Искатель, 2014 № 07 - Юрий Кунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здравствуй, Иван!
Дронов, услышав приветствие, заулыбался, показывая пожелтевшие от курения зубы.
— Доброго здоровьица!
— О чем же ты хотел поболтать с незнакомой девушкой?
— Так, это…
Дронов склонил голову набок и, опустив глаза, замолчал.
— Смелее. Ты же не на уроке математики.
— Ну, хотел рублик-другой попросить у прекрасной незнакомки. — Иван, прищурив один глаз, хитро посмотрел на Валентину Васильевну. — На утренний кофе не хватает.
— И круассаны?
— Чего?
— Я говорю, и булочку в томате.
По выражению лица Дронова было видно, что шутки он не понял.
— Васильевна, я пивка только хотел взять. Для настроения. А потом со всей силы за любимую работу.
— Иван, Иван…
Валентина Васильевна поставила пакет на асфальт и достала из кармана брюк кошелек.
— Сколько тебе нужно? А то сейчас начнешь прохожих обирать.
— Н-е-е. Я всегда по-доброму. Да и надо всего-то два рублика. Или три.
— Держи, — женщина протянула Ивану пятирублевую монету.
— Васильевна, спасибо! Выручила по-соседски. Лариске моей только не говори, что я с ранья у магазина ошивался. Лады?
— Не скажу. Ты про работу на радостях не забудь. Хорошо?
Валентина Васильевна опасалась, что Дронов опять уйдет в традиционный многодневный загул и не хотела быть ему в этом помощницей.
— Только бутылек пивусика возьму — и сразу на склад. Ребятишкам там без меня никак не управиться. У них ни бицепсов, ни трицепсов. Мешок цемента поднять не могут. Как я их брошу? Наберут кнопкодавов, а Иван потом выручай, рви пупок.
Казалось, что Дронов говорит вполне искренно. Безоговорочно ему поверить Валентине Васильевне мешал лишь ее жизненный опыт.
— Иван, а ты слышал, что вчера Раису Квасову нашли? — спросила она, вдруг вспомнив о непростых отношениях Дронова с погибшей.
Иван расплылся в улыбке.
— Райку-Бомбу?! Где?
— В Лигани, под Меловаткой.
— Утонула что ли? Вот дает, толстомясая! А я думал, что она своей смертью не помрет.
— Почему?
— Сильно додельная была.
— Не поняла.
— В каждую дырку затычка. Жизни всех учила. Вы же знаете, сейчас каждая сволочь с большими бабками народ жизни учит. Считают, что они самые умные. А на самом деле у них просто на месте совести… хрен вырос, отсюда и бабульки в карманах.
Валентина Васильевна давно обратила внимание на то, что Дронов при женщинах и детях почти никогда не ругается матом. Хотя и давалось ему это с видимым трудом, ибо привычка — вторая натура.
Женщина улыбнулась.
— Думаю, Квасова не такая уж и плохая была. Встречаются дамы и намного хуже, — мягко заметила она.
— Ну, не знаю. По мне, так свинья свиньей. Ладно, Васильевна. Спасибо за помощь. Пойду я. Бывай.
Дронов, подкинув монету и ловко поймав ее на ладонь, заспешил через площадь к магазину. Таким образом, вероятно Иван давал понять, что своего мнения по поводу Квасовой он не изменит, но и жестко противопоставлять его мнению Валентины Васильевны не собирается. Хотя настоять на своем он любил.
— На работу не опаздывай.
— Иван сказал — Иван сделал!
Валентина Васильевна положила кошелек в задний карман брюк и взялась за пакет.
Солнце уже начинало припекать и женщина, шагнув в парковую тень, добрым словом помянула про себя безвестных красноармейцев и комиссара Голопятова.
Глава 2
Когда Валентина Васильевна свернула с улицы 20-летия Октября в свой переулок, она увидела возле двухэтажного, крытого черепицей дома Квасовых полицейский «УАЗ» и вишневую «Ладу» восьмой модели. Рядом с «восьмеркой» стоял старший лейтенант Жарких из местного уголовного розыска.
Форма на старшем лейтенанте сидела как влитая. Мало кто из бирючинских полицейских мог похвастаться подобной выправкой. У населения невольно складывалось впечатление, будто городские блюстители порядка либо приобретают мундиры по случаю на местном базаре, либо донашивают их за старшими братьями, уехавшими в Москву на заработки.
С Жарких Валентина Васильевна была малознакома. В Бирючинск его с повышением перевели, наверное, год назад откуда-то из-под Воронежа. За это время он заработал себе репутацию человека въедливого и жесткого. Причем, когда нужно, не по возрасту умеющего «мягко стлать». Вслед за сыном, купив небольшой домик с видом на реку, переехала и его мать-пенсионерка. Говорили, что она неплохо шьет. Жили они вместе.
Сойдя на обочину и остановившись возле почтовых ящиков, Валентина Васильевна открыла свою ячейку и достала воскресную газету. Она была единственной в переулке, кто последние двадцать лет выписывал прессу. Соседи считали это безобидным чудачеством уважаемой женщины.
Неожиданно тяжелая кованая калитка Квасовых со стуком отворилась, и со двора, придерживая рукой фуражку, выскочил молоденький полицейский. Он открыл заднюю дверцу «уазика» и замер, держась за дверную ручку. Он был торжествен, как паж на королевском приеме.
Из калитки вышли еще двое полицейских, первый из них шел спиной вперед. Они несли за руки и за ноги не подававшего признаков жизни Николая Квасова. Полицейские с трудом впихнули мужчину вперед ногами в машину, и молоденький страж порядка захлопнул за ним дверь.
Женщина с интересом наблюдала за происходящим, делая вид, что ее больше занимает газета, а не пикантная сценка с участием полицейских.
Командовавший погрузкой тела Жарких, заметив стоявшую у почтовых ящиков Валентину Васильевну, браво козырнул.
— Здравия желаю!
— Здравствуйте, Сережа! Что за операцию вы проводите? — спросила она, подходя к полицейским.
— Служебная тайна. Но вам по секрету могу сообщить: задерживаем подозреваемого.
Последние два слова старший лейтенант произнес многозначительным шепотом. Валентина Васильевна не поняла, шутит он или нет.
— Николай что, пьян? Или вы его так утихомирили?
— Даже не собирались! Ужрался, как народный артист России.
— Понятно. С Николаем иногда такое случается.
— Парни, быстро по машинам! — приказал Жарких, закрывая калитку. — Валентина Васильевна, я тут все запер, ключи хозяйские с собой забрал. Если что, ну, сами понимаете, позвоните нам тогда. Хорошо?
— Хорошо.
— И соседей предупредите!
Мотор «уазика» взревел, и, покачиваясь на старом ухабистом асфальте, машина скрылась за поворотом. Следом исчезла из вида и «восьмерка» старшего лейтенанта.
Как только автомобили уехали, приоткрылись сосновые, блестящие лаком воротца соседей Квасовых, супругов Дубко. В проеме показалась плешивая голова хозяина, Льва Сергеевича, бывшего учителя физики и астрономии, а ныне пенсионера. На заслуженный отдых он с почетом вышел еще одиннадцать лет назад.