Мотя - Дмитрий Коробков

Самым сложным в воспитании, оказалось, оставлять эту кроху в холле на ночь совершенно одну. Естественно, что дети пытались затащить Мотьку на ночь к себя. Я был твёрд и непреклонен относительно её ночлега

– Она вам не плюшевая игрушка! – аргументировал я, – у каждого в этом доме должно быть своё место. Нечего ей в кровати спать. У неё отличное место.

Детей я отучал, или себя уговаривал? Ведь я и сам хотел забрать Мотьку в комнату. Но книги требовали побороть в себе эту слабость.

Уходя на работы, школы, мы раскладывали в коридоре газеты, ближе к двери, чтобы Матильда в наше отсутствие спокойно могла справить свою нужду. Выгуливать её ещё было рано. Первый выход на улицу планировался в ближайшее время. Вечером она жутко радовалась нашему возвращению домой.

Уже полностью освоившись в квартире, она не упускала возможности поиграть. Её щенячье озорство иногда граничило с хулиганством. За некоторые проделки Мотю приходилось наказывать. Не физически, конечно, а «ставить в угол». За ножку журнального столика был привязан поводок. На виновницу надевали ошейник и пристегивали к поводку. Он ограничивал возможность её передвижения небольшим радиусом. Естественно, в этот радиус попадала её лежанка. Что может быть страшнее для молодого, бьющего ключом энергии организма, чем ограничение свободы. Было жутко жаль её, но так требовали правила воспитания. Через некоторое время Матильду освобождали.

Я всегда торопился домой. «Маленькая Мотька одна. Как она там»? Все комнатные двери закрыты. Открытой всегда оставалась только кухня, где находилась миска с водой. Вернувшись как-то домой раньше остальных Я наткнулся на разбросанный повсюду хлеб. Обрадовавшаяся моему приходу Мотька бросилась мне на встречу. Однако заметив мою не одобрительную реакцию притихла.

– Что здесь произошло? – сурово обратился я к этой малявке, – что всё это значит?

Я поднял с пола несколько кусков чёрного хлеба. Положил их на ладонь. Протянул к Мотьке. Она осторожно вытянула вперёд свою мордашку, обнюхивая хлеб.

– Ты где хлеб взяла? С едой играть нельзя! Ты что, голодная? Зачем по кухне шаришь?

Оценивая ситуацию, Матильда виновато смотрела на меня. Конечно не оставив мне выбора, пришлось посадить её под арест. Я собирал с пола хлеб стараясь демонстративно не обращать на неё внимания. Но украдкой подглядывал, как она реагирует на моё поведение. Мотя понимала всё очень быстро. То, что я её игнорирую, мне показалось для Матильды худшее. Она даже не пыталась выйти из своего заточения. Впрочем, заточение, как обычно, длилось недолго. И когда вернулись остальные члены нашей семью, Матильда получила амнистию.

Время первых прогулок наступило, когда уже изрядно похолодало. Снега ещё не было. Дворники очистили дворы от сухих опавших листьев. Земля казалась лысой, как чья-то голова после парикмахерской. Дети с удовольствием водили Мотю на поводке неподалёку от дома.

Прохожие не оставляли незамеченной жизнерадостного щеночка. Её волнистая шесть блестела не только на солнце, но в любую погоду. Стройная, игривая, ушастая – она привлекала к себе всеобщее внимание.

– Это что ж за порода такая? – слышалось с одной стороны.

– Натаскивать будете? – понимающе кивал другой.

Конец ознакомительного фрагмента.