Черная гора - Рекс Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это старые динары. Я хотел бы выполнить обещание, данное много лет назад.
Врач кивнул, отошел, и Вульф положил монеты на глаза. Голова была чуть наклонена, и ему пришлось ее поправить, чтобы монеты не упали.
Он отвернулся:
– Вот и все. Больше у меня нет перед ним обязательств. Идем, Арчи.
У выхода болтал с сержантом сыщик, сопровождавший меня. Он сказал, что мне не нужно подписывать протокол, и спросил Вульфа, подтверждает ли он опознание. Вульф кивнул и поинтересовался:
– Где мистер Кремер?
– Извините, не могу сказать.
Вульф повернулся ко мне.
– Я попросил водителя подождать. Ты сказал, что Марко жил на Восточной Пятьдесят четвертой?
– Да.
– Поехали туда.
Эта поездка в такси нарушила установленный порядок. Недоверие Вульфа к машинам так велико, что он не в состоянии разговаривать, если передвигается в чем-то на колесах, даже когда я за рулем, но в этот раз он преодолел себя. Он стал меня расспрашивать о Марко Вукчиче. Я напомнил, что он знал Марко намного дольше и лучше, нежели я, на что Вульф ответил, что некоторые темы Марко никогда не обсуждал с ним – например, отношения с женщинами. Я согласился с ним, что он прав, но добавил, что, насколько я знаю, Марко не тратил время на обсуждение своих отношений с женщинами – он наслаждался ими, и привел пример. Пару лет назад я привел поужинать в «Рустерман» девушку по имени Сью Дондеро, Марко положил на нее глаз и прислал бутылку одного из своих лучших кларетов. На следующий день он позвонил мне и поинтересовался, не дам ли я ему адрес и телефон Сью. Я удовлетворил его интерес и постарался забыть ее.
– Почему? – спросил Вульф.
– …чтобы дать ей подумать. Марко, единственный владелец «Рустермана», богатый вдовец, и Сью могла бы подцепить его.
– Но не подцепила.
– Нет. Насколько мне известно, что-то не получилось.
– Что за черт, – выругался водитель, тормозя. При повороте с Парк-авеню на Пятьдесят четвертую улицу, ему надо было пересечь Лексингтон-авеню, но тут его остановил полицейский. Резкое торможение лишний раз утвердило Вульфа в его нелюбви к машинам. Водитель высунулся из окна и возмутился:
– Послушайте, моему пассажиру нужен дом в этом квартале.
– Ничем не могу помочь. Улица перекрыта. Поворачивайте.
Водитель резко вырулил и подвез нас к тротуару. Я заплатил, выбрался из машины и придержал дверь, чтобы дать возможность Вульфу вынести себя. С минуту он постоял, чтобы перенести дыхание, и мы направились в восточную сторону. В десяти шагах от нас стоял другой полицейский, немного дальше – еще один. Центр квартала кишел полицейскими машинами, прожекторами, работающими людьми и уличными зеваками. С нашей стороны часть тротуара была огорожена канатом. Когда мы подошли, полицейский преградил нам путь и рявкнул:
– Переходите на ту сторону и не задерживайтесь.
– Я приехал это осмотреть, – сказал Вульф.
– Я знаю. Вы и еще десять тысяч. Освободите место.
– Я друг человека, которого убили. Меня зовут Ниро Вульф.
– Ага, а меня генерал Макартур. Отваливайте.
Разговор мог бы получить интересное развитие, если бы вдруг в свете прожектора я не заметил знакомое лицо.
– Роуклифф, – завопил я.
Лейтенант обернулся, внимательно посмотрел, вышел из освещенного круга, вгляделся еще внимательней и наконец подошел.
– Ну, – требовательно спросил он.
Из всех сотрудников отдела по расследованию тяжких преступлений, с которым мы имели дело, от начальников до подчиненных, лейтенант Роуклифф – единственный, от общения с которым я выпадаю в осадок, и я уверен, что наши чувства взаимны. Он-то уж точно хотел бы видеть меня там же, где и я желал очутиться ему. Поэтому, позвав его, я предоставил право вести переговоры Вульфу.
– Добрый вечер, мистер Роуклифф. Мистер Кремер здесь?
– Нет.
– А мистер Стеббинс?
– Нет.
– Я хотел бы увидеть место, где погиб мистер Вукчич.
– Вы мешаете. Мы работаем.
– Я тоже.
Роуклифф задумался. Он бы с удовольствием приказал парочке помощников отвести нас к реке и утопить, но момент был явно неудачен. Ведь это было совершенно неслыханно: Вульф вышел из дома по делу. Роуклифф понимал, случилось нечто из ряда вон выходящее, и ему было неясно, как прореагирует начальство, если он даст волю своим чувствам. И, конечно, он знал, что Вульф и Вукчич были близкими друзьями. Сделав над собой видимое усилие, он все-таки проворчал:
– Идите сюда, – и подвел нас по тротуару к фасаду дома.
– Конечно, это не окончательный вариант, – сказал он, – но мы думаем, что дело было так. Вукчич вышел из дома один. Он прошел между двумя стоявшими автомобилями, чтобы поймать такси, идущее с западной стороны. Машина, припаркованная во втором ряду примерно ярдах в двадцати к западу – не наемная, черный или темно-синий «форд» – седан – двинулась вперед. Когда она поравнялась с Вукчичем, сидящий в ней человек начал стрелять. Пока не ясно, стрелял ли сам водитель или кто-то рядом с ним. Мы не нашли ни одного свидетеля. Он упал вон там, – указал Роуклифф и оставался там. Видите, мы еще не сдвинулись с места. До сих пор нет никаких точных данных. Вукчич жил один на верхнем этаже и когда уходил, с ним никого не было. Ел он, конечно, у себя в ресторане. Что-нибудь еще?
– Нет, спасибо.
– Не сходите с тротуара. Мы хотим еще осмотреть мостовую при дневном свете. – И он оставил нас.
Вульф постоял минуту, глядя на то место на мостовой, где упал Марко, затем поднял голову и огляделся. Свет от прожектора упал ему на лицо, и он моргнул. Поскольку впервые на моей памяти он начал расследование убийства с личного визита на место преступления – не считая случаев, когда его вынуждали особые обстоятельства – например, если речь шла о спасении моей жизни, – мне было любопытно, как он будет действовать. Это была уж очень редкая возможность. Вульф начал с того, что повернулся ко мне и спросил:
– Как пройти к ресторану?
Я показал на запад.
– Четыре квартала вверх по Лексингтон-авеню и за угол. Мы можем поймать такси.
– Нет, мы пойдем пешком, – и он потопал вперед. Я последовал за ним, все больше и больше изумляясь. Смерть его старого и самого близкого друга, конечно, потрясла его. Предстояли пройти пять перекрестков, где чудовища на колесах поджидали его на каждом углу, готовые к прыжку, но он шагал, не глядя но сторонам, как будто для него это было естественным и нормальным действием.
2
То, что происходило в «Рустермане», нельзя было назвать ни естественным, ни нормальным. Швейцар шести футов ростом, с квадратной челюстью, пропустил нас и вдруг выпалил в широкую спину Вульфа:
– Это правда, мистер Вульф?
Вульф пропустил его вопрос мимо ушей, но я обернулся и кивнул.
Мы прошли мимо гардероба. В большой передней комнате, которую нужно было пересечь, чтобы попасть в зал, и которую Марко называл комнатой отдыха, а я – баром, потому что в ней был бар, находились всего лишь несколько завсегдатаев. Время приближалось к половине десятого, поэтому все клиенты были внутри, поглощая куропаток, запеченных в горшочке или седло барашка по-беарнски. Атмосферу помещения, мягкую, приглушенную, создал, конечно, Марко с помощью Феликса, Лео и Джо. До этого вечера я никогда не видел, чтобы кто-то из них нарушая правила, хотя бы моргнул. Когда мы вошли, Лео, стоявший у входа в зал, заметил нас и шагнул навстречу, затем повернулся, отошел назад и крикнул:
– Джо!
Завсегдатаи бара принялись оживленно переговариваться. Лео снова повернулся, прижал ладонь ко рту, подошел к нам и уставился на Вульфа. Я заметил, что на лбу у него выступил пот – еще одно нарушение. В ресторане, где подают голубей по пять или более баксов за штуку, метрдотели и официанты не имеют права потеть…
– Это правда? – прошептал Лео, все еще прикрывая рот ладонью. Казалось, он съеживается на наших глазах, а он и так был не очень большим, не коротышка, но совсем узкий, только в плечах пошире. Он отнял руку и произнес приглушенно:
– Боже мой, мистер Вульф, неужели это правда? Должно быть… – кто-то схватил его та плечо сзади. Это был Джо, созданный для того, чтобы хватать. Годы, проведенные с Марко, отшлифовали его манеры, и он уже мало походил на профессионального борца, однако сохраняя размеры и облик.
– Держи себя в руках, черт побери, – прорычал он. – Не желаете ли столик, мистер Вульф? Марко здесь нет.
– Я знаю, что его нет. Он мертв. Я не…
– Пожалуйста, не говорите так громко. Пожалуйста. Так вы знаете, что он погиб?
– Да. Я видел его. Мне не нужен столик. Где Феликс?
– Феликс наверху в конторе с двумя полицейскими. Они пришли и сказали, что в Марко стреляли и он убит. Он поручил Лео и мне следить за ужином и поднялся с ними наверх. Мы никому ничего не говорили, кроме Винсента. Феликс сказал, что Марко не понравилось бы, если бы ужин был испорчен. Меня тошнит, когда я смотрю, как они едят, пьют, смеются, но, может быть, Феликс прав – а лицо у него было такое, что лучше не спорить. Вы думаете, он прав? Лично я выставил бы всех и закрыл дверь.