Неча на зеркало пенять - Николай Сухомозский

Но видели бы вы лицо пожилого стокгольмца, увидевшего, как из туалета, будто черти из табакерки, один за другим выскакивают рослые славянские парни!

В поезд погружались буквально за минуту до его отхода. На перроне — тишина, никакой суеты, переругиваний, нервных возгласов. Отвечающий за отправку мельком взглянул на билеты, проводница жестом пригласила в вагон. Пока искали свое шестиместное купе, обратил внимание на тут и там прикрепленные к стенке в коридоре небольшие целлофановые пакетики.

— Для мусора! — поймал мой взгляд Олег.

— Михалыч! — тронул за плечо Григорий. — Давай мы сумки разместим, а ты свою держи поближе, скоро ужинать будем.

Надо сказать, что когда мы все еще в поезде «Екатеринбург — Москва» впервые садились перекусить, я приготовленную женой снедь развернул быстрее остальных. И предложил съесть сначала, раз уж так получается, мои припасы, потом приняться за чьи-то еще и так далее. Какая разница, в какой очередности это делать? Мы-то — одна компания.

Поэтому я без всяких-яких дал «пацанам» возможность засунуть баулы подальше в рундуки. Сделав это, они тут же очистили помещение. Когда я через пару-тройку минут выглянул в коридор, ни одного пакетика для мусора по всей длине вагона уже не было — сиротливо торчали голые держатели.

— Мужики, ну и сервис! — вынырнул из тамбура возбужденный Андрей. — В туалете (простите за повтор темы, но, как говорится, из песни слов не выкинешь — авт.) не только бумага, но и полотенце! И даже шампунь!!

Гурьба цыганским табором — на экскурсию. Через некоторое время не удержался и я: «Гляну на заморские апартаменты, в которые и цари пешком ходят».

Стерильная чистота, признаюсь, поразила. Однако можете не сомневаться: ни мыла, ни, тем более, шампуни в отхожем месте на колесах я уже не обнаружил. Равно, как и полотенца. На стенке сиротливо болтался лишь обрывок пипифакса…

Весь вечер, пока доканчивали мои припасы, естественно, под мою же очередную поллитровку, я с ужасом ожидал, что в купе вот-вот зайдут проводница и полицейский. К счастью, международного скандала не случилось. Видимо, ободренные сим фактом, «новые украинцы» поутру дружно начали запихивать в сумки …постельные принадлежности. Зачем они им, не знаю: простыни на шведской железной дороге — синие и сшиты наподобие спального мешка.

К дому в Хельсинборге, где местный бизнесмен Свен снимал квартиру для восточных деловых партнеров, прибыли ранним утром. Тот по какой-то причине к месту встречи не прибыл. Паше нужно было смотаться за ключами.

— Ведите себя соответственно! — предупредил. — Без знания языка при встрече со стражами порядка не оберетесь неприятностей.

— О‘кей! — изрек, похоже, единственное, которое знал на английском, слово Григорий.

Можете не сомневаться: «соответственно» вели себя не более десятка минут.

— Пацаны, заяц! — раздался душераздирающий вопль Андрея.

Действительно, на расположенной за домом лужайке, поднявшись на задние лапы, стоял косой. Впрочем, сей факт меня не сильно удивил. Из рассказов Олега знал, что в стотысячном Хельсинборге по улицам свободно разгуливают не только зайцы, но и кошки с бантами.

— Едрена вошь! — охнул Эдик. — Дополнительный паек сам в руки бежит!

— И то! — поддержал коллег Григорий. И истошно закричал:

— Давай, окружай!! Михалыч, заходи слева!

С диким улюлюканьем, свистом и гиком обалдевшего от подобного обращения зайца погнали по траве. Я готов был от стыда сквозь землю провалиться. Тем более, видел, как из некоторых окон начали выглядывать встревоженные обыватели. До сих пор не пойму, отчего никто из них не вызвал полицию или, на худой конец, представителя организации защиты животных.

…Вернувшийся с ключом Паша открыл квартиру. Предложил размещаться, а сам, забрав Олега, ушел к Свену «решать вопросы». Я подошел к окну: какая она, заграница, пусть и сквозь жалюзи, но зато с высоты птичьего полета?

И застыл в недоумении, ибо остальные, в отличие от меня, дружно …бросились обшаривать комоды и шкафы.

— Класс! — раздался довольный тенорок Эдика.

Он держал в руках явно бывшую в употреблении, однако вполне приличную автомагнитолу. И тут же заговорщицки добавил:

— Вы ничего не видели!

Ближе к обеду вернувшийся Паша полез на антресоли.

— Ни хрена не пойму, прошлый раз оставлял здесь автомагнитолу. Мужики, не из вас ли кто-то пошустрил?

«Мужики» дружно замотали головами: нет, не из них. Промолчал и я — ради чистоты эксперимента.

— Но ведь никому здесь, в Швеции, она не нужна! Аналогичных полно на свалке. Признавайтесь, кто взял?

«Расколоть» пацанов не удалось, и Паша пообещал обеспечить каждому на границе шмон по полной программе.

Перед тем, как мы сели за стол, я вдруг узнал, что «коммунизма» на валютной территории больше не будет: здесь всякий харчуется… отдельно и за свой счет. Неожиданность, конечно, не из приятных, но делать нечего. Открыл одну из двух еще остающихся банок консервов и начал «пиршествовать», стараясь не обращать внимания, как «друзья по несчастью» наворачивают копченых кур, колбасы, балыки из сохранившихся (трескали-то мое!) российских припасов. Признаюсь: именно с этой минуты «новые» не как класс, а как люди, для меня перестали существовать.

Сей вердикт с соответствующим комментарием произношу вслух. Ни один даже не покраснел. Лишь Андрей весело гоготнул:

— Михалыч, останешься и дальше лохом — никогда не разбогатеешь!

После трапезы «пацаны» принялись активно обсуждать, кто сколько пар обуви, костюмов, курток с собой прихватил. «Они что, российскую моду здесь собираются демонстрировать? — недоумевал я. — Или просто, как придурки, ради хвастовства свои гардеробы приволокли?»

О, как я заблуждался! Особенно в части «придурков».

Прозрел случайно, когда на следующий день в одном из магазинов услышал позади свистящий шепот Андрея:

— Сматываем удочки!

Вслед за остальными покинул супермаркет: что за спешка? Из сумбурного разговора, наконец, уразумел: мои попутчики прихватили с собой побольше старой одежды и обуви для «ченча» — обмена на новую. А проще — изощренного воровства.

Магазины посещали не все подряд, а строго определенные. Сегодня — спортивные, завтра — готовой одежды, послезавтра — обувные и т. д. «Ченч» совершали до примитивности просто. Заходили, к примеру, гурьбой в магазин спорттоваров, все, как один, — в спортивных костюмах. Один из компании примерял новый до умопомрачения долго (впрочем, в Швеции, полагаясь на порядочность покупателей, продавцы не очень-то за ними и присматривают). В конце концов, с понравившегося нового «прикида» срывалась штукенция, на которую у выхода сигналом «Вор» реагировало специальное устройство, цеплялась на старый — и назад на вешалку. В обновке, как ни в чем ни бывало, российский «Кио» покидал магазин, разводя с сожалением руками: мол, к сожалению, ничего подходящего подобрать не удалось.