Пациент (в сокращении) - Майкл Палмер

— Ну что, начали? — сказала Джесси. — Все готовы?

Медсестры ответили, что готовы. Готовы были и парень, делавший МР-снимки, и команда за пультом управления компьютерами, располагавшаяся за пределами операционной. Через стекло Джесси видела радиолога Ганса Пфеффера, человека с почти запредельным коэффициентом умственного развития. Томограф был его детищем, так же как АРТИ — ее. Взгляды их встретились, Ганс кивнул.

— Ну, АРТИ, вперед! — сказала Эмили. — Покажи, на что ты способен.

Робот-хирург два сантиметра длиной и восемь миллиметров в диаметре был напичкан электроникой. Тонюсенькие провода соединяли пульт управления с шестью его конечностями-щупальцами. Эти щупальца помогали АРТИ продвигаться вдоль мозга (а при необходимости и сквозь него), почти не травмируя ткани. Еще у АРТИ имелись две трубки, одна из которых излучала ультразвуковые волны, разжижающие опухолевые клетки, а вторая представляла собой катетер, через который отсасывалась разжиженная ткань. Без проводов и трубок крохотный чудо-робот весил чуть больше пятидесяти граммов.

Через ноздрю пациента Джесси ввела АРТИ в полость черепа и направила к пораженному участку. Традиционными методами удалить опухоль было нельзя, так как при этом повредились бы здоровые ткани мозга. АРТИ же наносил здоровым клеткам минимальный ущерб.

— Джесс, он работает великолепно! — сказала Эмили.

Джесси с Эмили общались друг с другом напрямую, а камеры над их головами вели запись операции. С ребятами за компьютерным пультом они переговаривались через микрофон, а при выключенных микрофонах могли вполголоса обмениваться репликами, которых не слышал никто посторонний.

Джесси начала удалять раковый нарост — ультразвук размягчал клетки, а потом робот всасывал отходы. Операция шла своим чередом, Эмили проверяла, все ли параметры в норме, и, чтобы немного снять напряжение, иногда болтала с Джесси то о прогрессирующей эгомании Карла Гилбрайда, то о своих сыновьях-подростках, то о Джесси — в частности, о ее матери, Полетт, чьей твердой решимости устроить жизнь своей сорокалетней дочери обе они не переставали удивляться.

Час прошел почти без разговоров. Джесси он показался мгновением. Каждое движение робота надо было просматривать в трехмерном изображении. На мониторе опухоль, закрашенная малиновым, казалась смертоносной гидрой, чьи щупальца пронизывали синюю ткань мозга. Бесстрашный рыцарь АРТИ был желтым. Джесси искусно направляла его ультразвуковой меч, и постепенно малинового становилось все меньше, а синих тканей все больше — распухший, но неповрежденный мозг заполнял места, откуда удаляли опухоль. Прошел еще час. Два из восьми щупалец и часть основного тела опухоли были ликвидированы. Но Джесси тем не менее казалось, что иногда АРТИ двигается немного неуклюже.

— Эм, что-нибудь не так? — спросила она. — АРТИ, когда я его отвожу назад, как-то подергивается. Ты все конечности проверила?

— Сейчас проверю. Ничего необычного, разве что номера пять и шесть вращаются чуть быстрее остальных. Но, по-моему, это оттого, что они проходят через разжиженную ткань.

— Может быть. Нам еще многое предстоит узнать про нашего малыша.

Через две минуты Джесси насторожилась всерьез. С АРТИ действительно что-то было не так.

— Эм, будь добра, проверь конечности еще раз.

Джесси дала АРТИ команды двигаться направо, вперед и назад, а робот резко дернулся влево.

— Что-то с номерами пять и шесть, — ответила Эмили. — Скорость вращения не снижается.

— Джесси, там движение назад и влево, — сообщил по интеркому Ганс Пфеффер. — Ты приближаешься к стволу мозга.

Катастрофа! Джесси жала на кнопки, но АРТИ не слушался. Он изменил курс и двигался прямо к стволу мозга.

— Джесс, ты права, — сказала Эмили. — Все сбилось. Номера пять и шесть продолжают вращаться. А теперь и четверка задурила. У АРТИ словно удар случился.

АРТИ почему-то перестал воспринимать команды. Перегрелся? Или сбой в электронике? Джесси ругала себя за то, что не отложила операцию до возвращения Скипа Портера, у которого разболелись зубы. Скип был ее лаборантом и знал АРТИ не хуже, чем она сама.

— Джесс, ты уже в стволе мозга, — сообщил Ганс.

Повреждения были чудовищными. Джесси кожей почувствовала, как у всех ее сотрудников упало настроение. Они возлагали на сегодняшний день такие надежды…

Джесси встала со своего места и грустно покачала головой.

— Всем спасибо. — Она отключила робота.

— Ганс, спасибо тебе. АРТИ я достану при вскрытии, а потом мы и его вскроем.

— Да, Джесс, очень обидно… — сказала Эмили.

— Мне тоже, — ответила Джесси, снимая маску. Она терпеть не могла проигрывать. Слава богу, в данном случае пациенту не навредили.

Она освободила голову трупа из титанового обруча. Пит Ролански мучительно умирал от глиобластомы. Операция была исключена. Пит и его родственники поступили благородно, позволив после кончины Пита провести операцию на его трупе.

— Все надо делать постепенно, — сказала Эмили. — Сегодня у АРТИ был важный день. Он почти готов, Джесс. Вас обоих ждет успех. Скажи спасибо, что никто тебя не торопит.

— Да, — устало кивнула Джесси. — Спасибо.

Алекс Бишоп услышал дробное постукивание трости Крафта. Мэл Крафт, помощник начальника Управления разведопераций ЦРУ, обещал, что придет один, и Алекс знал, что ему можно доверять. Но Крафт служил в могущественной организации, а Бишоп был человеком сверхосторожным. Недаром он семнадцать лет проработал в самых опасных точках планеты.

Бишоп еще раз осмотрел окрестности и направился через лужайку к Крафту. Когда расстояние между ними сократилось до пяти метров, Крафт обернулся.

— Все в порядке, Алекс, — сказал Крафт. — Я один.

— В двадцати метрах слева скамейка. Там и поговорим.

Бишоп дождался, пока Крафт сядет, потом на всякий случай обошел скамейку кругом и сел в метре от своего бывшего напарника. Сорокапятилетний Крафт был старше Бишопа всего на пару лет, но жестокие пытки состарили его еще на десяток.

— Алекс, ты должен был еще месяц назад объявиться и приступить к занятиям с новобранцами.

— Никак не мог. Ты должен помочь мне загнать его в угол.

Крафт снял темные очки с зеркальными стеклами, потер рубцы на пустых глазницах.

— Начальство считает, что ты провалил операцию. Кое-кто очень рассердился за твою самоволку, а я этих людей контролировать не могу.

— Придется постараться, Мэл. У Маллоша дела плохи. Какая-то опухоль мозга.

— Откуда ты знаешь?

— Об опухоли мне сообщили из Франции. Весь персонал МР-лаборатории в Страсбурге был уничтожен. Каждый получил выстрел в лоб. Этот выстрел — единственное, в чем Маллош повторяется, причем всегда.

— И что же?

— А то, что неделю назад сукин сын объявился здесь. В Айове нейрохирург Сильван Мэйс и его секретарша были убиты на рабочем месте выстрелами в середину лба. Мэйс работал над роботом, способным проникать в труднодоступные места мозга.

— Тогда почему Маллош его убил?

— Могу предположить, что Мэйс не понял, с кем имеет дело, и пообещал Маллошу то, чего выполнить не мог.

— Алекс, ты же никогда не видел этого типа. Очень многие в Лэнгли вообще не верят в существование Клода Маллоша. Все кончено, друг мой. Управление дало тебе три года, потом четыре, пять. Теперь они хотят тебя обратно.

— В Сальвадоре ты тоже думал, что все кончено.

Крафт вздохнул. После пятнадцати часов невыразимых мучений, которым подвергли его парни из «эскадрона смерти», он потерял зрение, потерял надежду и молил Бога о смерти. Потом — какой-то шум, грохот. Через минуту Бишоп, перебивший истязателей, развязывал Крафту руки. Сальвадор был козырной картой Бишопа, и теперь он с нее пошел.

— Ладно, — сказал наконец Крафт. — Что тебе нужно?

— У нас есть всего три места, где делают то же, чем занимался Мэйс. Один хирург из Бостона продвинулся дальше всех. Готов поспорить, что к нему Маллош и направляется. Мне нужно проникнуть в больницу, мне нужна связь с местным ФБР.

— Ты действительно думаешь, что так все и есть?

— Если нет, то, обещаю, больше я этим заниматься не буду. Ну, согласен попробовать?

— С одним условием: чтобы больше никаких «вспомни Сальвадор». Договорились?

— Договорились.

— Сделаю все, что смогу. Только на рожон не лезь.

Глава 2

— Ты можешь ослепнуть на один или на оба глаза. Ты можешь потерять способность передвигаться.

— Джесси, прошу тебя!

— Сара, по уставу больницы я обязана зачитать тебе условия операции. Ты же знаешь, я тупо исполняю все предписания.

Джесси отложила папку с документами и присела на краешек кровати Сары Деверо. Тридцатидевятилетняя Сара была учительницей начальной школы и матерью троих детей. Ей предстояла третья операция по поводу астроцитомы. Первую, пять лет назад, проводил Карл Гилбрайд, и насколько она была успешной, Джесси не знала. На второй, почти два года назад, Джесси ему ассистировала. Когда он объявил, что удалил большую часть опухоли и этого достаточно для долгосрочной ремиссии, Джесси не слишком ему поверила, но поделать ничего не могла — Гилбрайд был заведующим отделением.