Меридиан Морозова - Данил Ткачёв

социальные протесты, и сможет дать людям востока прогресс и высокие технологии через главный ресурс мира — энергиум.

Восток, который был самым отстающим в плане технологического развития в государстве, был подвержен диктатуре Морозова, ради выражения его странной любви — всех подозреваемых в любых преступлениях судили по самым жестким мерам. Многим людям доставалась невыносимая работа, а всех несогласных расстреливали. Последних называли “Люди безответной любви”, т. к. Морозов считал, что таким образом дает людям свою любовь, а непослушные ее не принимают. Единственные кто не пострадал тогда: Знать, аристократия востока, служилые люди. Они давали приближенным Морозова взятки, а те докладывали ему, что верхи беспрекословно подчиняются и работают во благо государству. Даже несмотря на усилия Морозова, восток все еще отставал от развития — энергиум не добывается и не производится. В связи с этим, государство решает объявить кампанию “колонизации востока”, для поднятия там уровня производства. Естественно, Морозов попадает на один из главных постов.

Колонизация предполагала массовые репрессии, начало фактического рабства над населением востока и тяжкой работы на заводах, по примеру остальных регионов страны. Бунты, противоречия, протесты, восстания были неизбежны. Для подавления последних назначили Полковника Морозова, причем весь его гарнизон был распределен ровно по долготе 69 градусов и двигался по долготе на восток, вплоть до Камчатки, Кореи и Японии. Это был магнум опус Морозова. Он принесет справедливость, прогресс, технологии, а главное — любовь. Это он так думал. Но на самом деле, его любовь принесла лишь море крови для востока. Он огнем и мечом пронесся по восточным территориям гос-ва, подчиняя людей во имя прогресса. Были затронуты все: Люди склоняющиеся перед колонизацией были обречены на рабство за станком. Другие люди, пытаясь восставать, были стерты с лица земли, как противники “добра и любви”.

Морозов принес огромную победу для своей страны — теперь восток полезен, но эта полезность стоила жизни половине населения континента, а вторая половина потеряла свободу. А главное — Морозов искренне верил, что теперь он достиг понятия “Любовь”, что он принес счастье людям, что именно он поборол социальную несправедливость, но на самом деле он сделал своих приближенных еще богаче за счет энергиума, а остальных унизил настолько, насколько это было возможно.”

Глава 3

Философия.

Эта история поразила меня. От возмущения спросил:

–”Морозов что — псих?”

–”Нет… Вряд-ли.”

Но если не псих, то кто? У Юрия и вправду были проблемы с психикой, раз он не отличал добра от зла и думал что помогает людям, убивая их.

–”Почему он думал, что он любит людей через жестокость?”

–”Как я говорил, Юрий не был способен на любовь, ни к единому человеку. Вот он и пытался найти эту любовь в чем то, кроме людей.”

Что-ж, это объяснило его маниакальность. Ведь если невозможно любить с рождения, это уже определило его одиночество на всю жизнь. Но я впервые слышал о таком недуге, как вечное одиночество, поэтому я спросил:

–”А почему он родился не способным на любовь?”

–”Такие ходят байки, никто не знает на самом деле почему он вырос таким безэмоциональным. Может травма, может, взаправду, его прокляли на одиночество.”

Как же ужасно не уметь любить, но хотеть это делать. Это слово ходить в поход с завязанными глазами. Ты идешь, спотыкаешься, и даже не можешь понять, правильно ли ты движешься?

Эдвард, видимо, тоже над этим задумался: его взгляд стал грустным, он смотрел куда-то вниз. Костер стал единственным развлечением в этом поле. Наш привал был лишь зачищен от сухой травы, дабы не устроить здесь пожар. Во всем мире я не чувствовал себя так-же пусто, как чувствовали сейчас себя я и Эдвард в данный момент, посреди нигде.

Начали появляться первые звезды на небе, они стали разнообразием этой скучной жизни, окруженным лишь серым дымом. С появлением нового природного явления на небе, я решил дать новую тему для разговора, дабы разбавить наше молчание:

–”Он думал, что любит, и избавляет людей от социального неравенства через энергиум?”

–”Верно.”

–”Но он же был серьезным человеком, он понимал что энергиум в государстве производится рабским трудом, и на этом наживаются богачи. Как он мог так думать?”

–”Он думал, что дает низким людям прогресс. Чем выше прогресс — тем лучше уровень жизни, а у богачей и так этот энергиум был, значит они достигли потолка в своем богатстве. Он думал, что даруя энергиум и прогресс людям востока — бедняки становятся лучше, богаче и т. д., а богачи остаются на своем месте. Тем самым, социальная пропасть между высокими и низкими сокращалась.

Я с грустью продолжил его слова:

–”Но на самом деле бедняки стали полу-рабами из-за производства энергиума и богачи получили еще большую власть над ними…”

–”Именно так.”

И я продолжил говорить:

–”Это похоже на бесконечный шкаф социальной лестницы. Обычные люди на первой полке шкафа, а богатые все выше и выше поднимаются за счет ресурса, хотя эти же ресурсы есть и у бедняков”

Эдвард понял мою логическую цепочку, и решил дополнить:

–”У богачей есть нить, за которую они держат бедняков на первом уровне. Когда богачи поднимаются на этом вечном шкафе на определенную полку — нить давления на бедняков кончится. Она натянется и будет ровной. Богач попытается подняться еще выше, и в этот момент нить порвется. И тогда бедняки на самой нижней полке восстанут и уронят шкаф.”

–”И чем выше шкаф, тем больнее падать.”

–”Снова верно. Вот только этот бесконечный, энергиумный шкаф еще и попадает на головы бедняков снизу, если они его уронят.”

Наша беседа о вечном шкафе закончилась.

Костер потухал. Надо было собрать хворост. Я встал. Отекшие конечности наполняются свежей кровью, я вдохнул прекрасный вечерний воздух. От этого философского разговора окружение больше не казалось сплошной пустыней потерянных надежд. Ночь набирала обороты, а огонь терял свою власть над тьмой и холодом. В полной тишине, где не ожидаешь услышать ничего кроме ветра, заиграли в свои дудки сверчки.

–”Одно хорошо в этом шкафе”

–”Что именно?” — Спросил Эдвард.

–”В нынешнем мире энергиума, ниже первой полки уже не бывает.”

Эдвард выдал солидарность моей мысли:

–”Быть может.”

Глава 4

Обида.

Собрав хворост, и топливо с запасом — мы накормили костер. Огня теперь хватит на всю ночь.

-”Полагаю, мы здесь будем ночевать?” Спросил я.

–”Да, будем. Идти по этой степи ночью хоть и безопаснее, т. к. мало кто заметит, но можно замерзнуть. Или