Схватка за параллель - Александр Потапов

Точкой отсчёта моей истории можно считать тот день, когда решил свести счёты с жизнью. Боже, как давно это случилось! Вероятней всего, года три назад. То злополучное время до сих пор помнится в поту ночных кошмаров. Мне давно за сорок. Жена, забрав детей, ушла ещё по молодости. Мой быт – убогая комнатушка в общаге, кровать с рваным, засаленным матрасом, стол, заваленный до невозможности грязной посудой, объедками, окурками. Среди всего этого великолепия небоскрёбами возвышаются пустые, мутные пузыри из-под самогона. Обшарпанный, колченогий табурет ставит последнюю точку в роскоши интерьера. Правда, на стене висит на одном гвозде, покосившись, репродукция картины Айвазовского. Там посреди буйства волн несколько человек пытаются спастись на жалком подобии плота. Несложно догадаться: болен я самой распространённой российской болезнью – запоями. Знаете, как у нас смотрят на алкашей? Они везде: на свалках и в супермаркетах, под забором и во дворцах. Ибо все они – это мы – в прошлом или будущем.

С малолетства помню весёлую компанию поселковых бичей, званную отчего-то «восьмой бригадой». Вечно лохматые и немытые рожи маячили у дверей магазина, сшибая по десять-двадцать копеек. В свободное от попоек время пилили дрова, копали огороды, не перерабатывая, зато постоянно и сыты, и пьяны.

Перестройка асфальтным катком прошлась по их телам и душам. Они вымерли, причём в прямом смысле слова – всё же суррогаты не молоко. А обычная ротация, когда вместо выбывшего на тот свет члена коллектива приходил следующий бедолага, не произошла. На страну упала проблема круче – наркота. А наркоши не алики, воруют, работать не заставишь. Впрочем, у тех и жизнь заметно короче, да разговор не о них. Меж тем ситуация потихоньку выправляется, и алкаши опять занимают завалинки многочисленных магазинчиков, вновь живя припеваючи, правда сшибая на пропой уже рубли. Как-то незаметно для себя оказался в такой крепкой спетой компании и я.

Начиналось неплохо. Школа. Техникум, два года в «Дзержинке». Командировки в горячие точки, перехват караванов. Даже в плен без сознания взяли. Но до логова не довели. Скрутив на привале бошки двум моджахедам, с боем ушёл. Кажется, чего-то удостоен, награждён и назван молодцом…

После армии, вместо того чтобы делать карьеру где-нибудь в ментовке или у пожарных, подался на карьер. Там в пыли и грохоте перфораторов почувствовал, что стоит трудовой рубль. Таскал на горбу взрывчатку на массовые взрывы, разгружал вагоны и не упомню, когда начал сходить с нарезов. Женился, родились два мальчика. Всё бы ничего, но болячка всё больше и больше давала о себе знать. Запои, беспробудное пьянство неделями. Бригада в яме ещё та, до сих пор не понимаю, как друг друга не поубивали. Дальнейшее вполне обыденно. Семья не смогла переломить ситуацию, а с работы вскоре погнали. И вот общага, вечные долги и, как награда в жизни, завалинка у кулинарии.

Мой кошмар и вечный спутник – страх. Постоянный страх. Сон только после отрубона. Подъём в два ночи в холодном поту от жутких мультиков. Любая, самая мелкая проблемка разрастается в мозгу до чудовищных размеров. Ужас холодными, липкими пальцами бросает тело в непрекращающуюся дрожь. Сердце то выносит грудную клетку, то наоборот – останавливается. Поневоле соскакиваешь и бежишь в известную комнату. На коленях уламываешь бабу Нину, отдавая в залог последнее.

В тот день решаю – хватит. Зажился на этом свете. С утра солнышко стучится в пыльное окно, тепло. В углу недостроенного садового домика выкапываю АКМС, тайком привезённый с той войны. Аккуратно разворачиваю вощёную бумагу, мягкой тряпочкой удаляю тонкий слой смазки. Достав необходимые принадлежности, машинально чищу ствол. Руки сами находят занятие, и патроны из цинка ловко перекочёвывают в магазин. Где-то на периферии сознания мелькает здравая мысль: зачем для самоубийства целый магазин? Впрочем, как приходит, так и уходит, а подобранный по дороге мешок надёжно маскирует ствол.

Путь в лес. Здесь тихо, пахнет прелью и грибами. Ветки потрескивают под ногами. Всем нутром чую, что иду на гнусное дело, поэтому стараюсь уйти подальше. Неожиданно кустарник расступается в стороны, и под ногами асфальт старой военной дороги. Много слухов и баек ходило в наших краях про неё. Но толком никто ничего не знал. КГБ умел хранить тайны. Заметно, что за асфальтом следили, зимой даже чистили регулярно, но когда и кто – непонятно. Собираюсь перейти на другую сторону, но шагах в десяти вижу огромный чёрный джип. Весь блестящий и не в меру солидный. От неожиданности затаиваюсь. Ведь здесь скорее можно встретить волков, чем людей.

Слышится негромкий разговор. Два серьёзных мужика в странной униформе уютно устроились в тенёчке. Тема неожиданна и интересна. Замерев, внимаю смыслу доносящихся фраз. Насколько догадываюсь – эти ребята из космических войск. Отправленный недавно с огромной помпой очередной «Сеятель» набрёл на звёздную систему. Впрочем, дело довольно обыденное, но одна из планет очень похожа на Землю. Богатый растительный мир вполне пригоден для жизни. Разговор шёл об исследовательской экспедиции и намерении одного из собеседников возглавить её. Оказывается, на планете удалось установить МпЭс (межпространственный экспресс, то есть систему мгновенного переноса массы из одной точки пространства в другую).

Рёв мотора закрывает тему. Из-за поворота вылетает громадный тягач, которому под силу стратегический комплекс. Выскочившие из кабины солдаты ловко цепляют на буксир громоздкую импортную технику. Дождавшись, когда утихнет шум, и порадовавшись за будущее человечества, перехожу дорогу.

Боковое зрение цепляет блик в косых лучах солнца, причём там, где только что мирно беседовали космонавты. Любопытство заставляет вернуться. На влажной земле поблёскивает золотом именной жетон МпЭса. Лишь раз в жизни пользовался этим видом транспорта, перемещался из Челябинска в Минск, гулял на свадьбе друга. Ох и попировал же, до сих пор удивляюсь, как ухитрился домой вернуться. Кручу жетон перед глазами. Сверкающая полированным золотом поверхность резко меняет ход мыслей. А что если… В голове хаос... Да гори оно огнём! Разворачиваюсь и бегу назад в общагу.

На трясущихся от необычного темпа ногах и с трудом удерживая обеими руками рвущееся на волю сердце, добираюсь до комнаты. Ударом ноги ломаю тайник под подоконником. Там уже не одно десятилетие лежат трофейные золотые часы. Не знаю, почему, но ни в одну из бесчисленных ночей даже в мыслях не возникло идеи сдать их за стакан лекарства от страха.

В подобранную ранее где-то на улице большую клетчатую почти не рваную сумку летят вялая картошка, морковь, крупа, какая-то консерва, сухари. Бабушка Нина с восторгом меняет золото на рубли. Надувает, сука, как всегда, но времени на разборки нет. Впрочем, к чему они – деньги. Билет куплен в одну сторону.