В двух шагах от рая - Марша Ловелл

Мейбл настороженно взглянула на Виктора, нервно облизнув пересохшие губы и с беспокойством прислушиваясь к частым и резким ударам сердца.

— Разве ты не хочешь поздороваться со мной? — поинтересовался он, пристально всматриваясь в лицо Мейбл.

Как и когда-то давно, она поразилась, какие удивительно красивые у него глаза. Большие, оттененные черными ресницами, своим пронзительным темно-синим цветом они напоминали ей Северное море в погожий день.

— Здравствуй, Виктор.

— Наконец-то мы снова встретились! Как поживаешь? — спросил он, неспешно огладывая гостью с головы до ног.

Мейбл неуверенно улыбнулась. Для этого ей пришлось сделать над собой усилие, потому что губы никак не желали складываться в улыбку.

Если бы можно было заранее знать, что встреча с Виктором все-таки состоится! За последние четыре года она не раз представляла, как это произойдет. Два раза ей даже выпадала реальная возможность встретиться с Корте, но в последнюю минуту Мейбл находила предлог уклониться от свидания, поскольку не знала, как поведет себя, увидев Виктора.

Сейчас Мейбл почувствовала, как ее бьет противная мелкая дрожь. Она вдруг испугалась, что выглядит недостаточно элегантно. Ведь ее любимый льняной костюм, наверное, несколько помялся в дороге.

Мейбл с беспокойством смотрела на Виктора: нет ли в его глазах насмешки? Но тот бесстрастно оглядел гостью, не обойдя вниманием юбку, едва достигавшую колен, и замшевые туфли, каблуки которых прибавляли Мейбл дюйма три.

Она презирала себя за чрезмерную впечатлительность и неумение прятать истинные чувства за маской внешнего безразличия. Ведь ей никогда не удавалось спокойно выдержать взгляд Виктора. Более того, Мейбл казалось, что Виктор сравнивает ее с Лорной и непременно всякий раз делает вывод, что она, Мейбл, во всем уступает своей очаровательной сестре.

Лорна и Мейбл походили друг на друга, что, впрочем, являлось простой случайностью, так как кровного родства между ними не было. Словесное описание обеих звучало бы одинаково: стройные девушки англосаксонского типа, типичные дочери Альбиона, с голубыми глазами и длинными светлыми волосами. И у той, и у другой носики были чуть вздернуты, а губы имели приятную полноту. Однако на этом сходство и заканчивалось.

Лорна обладала некоей изюминкой, которая сводила мужчин с ума. Ее формы отличались более крутыми изгибами, и к тому же она была повыше Мейбл. Естественные краски лица казались более яркими, а о ее самоуверенности среди общих знакомых ходили легенды. Мейбл достаточно было подумать о сестре, как перед глазами моментально возникала картина пятилетней давности: более чем нежно обнимающиеся Лорна и Виктор. Близкие отношения, если верить Лорне, связывали их и по сей день.

Мейбл сделала глубокий вдох, приказывая себе успокоиться.

— У меня все хорошо, спасибо, — ответила она наконец, снова отважившись взглянуть на Виктора.

Он выглядел более чем благополучно, можно даже сказать, великолепно. На нем был графитового цвета костюм — этакий эталон творений парижского портняжного искусства, серо-голубая рубашка и галстук в синюю и коричневую полоску. Мейбл всматривалась в знакомые черты загорелого лица, и в душе нарастало саднящее ощущение потери.

— Я не предполагала, что встречу тебя здесь, — произнесла она, почувствовав, что пауза чересчур затянулась.

— Вот как? Но ведь это мой дом. Разве мог я устроить прием и не присутствовать на нем?

Выходит, эта вилла с садом и парком в живописной местности недалеко от Парижа принадлежит Виктору. Об этом Мейбл никто не предупредил. Открытку с приглашением на семейный праздник прислали Розали и ее мать, которую Эггертоны называют тетушкой Пам.

Однако Мейбл следовало сообразить, что Виктор просто не мог пропустить столь важное событие, как крестины племянниц. Вероятно, он все же сумел спланировать дела таким образом, чтобы судебное разбирательство на Корсике не помешало ему провести столь знаменательный день в кругу семьи. И не мудрено: ведь он наполовину француз, в нем течет корсиканская кровь, а для каждого выходца с острова, где преданы традициям, семья священна.

Виктор, несомненно, с раннего детства воспринимал это как непреложную истину. И, само собой разумеется, дети занимали в списке корсиканских приоритетов главенствующее место. Правда, скорее всего это касается лишь детей, принадлежащих к французской ветви нашего семейства, пронеслось в голове Мейбл. А ребенок, случайно прижитый англичанкой, вряд ли заинтересует Виктора Корте…

Она подавила тяжелый вздох, подумав о том, что дерзкое решение, принятое ею около четырех лет назад после долгих душевных терзаний, вряд ли приведет Виктора в восторг.

— Мейбл, дорогая моя девочка, ты все же приехала! — раздался рядом радостный возглас тетушки Памелы. Ее появление несколько разрядило обстановку и позволило Мейбл отвернуться от Виктора, чтобы тут же оказаться в нежных объятиях его матери. — Как я рада тебя видеть!

— Я тоже рада! — поспешно заверила Мейбл. — Жаль, что папа и Лорна не смогли выкроить время для поездки. У отца в суде сейчас в разгаре одно запутанное дело, а сестра участвует в показе новой коллекции одежды.

— Слава богу, что хотя бы ты приехала! Ведь ты дочь моего любимого сводного брата, а встречаться нам удается нечасто. Сколько раз мы виделись за последние годы?

— Ну… кажется, раза два, — смущенно улыбнулась Мейбл.

— Правильно, — кивнула тетушка Пам. — Один раз в Бирмингеме, когда тебе только исполнилось тринадцать лет, а второй — на Корсике. Ты гостила у нас во время пасхальных каникул, когда уже училась в университете. Да-а… Мне очень хотелось, чтобы крестины малюток Рози послужили поводом для примирения всех наших родственников — и английских, и французских. По правде сказать, я сильно огорчена, что Патрик не смог приехать…

— О, понимаю, — участливо покачала головой Мейбл. — Когда вы с моим отцом встречались последний раз?

Тетушка Пам на секунду задумалась.

— Пожалуй, лет десять назад. И, к сожалению, встреча была не слишком теплой. Я приехала к матери, потому что считала себя обязанной познакомить Виктора с его английской бабушкой, но она вышвырнула нас из своего дома. По-другому это не назовешь…

— Отец очень хотел навестить вас, тетя Памела, — горячо произнесла Мейбл. — Уж поверьте мне!

Это была правда. Патрик Эггертон действительно искренне желал увидеться со сводной сестрой, но гордость не позволяла ему сделать первый шаг к сближению. Поэтому он отправил во Францию дочь, в знак того, что не испытывает враждебности к семейству Корте. Уже пять лет назад он не возражал, чтобы дочери провели каникулы на Корсике. А крестины дочек Рози дали ему повод еще раз продемонстрировать, что Эггертоны благожелательно относятся к семье Памелы, вступившей в брак с соблазнившим ее корсиканцем.