…>[5]

Такой поворот былинного сюжета оказался неожидан и непонятен даже для самой исполнительницы, и былина осталась не записанной до конца (потому, видимо, приведенный вариант больше нигде не публиковался). Кроме того, поначалу в былине речь шла о князе Владимире Красном Солнышке, который находится в Киеве в своем дворце. Но затем вдруг Владимир-Солнышко становится просто дедушкой Солнышком и перемещается на небо. Для исполнительницы, механически запомнившей и воспроизводившей сюжет, это была полная абракадабра, и она вряд ли понимала то, о чем пела. На самом же деле неграмотная крестьянка совершенно непроизвольно запомнила и сохранила в своей памяти осколки древнего солярного мировоззрения. И Владимир в данном контексте оказывается не стольнокиевским князем, жившим на рубеже 1-го и 2-го тысячелетий, а древним индоевропейским властителем Вселенной. Ибо имя Владимир означает «Владеющий миром», а в сочетании с названием дневного светила получается имя древнего солярного божества – «Владеющее миром Солнце».

Имя В(о) лодимир, образованное из двух слов «волод» и «мир», – сложносоставное. Его корневая основа – древнейшая, она породила интереснейшие лексические цепочки. Исходной основой следует считать глагол «володеть» – «владеть», «властвовать», «править» и существительное «волость» – 1) «сила», «могущество»; 2) «власть»; 3) «территория», «округа», «область», «государство». Корень «вол» лег в основу таких разносмысловых понятий, как «вол» – «бык», «крупная скотина», «волос» – «растительность на теле»; Волос (Велес) – «скотий Бог» у древних славян, хотя имя Волоса (Велеса) скорее объединяет оба смысла: первоначальный – «сила, «могущество» и тот, что относится к крупному рогатому скоту; «волхв» – «жрец», «колдун», «чародей»; «воля» – «целеустремленность» и др.

Рис. 4. Караван кораблей Соловья Будимировича. Художник Н. Кочергин

Корень «вол» путем чередования гласной трансформировался в другой не менее продуктивный корень «вел». Сама дифференциация корней произошла в период распада индоевропейской общности языков – при сохранении единого смысла (ср. с нем. Welt: 1) «мир», «свет», «вселенная»; 2) «мир», «человечество», «люди»; 3) «сфера», «среда»). В русском языке оба корня нередко выступали как равнозначные: ср. «волос» – «Велес», «волот» – «великан», «воля» – «веление». В ряде случаев корень «вел» играет вполне самостоятельную роль: «вельми» – «сильно», «очень»; «великий» – «очень большой» и «превосходный»; «величать» – «превозносить»; «вельможа» – «сановник» и т. д.

Таким образом, первоначальный смысл древнего имени Владимир – Властимир можно реконструировать в триединстве своих значений: мир как 1) Вселенная; 2) народ; 3) согласие. В последнем смысле русское слово заимствовано из арсенала древнеарийской идеологии и мифологии, где солнцебог мира и согласия прозывался Митрой. С его именем связана история тайного учения митраизма, которое в форме манихейства дожило до Средневековья и имеет недвусмысленные отголоски в древнерусской культуре, например в известном сюжете о борьбе (или прении) Правды и Кривды, включенном еще в наиболее архаичные тексты Голубиной книги – самого важного памятника древнего народного мировоззрения.

Поскольку первоначальный смысл древнейших сказаний был в силу разных, но объективных причин утрачен, многие имена и понятия были подвергнуты естественной фонетической трансформации: их попросту переиначивали или подгоняли под привычную для данной конкретной эпохи вокализацию. Нередко первичный смысл утрачивался, а древние мифологемы продолжали жить в непонятном для большинства (если не для всех) словесном обличье. Вспомним хотя бы сказку о Борме Ярыжке из хрестоматийного сборника известного волжского этнографа и поэта Дмитрия Николаевича Садовникова (1847–1883) «Сказки и предания Самарского края» (1884, последнее переиздание – СПб., 2003)). Несмотря на поздние наслоения и явное литературное влияние (ее рассказал фольклористу городской и, судя по всему, грамотный мещанин), в ней явственно проступают черты архаичной эпохи.

Что это за персонаж с таким непривычным для русского уха именем – Борма? Корень «бор» (и созвучные с ним «бар», «бур», «бер») древнейшего общеиндоевропейского и доиндоевропейского происхождения. Он образует любопытное лексико-смысловое гнездо, позволяющее судить и о многообразии функций, проецируемых и на античного бога северного ветра Борея. Однако в славянских языках «бор», прежде всего, – это «хвойный, преимущественно сосновый, лес». У болгар, сербов и хорватов «бор» означает «сосну». Но не только у славян: название народа «буряты» дословно означает «лесные» и по смыслу смыкается с русским «бор» – «лес». Затем ряд однокоренных слов: «борьба», «борец», «брань» («боронь» – в смысле «битва» и в смысле «ругань»), «оборона», «борзой», «борозда», «борона», «борода», «боров», «бородавка», «борщ», «собор», «боркан» («морковь»), «борт» (в смысле «борта лодки, корабля»). Разветвленность смыслов – лучшее доказательство древности исходного слова.

Отсюда же и русское слово «буря» имеет древнеарийские корни: bhurati в древнеиндийском означало – «двигается», «вздрагивает», «барахтается». Но в достопамятную старину «буря» произносилась и писалось как «боуря» (с юсом малым на конце). Вот он и Борей – северный ветер, а значит, бореи – те, кто с бурей дружит (или спорит). Известен синоним «ураганного ветра», одного корня со словом «буря». Это – «бора»: так именуют ураган на море и турки, и итальянцы, и русские. Но, вопреки безапелляционному утверждению этимологов (и, в частности, такого авторитета, как М. Фасмер), в русский язык слово «бора» никак не могло попасть из турецкого, так как турки появились на берегах Черного и Средиземного морей сравнительно недавно и, скорее всего, сами заимствовали данное понятие у аборигенов.

Сказанное подтверждают и данные германо-скандинавской мифологии. Первобогом-прародителем древних германцев и скандинавов, согласно Старшей и Младшей Эдде, был Бури, а его сыном – Бор (Бёр) – отец Одина, главы пантеона северных богов. Рождение Бури сопряжено с мировым катаклизмом, когда Север «заполнился тяжестью льда», что сопровождалось его таянием и неотвратимым потопом. Из гигантской ледяной глыбы (айсберга?) в течение трех дней и родился Бури с помощью космотворящей коровы Аудумлы. Она паслась на льду, облизывая соленые (морские?) ледяные глыбы, подобные камню. К концу первого дня на вершине одной из глыб появились волосы, на другой день – целая голова, а к концу третьего дня могучий титан Бури родился окончательно. Кстати, согласно Татищеву, в утраченной Иоакимовской летописи упоминается князь Буревой, отец легендарного Гостомысла, правивший в Новгороде до появления Рюрика.

Многие мифологические и сказочные персонажи имеют корневую основу «бор – бур – бер». Это и русская Сивка-Бурка, и сказочный Буря-богатырь, и летучий конь алтайских сказаний Буура, и, конечно, упомянутый античный северный ветер Борей – родоначальник целого клана полубогов Бореадов. Вот к этому лексическому и смысловому гнезду и восходит имя героя русской сказки Борма, несущего в себе черты древнейшего культурного героя-путешественника. В своих многолетних скитаниях по всему свету он отчасти повторяет приключения Одиссея, но, так сказать, с русской спецификой. Например, в сказке, записанной Садовниковым, действуют две типично русские Царь-девицы (Царь-девки, по терминологии самарского рассказчика). У одной из них Борма раздобыл нужные ему волшебные предметы, с другой прожил двадцать лет и имел от нее сына.