Наемники бродячих островов. Том 3 (СИ) - Греховны Фэва

— Раз, два, три… пять… восемь… — дозорный отмечал на земле чёрточки, по количеству кораблей. Они как раз выныривали из-за завесы грузных осенних туч.

И были они огромными! Куда больше посудин прилетающих для торговли. А их исполинские баллоны и вовсе не воспринимались глазом как рукотворный объект!

Одно за другим, небесные суда бедуинов заполонили весь простор над бездной. Куда ни глянь — всюду разноцветные знамёна среди облаков.

— Смотрите, какой громадный! — от увиденного, дозорный аж считать перестал.

Один корабль отличался от остальных конструкцией. Его корпус напоминал скорее ящик, чем подвесную люльку. И если в длину он был сопоставим с остальными, то вширь превосходил их минимум трижды!

— Пэцо ди мэрда, не отвлекайся! Считай!

— Посчитал уже, синьор сержант! Пятьдесят три! Но это только если эту бандуру за один принимать! — голос ополченца то и дело срывался на хрип. Впервые в жизни, а может и в последний раз, он видел нечто настолько грандиозное.

— Марко, слышал?! Пятьдесят три! Да что ты пялишься?! Давай, маши уже своими культяпками, бастардо!

Сигнальщик с трудом переборол благоговейный ужас и схватился за флажки.

Сначала последовали несколько контрольных фигур, нужных, чтобы подтвердить зрительный контакт. С сопредельного поста незамедлительно ответили. Далее Марко три раза продублировал цифры. Чтобы избежать путаницы, начало и конец каждого дубля также обозначались определёнными фигурами.

Затем, «сосед» один раз повторил всё нехитрое донесение, получил подтверждение и отправился на точку визуального контакта со следующим постом.

Такую систему придумали в виду частых ошибок во время тренировок. Сколько бы капитан Серж с синьором Даджоем не гонял взвод связистов, а полностью исключить неточности не выходило.

«Опытный сигнальщик должен показывать до ста двадцати фигур в минуту!»— сокрушался великан на полуграмотных крестьян.

«Шо это такое?! Шо ты руками машешь?! Взлететь пытаешься?! Нормаль… Нормально покажи, я сказал!!!»— возмущался наёмный капитан.

Всем было весело, никто не хотел стараться.

А зря…

Тогда, в конце весны и летом, никто никому про войну не говорил. А народ списывал всё происходящее на блажь правителей.

Первые оговорки о возможном вторжении появились всего месяц назад, буквально после дня города. Праздник ещё совпал с днём рождения парнишки из отряда мерсеров.

Поначалу народ посмеялся. Мол, очередная байка от залётных вояк, чтобы денег срубить. Но потом кузнецы и ремесленники признались, что делают оружие и доспехи уже четвёртый месяц подряд. В общем, к вечеру того же дня, ни в одном магазине не осталось ни ружей, ни доспехов, ни мечей с копьями!

Кузницы были взяты в осаду. Народ искал по чердакам и подвалам военное наследие дедов и дедов их дедов. А у кого имелась какая-никакая домашняя мастерская — занялись рукоделием. Хотя, скорее — рукоблудием, если учесть качество кустарного вооружения и снаряжения.

Нормальное обмундирование и оружие в первую очередь досталось карабинерам. Во вторую — отличникам военной подготовки. До очереди третьего порядка (тех, кто хоть более-менее понимал, чего от них хотят) дошло всего несколько десятков мушкетов и около двух сотен кирас со шлемами.

На передовом наблюдательном посту был только один отличник — Дед. И зря, что ему под семьдесят! Любому карабинеру фору давал на тренировках. И все мишени из ружья выбивал. И учебной палкой молодёжь как собак гонял, во время спаррингов!

Чёрную стёганку, панцирь со шлемом и мушкет, ему вручал лично капитан Сержио! А мечом — синьор Кеншин наградил. Ну и что, что узкоглазый? За то культурный какой и старших уважает. Даже поклонился ему старику, да на глазах у всего строя!!!

Ух! Знают косоглазые, в этой их империи степнячей, как молодёжь воспитывать надо!

В общем, теперь старый не мог позволить себе сплоховать:

— Слышите, пацаны. Давайте вы ноги в руки берите, и бегом в столицу. Да по лесам, как нас учили, чтобы бедуины с воздуха не увидели!

— А ты?

— А у меня суставы уже не те, бегать не могу! — слукавил сержант и добавил. — Только сигнальный лук и стрелы со смолой мне оставьте. Ну всё, бегом марш, молокососы!

Хоть и нехотя, но парни выполнили приказ. Не зря наёмники им порядок подчинения в головы вдалбливали.

Дед проводил подчинённых взглядом и обернулся к краю твердыни. Там уже вовсю кипела разгрузка войск.

Небесные торговцы… Хотя какие же они теперь торговцы? В общем, пустынники опускали свои корабли на поле у самой пропасти. Десант, как их назвал синьор Даджой, спускался на верёвках и подставляли под днища специальные козлы. Затем, они помогали командам стравливать из шаров горячий воздух. А опустевшие гигантские мешки укладывали прямо на землю.

С каждого судна сошло от сорока до пятидесяти человек. Больше половины вооружены ружьями. Почти все в доспехах и поголовно — с заплечными мешками. К ним приторочены свёрнутые коврики, тёплые вещи, иногда — шкуры. У некоторых — луки и арбалеты.

Кроме воинов были и воздухоплаватели. На палубе каждого корабля остались возиться человек по десять. От чего-то они не спешили сходить на твердь.

В общем, пустынный народ подошёл к вторжению со всей свойственной ему серьёзностью!

Дед мрачнел на глазах. На всём острове, огнестрельного оружия было меньше, чем на десяти кораблях. А их тут вон — пятьдесят! Ну ладно, может пяток корыт были с припасами или для награбленного добра. Но даже так, преимущество получалось слишком лихим!

Теория о снабжении вскоре подтвердилась. Как минимум два борта оказались без пассажиров. С них на землю сгружали ящики с едой, спустили десять пушек, а следом — самое главное! Характерные небольшие бочонки с порохом.

Глаза старого ополченца снова заблестели:

— Бенвенучи амико! Тёплого приёма не обещаю, но согреться помогу!

Мэрия столицы.

Батя уже в пятый раз обходил все помещения, окна которых выходили на площадь. На всякий случай, он повторял ополченцам порядок действий. А за одно — проверял их оружие и отгонял от окон самых любопытных. Не хватало ещё засветиться раньше времени.

Оказавшись на третьем этаже, наёмник и сам прильнул к щели между занавесками. Но небо пока было чистым. Никакого корабля не видать!

Ожидание напрягало похлеще нытья мэра.

Чтобы успокоить разыгравшиеся нервы, Батя вернулся на первый этаж и занялся проверкой мушкетов стрелков.

— Да что ты как целка в первую брачную ночь? — пробубнил Даджой. Кстати, он тоже остался в мэрии.

Вообще, резиденция правительства считалась основным направлением удара противника. Там разместили самых подготовленных бойцов. Им предстояло встречать штурмовую группу пустынников. Само-собой, личный пример им подавал мэр Ренато.

Пушки там разместили по той же причине. Вот попрёт толпа из корабля, а им — картечью в хлебальн…

Раздался пронзительный свист.

Батя с Джоем оторвались от размышлений и оба прильнули к щели в занавеске.

Сигнал мог значить только одно — визуальный контакт с врагом.

Прошло ещё несколько минут, прежде чем корабль стало видно с первого этажа мэрии.

— Вот это бандура! — удивился Батя, а сам непроизвольно поднёс к губам и свой свисток.

Именно он должен был подать второй сигнал. По нему предписывалось открывать огонь пушкам, а затем уже и всем остальным.

В помещении раздались щелчки кремневых замков. Ополченцы неправильно поняли жест своего командира.

— Куда?! А ну-ка убери палец со спуска! И ты тоже! — мгновенно отреагировал старый наёмник. — Далеко ещё!

И в самом деле: размеры не пошли на пользу маневренности судна. Прежде чем хотя бы начать спуск, оно ещё около четверти часа пыталось зависнуть над центральной площадью.

Даджой взволновано помотал головой. Затем, снял шлем и подставил ухо в окно.

— Шо такэ? — шёпотом уточнил Батя. Ему, наконец, стало не по себе, когда до начала войны, в прямом смысле, остались считанные метры.