Пациент С790 - Евгения Стоянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наташа спокойно вышла из палаты, нужды закрывать дверь тихо не было, пациент спал. Наташа знала, что дромадол, который она колет ему, почти сразу действует, и Сергей будет спать как минимум пять часов, потом пару часов будет «овощное», как сотрудники больницы его называли, состояние. «Спать. Зачем ему было столько спать? Ведь ему надо бы двигаться! Нога ампутирована, ну и что, ведь только одна нога, не обе, а он привязан веревкой к кровати. Зачем? Уж, наверное, на одной ноге не убежит далеко?». Наташа думала как-то вскользь обо всем этом, привычно подойдя к кабинету Константина Федоровича. Тут уж дверь она открыла тихо. Здесь никогда не спали.
— Доброе утро! Как там наш буйный? Успокоился? — Константин Федорович говорил не взглянув на Наташу. Он сидел на подоконнике. Окно сегодня показывало золотой осенний день. Трудно было отличить это видео от реального вида из окна. Слишком хорошо было сделано. Слишком качественно. Так качественно, как могут только машины. Доктор смотрел в монитор окна, и невротически начинал тихонько пальцем подковыривать пленку на краю монитора, когда Наташа вошла.
— Все хорошо! Доброе!.. Только не пойму я, зачем он привязан к кровати? — спокойно и буднично спросила Наташа.
Тут же бросив свое бессмысленное занятие, Константин взглянул на нее. Он смотрел испытующе, пристально, будто видел ее в первый раз. Взгляд его был из тех, которым смотрят в определенных органах. Ну, собственно, говоря, сам он из них и был.
— Наталья Александровна! А с каких это пор младший медицинский персонал спорит с врачами? Это что-то новое! — он все смотрел на Наташу, а та, нисколько не смущаясь, подошла, обняла его и крепко поцеловала…
Знала она, что отвечать не нужно на вопрос. И задавать вопросы больше не нужно. Нужно только исполнять, все исполнять, что прикажут ей, все, что прикажет он, все, что прикажут Они. Иначе будет она вот также рядом с Сергеем лежать, привязанная к кровати.
За дверью кабинета кто-то ходил, отчетливо была слышно какая-то суета.
— Ты опять дверь за собой не закрыла? — спросил он тихо недовольным голосом, -
— Закрыла, — виновато ответила она, — кто там ходит?
— Не знаю, иди к себе, и сделай мне срочно отчет по дромадолу, кому и сколько ты за последние 2 недели колола, завтра проверка придет, надо все подчистить. Ну, давай, за работу — он сладко поцеловал ее и как послушную овечку отправил.
«Ага! Вот в чем дело!», — думала Наташа, — «значит завтра проверка; дромадол я колола только по его предписанию». Несколько ампул было разбито, но проверяющие, она знала, к этому придираться не будут. «Ладно, Константин Федорович, плут вы конечно, но я-то в первую очередь себя буду прикрывать».
Наташа сделала отчет быстро, алгоритмы были ее давно знакомы, но вдруг ей захотелось посмотреть не только учет расхода, но и поименно по пациентам еще раз проверить. Она проверила расход по всем пациентам. Остановилась на карточке Сергея. Здесь, в электронной карточке, был небольшой архив с его фото, в основном, университетскими. Здесь он был полон сил, почти на всех фото он улыбался. Наташа несколько минут внимательно разглядывала изображение, не отдавая себе отчета зачем именно она это делает, потом поймала себя на мысли, что это странно, закрыла карту, сохранила отчет, отправила все, что нужно Константину и вышла из кабинета.
Больница размещалась в старом здании, но оно было очень хорошо отремонтировано. Поддержанию чистоты во всех смыслах этого слова здесь уделялось первостепенное значение. Ни мусора, ни лишних мыслей. Белые коридоры способны были навести тоску на самого отъявленного оптимиста. В этих белых артериях, связывающих между собой больничный организм, ничто не могло остаться незамеченным, но и внимания здесь ничего не привлекало. Любого, кто оказывался здесь, охватывало холодное безразличное спокойствие, кладбищенская умиротворенность. Во всех псевдоокнах сегодня показывали осень. Наташа подумала, что все — таки хорошо, что они голограммы установили, а то здесь было бы совсем грустно.
До обеда полагалось ей посетить еще двух пациентов, она привычно выполнила все, что полагается, и повернув в супер изолятор, вошла в палату Сергея.
Он спал. Плечо его, перетянутое специальным ремнем, иногда вздрагивало. Наташа долго и внимательно на него смотрела. Она даже не знала, как долго она на него смотрела и все думала и думала какую-то свою мысль. Бывает так, что думаешь о чем-то и сам себе не можешь дать отчета, о чем именно, но это совсем не значило, что мысль эта была не важна, это значило лишь то, что подсознание еще не обработало всей информации. Не всплыла эта мысль на поверхность океана, в глубине которого она была рождена.
«Нет! что-то тут не чисто! Лежит он такой спокойный, без ноги, перетянут веревкой, беспомощный, неживой почти, накачанный дромадолом по самые уши, а все-таки Константин Фёдорович его безумно боится». Это она сегодня утром поняла очень отчетливо. «Именно, боится! Боится этого полуживого куска мяса, который полностью в его власти. Почему?».
Плечо Сергея опять вздрогнуло, Наташа подошла и протиснула с большим трудом свою руку под шпагат, прижала мягкую белую ладонь к его плечу, ощутила его тело, мышцы на плече были напряжены, будто нес он что-то тяжелое. Наташа подумала: «Где он сейчас, этот странный ее пациент?». Наташа внимательно смотрела и хорошо чувствовала свою белую руку на его плече. Она подумала, что здорово все-таки, что руки у нее такие чистые и белые.
Плечо болело нестерпимо, Сергей все шел, и вдруг провалился в ватную ловушку, все вокруг было из ваты, она попадала в рот и нос, мешала дышать, лезла в глаза, он не падал, но и не мог двигаться.
— Вот, черт! Угодил в ловушку, расставленную для нубов! Это просто усталость, вот что значит не спать, не есть и не отдыхать! Он знал, что пытаться выбраться не надо, все исчезнет после следующего сохранения. Он знал, что
