Дезинтегратор - Артур Дойль

— Так, значит, вы продали ваш секрет?

— За назначенную мною цену.

— Однако, если этот секрет теперь известен не только вам, но и другим лицам…

— Нет, сэр, — он дотронулся до своего большого лба. — Вот сейф, в котором надёжно заперта тайна! Сейф лучше всякого стального, а целость его обеспечивает нечто более надёжное, чем самый хитроумный ключ. Одни лица, возможно, знают одну часть тайны, другие — другую. Но никто в мире, кроме меня, не знает всё в совокупности.

— А те джентльмены, которым вы продали её?

— Нет, сэр! Я не настолько безрассуден, чтобы передать знания прежде, чем выплатят их стоимость. Лишь после полной выплаты эти люди приобретают сейф со всем его содержимым, — он снова похлопал себя по лбу, — и перевозят куда пожелают. А уж затем я выполню свои обязательства. И тогда наступит новая эра!

Он потёр ладони, и застывшая улыбка вдруг превратилась в злобный оскал.

— Вы меня простите, сэр, — зарокотал сидевший до сих пор в полном молчании Челленджер, на выразительном лице которого было написано крайнее неодобрение. — Но, прежде чем мы станем обсуждать ваше открытие, хотелось бы убедиться в наличии чего-то, подлежащего обсуждению. У нас ещё свеж в памяти недавний случай с одним итальянцем, который предложил способ взрывать мины на расстоянии, но экспертиза установила, что человек — всего лишь обманщик. Подобные истории, как известно, имеют тенденцию повторяться. Прошу заметить, сэр, что я должен блюсти репутацию учёного. Репутацию, которую вам было угодно охарактеризовать как европейскую, хотя сам я имею основания считать, что она не менее известна и в Америке. Прежде чем мы сможем серьёзно рассмотреть ваше утверждение, предъявите нам, пожалуйста, реальные доказательства.

Немор кинул на моего спутника злобный взгляд жёлтых глаз, но нарочито благодушная улыбка ещё шире расползлась на физиономии.

— Вы оправдываете репутацию, профессор. Мне приходилось слышать, что вас невозможно обмануть, и я готов продемонстрировать действие машины. Демонстрация не может не убедить вас. Но прежде чем мы приступим, должен сказать несколько слов об общем принципе изобретения. Имейте в виду, что опытная установка, которую я устроил здесь, в лаборатории, — всего лишь модель, хотя в своих пределах она действует великолепно. Так, например, не составило бы никакого труда разложить на атомы вас и потом снова соединить их воедино. Но, конечно, не для демонстрации подобных фокусов представители одного из могущественнейших государств согласились на мои условия. Модель — не больше чем научная игрушка. Но, приложив ту же самую силу в крупном масштабе, можно будет достичь огромных практических результатов.

— Можно посмотреть модель?

— Вы не только увидите её, профессор, но и убедитесь в её работоспособности в результате опыта над вашей собственной особой. Если, конечно, у вас хватит мужества подвергнуться испытанию.

— Если! — зарычал лев. — Ваше «если», сэр, звучит в высшей степени оскорбительно!

— О, что вы, сэр! Я не имел намерения сомневаться в вашем мужестве. Я хочу только заметить, что предоставлю вам возможность проявить его. Но сначала скажу несколько слов о тех основных законах, на которых зиждется изобретение.

Некоторые кристаллы, как, например, соль или сахар, будучи опущены в воду, растворяются и исчезают. Вам даже не пришла бы мысль, что они когда-либо находились там. Затем посредством выпаривания или каким-нибудь иным путём вы уменьшаете количество воды. И — вот они, кристаллы, появились снова, опять стали видимыми, сохранив и все остальные свойства. Можете ли вы, сэр, представить себе такой процесс, благодаря которому вы, существо органическое, таким же образом растворитесь в пространстве, а затем, при восстановлении прежних условий, окажетесь снова воссоединённым?

— Эта аналогия неверна! — воскликнул Челленджер. — Если я даже сделаю столь чудовищное допущение, что ваши молекулы могут быть рассеяны путём какой-то разъединяющей силы, то почему они должны будут вновь соединиться в точно том же порядке, в каком они были раньше?

— Убедительно, но — не по сути. Я могу лишь ответить, что они действительно так и соединяются, все, до самого последнего атома данной структуры. Существует… некий незримый остов, и в результате каждый кирпичик попадает на своё место. Можете улыбаться, профессор, но ваша недоверчивость и ваша улыбка вскоре сменятся совсем иными эмоциями.

Челленджер пожал плечами:

— Давайте перейдём непосредственно к опыту.

— И всё же хочу довести до вашего сведения ещё кое-что. Возможно, это поможет вам, джентльмены, понять сущность моей идеи. И восточная магия, и западный оккультизм солидарны в том, что касается аппортации — феномена мгновенного перемещения предметов в пространстве. А это нельзя осуществить иначе чем разъединением атомов с последующей передачей их по эфирной волне и дальнейшей «сборкой». Вот, пожалуй, дополнительная аналогия, позволяющая описать принцип действия изобретения.

— Излишний труд — объяснять что-либо недоказуемое при помощи ещё более недоказуемого, — отмахнулся Челленджер. — И уж тем более мифическая аппортация не сделает реальной вашу машину. Моё время драгоценно, и, если нам предстоит увидеть демонстрацию, я бы попросил перейти к ней без дальнейших церемоний.

— В таком случае будьте любезны последовать за мной, — ответил изобретатель.

Он повёл нас вниз по лестнице и далее через садик, где располагался довольно большой флигель. Хозяин открыл дверь, и мы вошли.

Внутри оказалась большая выбеленная комната с бесчисленными медными проводами, гирляндами, свисавшими с потолка, и огромным магнитом, установленным на пьедестале. Перед ним было нечто, с виду похожее на стеклянную призму в три фута длиной и около фута в диаметре. Направо от призмы на оцинкованном возвышении стояло кресло. А над ним был подвешен полированный медный колпак. И к колпаку, и к креслу шли провода, сбоку же виднелось своего рода зубчатое колесо с нумерованными вырезами и обтянутая резиной рукоятка. Она сейчас находилась в положении, помеченном нулём.

— Дезинтегратор Немора, — проговорил изобретатель, взмахом руки указывая на машину. — Модель, которой суждено стать знаменитой, ибо она изменит соотношение сил. Кто владеет ею — правит миром. Учитывая это, профессор Челленджер, вы вели себя по отношению ко мне, прямо скажем, недостаточно вежливо и явно с недостаточным уважением. Тем не менее — осмелитесь ли вы сесть в кресло и позволите ли мне продемонстрировать на вашем собственном материальном теле свойства новой, неизвестной силы?

Челленджер обладал мужеством льва, и малейшее сомнение в этом тотчас же приводило его в ярость. Он кинулся к машине, но я схватил его за руку и даже на какое-то мгновение удержал.

— Вы не сделаете этого! — воскликнул я. — Ваша жизнь слишком драгоценна! Это чудовищно! Что хоть сколько-нибудь гарантирует вашу безопасность? Наиболее близкий этому аппарату аналог, который я когда-либо видел, — электрический стул в тюрьме Синг-Синг.

— Моя гарантия безопасности заключается в том, что вы являетесь свидетелем, и этот субъект, если со мной что-либо случится, наверняка будет арестован за убийство.

— Жалкое утешение для мировой науки! Ведь вы оставите неоконченной работу, которую никто, кроме вас, не может выполнить. По крайней мере позвольте мне попробовать первому, а затем, если опыт окажется безвредным, вы сможете последовать моему примеру.

Опасения за свою жизнь никогда не остановили бы Челленджера, но мысль, что научная работа может остаться незаконченной, оказала своё действие. Он заколебался, и, прежде чем успел принять то или иное решение, я метнулся вперёд и сел в кресло. Я видел, как изобретатель взялся за рукоятку. Послышался щелчок. Потом на мгновенье в глазах у меня всё смешалось и затянулось пеленой.

Когда зрение прояснилось, я увидел перед собой изобретателя всё с той же отталкивающей улыбкой на лице. Через его плечо пристально глядел на меня Челленджер. С обычно румяных, как яблоко, щёк профессора сбежала вся краска.

— Ну, давайте же! — сказал я.

— Всё уже сделано! Вы великолепно продемонстрировали назначение машины, — ответил Немор. — Теперь можете встать, а профессор Челленджер, без сомнения, с готовностью воспользуется своей очередью.

Никогда ещё я не видел моего старого друга в таком смятении. Железные нервы на момент совершенно изменили ему. Дрожащей рукой он ухватился за моё плечо.

— Господи, это— правда, Мелоун! — произнёс он. — Вы исчезли. В этом нет никакого сомнения. На миг возник туман, а потом пустота!

— Как долго я отсутствовал?

— Две-три минуты. Признаюсь, я ужаснулся. Не мог себе представить, что вы возвратитесь. Затем он щёлкнул этим рычагом, если только это рычаг, перевёл его на другой уровень, и вы вновь оказались в кресле, слегка удивлённый, но в остальном такой же, как всегда. Я возблагодарил небо! — Профессор вытер влажный лоб большим красным носовым платком.