Тень человека - Кирилл Олегович Светланов

Виктор замер у окна, задумчиво глядя на здание напротив, из-за которого комната мальчика постоянно находилась в тени. Позади участковый шмыгнул носом и утёр рукавом рубахи катившуюся по щеке слезу. Виктор шагнул к слегка примятой кровати Арсения, на которой мать погибшего мальчика далеко не скоро сменит постельное бельё, сохранившее запах её сына.

– Не по себе мне здесь, Витя, – прошептал Мягков, – жутко как-то. Тошнит меня, но не так, как при отравлении, а по-другому совсем. Душу тошнит.

Много лет назад, ещё до рождения дочери, Виктор окончил институт с красным дипломом, затем два года стажировался у одного из самых опытных специалистов, а уже потом, поднабравшись опыта, получил своё первое дело и приступил к самостоятельной работе. В профессии Виктора нехватка теоретических знаний и отсутствие необходимых навыков могли грозить специалисту сокрушительным провалом, а то и смертью.

Природной чувствительности, как у Гриши Мягкова, у Виктора никогда не было, однако теперь, стоя у кровати ушедшего в мир иной мальчика, он сразу ощутил неладное, обратив внимание, как на своё внутреннее состояние, так и на внешние проявления чуждых для комнаты жизнерадостного подростка сил.

Прислушавшись к своим ощущениям, Виктор распознал растущую безосновательную тревогу, а затем внимательно пригляделся к обоям с изображениями разноцветных автомобилей. Для неопытного глаза стена, у которой стояла кровать мальчика, ничем не отличалась от той, что напротив, однако на деле она была немного тусклее. Чтобы подтвердить свою догадку, специалист достал из кармана пиджака паспорт, под обложкой которого хранил фотографию, сделанную на одной из семейных прогулок. На фото тридцатидвухлетний Виктор держал на руках улыбающуюся пятилетнюю дочь на фоне зелёных деревьев и голубого неба.

– Чертовщина, – тихо выругался специалист сквозь сцепленные зубы.

– Чего там? – спросил Мягков, вжав голову в плечи, – Всё плохо? Да?

На любимой фотографии Виктор знал каждую деталь вплоть до малейших оттенков, отчего сразу заметил, как слегка посерело голубое небо, а золотистые волосы его дочери потускнели, отныне напоминая цветом сухую солому. Фотография не выцвела, это нечто, просочившееся в комнату Арсения, искажало восприятие цветов. Тяжело вздохнув, Виктор спрятал фотографию под обложку паспорта, убрал документ в карман пиджака. Он прижал ладонь к стене, увешанной постерами супергеройских фильмов и компьютерных игр, и почувствовал мерзкий липкий холод.

– Достаточно, – твёрдо сказал Виктор и резко направился к выходу, – уходим, Гриша.

– Чего достаточно? – Мягков, пропустив товарища, прикрыл дверь в комнату.

– Признаков достаточно, – бросил через плечо Виктор, едва не натолкнувшись на выскочившую из кухни мать Арсения.

– Ну что? Что? – пролепетала женщина, – Батюшка до вас приходил, говорил, мол бесы Сенечку моего одолели, только не верим мы…

– Обещаю, мы разберёмся, – сухо произнёс Виктор, не сумев заглянуть в глаза матери, потерявшей сына лишь из-за того, что через стену от комнаты Арсения поселилась сущность, в сражении против которой у тринадцатилетнего мальчика не было абсолютно никаких шансов. Пройдя мимо Михаила, уже успевшего опустошить пару рюмок спиртного, Виктор вышел из квартиры. Участковый, ещё раз выразив свои соболезнования и извинившись за беспокойство, поспешил за товарищем.

Двое мужчин ещё долго стояли около подъезда, не произнося ни слова. Григорий Мягков переминался с ноги на ногу. Виктор, расстегнув три верхние пуговицы рубашки, нервно курил, погрузившись в собственные размышления. От волнения на лбу специалиста выступила испарина.

– Значит так, Гриша, – заговорил Виктор, бросив окурок в урну, – разузнай, кто живёт, а точнее жил, через стенку от комнаты Арсения. Затем любой ценой раздобудь ключ от той квартиры и позвони мне. Надеюсь, ближе к вечеру мы с этим покончим.

– А что ты обнаружил-то, Витя? – с заметной дрожью в голосе спросил участковый, – Как в тот раз? Да?

– Хуже, Гриша, намного хуже, – проворчал Виктор, шагнув в сторону припаркованного в тени седана, – тварь редкая, но крайне опасная, а потому требует немедленного уничтожения. До встречи, друг.

Инструмент

– Слушаю, – раздался в трубке сонный голос, – дядь Витязь, я это… извините, что не отвечал долго. Я прост в душе был. Чес слово.

– Опять ночь напролёт по клубам скакал? – наигранно строгим голосом спросил Виктор, остановив старенький седан напротив продуктового магазина.

– Да не, дядь Вить, я статью до поздна писал, – полушёпотом ответил молодой человек, – научной деятельностью занимался, так сказать.

– И эта твоя деятельность сейчас рядом дрыхнет? – усмехнулся Виктор, покинув салон автомобиля, – Ладно, шутки в сторону. Слушай сюда, Денис. Дуй в ближайший магазин и купи восковые свечи. Ближе к полудню я за тобой заеду. Дело есть.

– Будет сделано, дядь Витязь, – взволнованно произнёс молодой человек, моментально протрезвев, – одна нога тут, а другая – там.

В трубке раздалось недовольное шипение, когда Денис, резко соскочив с постели, умудрился рукой придавить волосы «научной деятельности». Затем прозвучала целая череда извинений, адресованная молодым человеком объекту недавнего исследования. Виктор улыбнулся и завершил звонок.

Отстояв в душном продуктовом магазине длинную очередь из медлительных старушек, наглых подростков и сварливых семейных парочек, на стареньком седане Виктор отправился к тому месту, где его с радостью принимали, как добродушного и отзывчивого человека, но недолюбливали, как квалифицированного специалиста.

Юлия, невысокая и слегка полноватая тридцатисемилетняя женщина, бывшая фотомодель, а ныне – старшая воспитательница, заметила Виктора издалека. Она только вывела детей на прогулку, когда у ворот детского сада остановился автомобиль синего цвета, на заднем сидении которого несколько лет назад Юлия едва не истекла кровью. Виктор вытащил из седана пакет, хлопнул дверью и решительным шагом направился навстречу воспитательнице.

– Здравствуй, – в живых смеющихся глазах женщины одновременно можно было прочесть как радость, так и грусть. Она благодарила Виктора за спасение, частенько на выходных пекла пироги и приглашала его к себе в гости, а тот нередко соглашался. Юлия хорошо относилась к Виктору, но та цель, с которой он иногда наведывался в детский сад, не вызывала у неё ничего, кроме печали.

– Привет, – Виктор, помявшись, приобнял воспитательницу и вручил ей набитый сладостями пакет, – это детишкам твоим.

– Спасибо, Витя, – Юлия смущённо улыбнулась, поправила подстриженные до плеч светлые волосы и оглянулась на играющих во дворе ребятишек, которых оставила под присмотром нянечки, – ты за своим оружием пришёл?

– За инструментом, – поправил Виктор, – извини, Юль, я знаю, что ты не любишь всё это, но по-другому никак. Срочно нужно.

– Я понимаю, надо так надо, – воспитательница пожала плечами, – только вот обязательно ли для этого детишек использовать?

Виктор вслед за Юлией прошёл в игровую комнату, в центре которой на дощатом полу лежал заваленный разноцветными игрушками ковёр. Пока мужчина внимательно изучал развешанные на стене детские рисунки на тему будущей профессии, воспитательница оттащила ковёр в сторону. Затем Виктор протянул ей свой карманный нож, которым Юлия поддёрнула одну из досок. Воспитательница просунула руку в образовавшуюся дыру, вытащила оттуда тяжёлый свёрток и