Хроники Зареченска - Андрей Вербицкий

— Чувак! Ты очнулся! — заголосил кто-то рядом. — Ты кореш, хорош дрыхнуть.

Бер медленно повернул голову на звук. Перед ним на коленях сидел недавний знакомец, тот самый долговязый с золотой фиксой во рту.

— Чем это ты меня так приложил? — Бер попытался встать, закружилась голова, и он со стоном откинулся на спину.

— Не, ну ты чувак даёшь! Да мы пальцем тебя не тронули. Я так понял, нас всех выключили, — затараторил длинный. — Лёха Гвоздь до сих пор в отключке валяется, а Макс умер.

Неожиданно для Саши длинный расплакался, спрятав лицо в грязных ладонях.

«Вот и вся бандитская воинственность», — подумал Бер. Он тяжело вздохнул и поднялся на ноги. Ему это удалось, хоть и не без труда. Голова по-прежнему кружилась, хотелось лечь, но нельзя. Ничего не болит и то хлеб. Почти. Нужно сначала понять что происходит.

— Не голоси, — попросил он парня. Глядя на него, Саша понял, успокоиться тот пока не сможет, а он этому длинному не нянька. Лучше пойти осмотреть место происшествия. Может хоть что-то станет понятнее.

Недалеко, метрах в десяти лежали двое. Он приблизился к ближнему, присел на корточки и пощупал пульс. Пульс прощупывался, и даже было слышно, как гоп-стопник дышит. Бер присмотрелся к лежащему и «опознал» того, как «крепыша слева».

— Ага, это наверно Лёха Гвоздь, — себе под нос пробормотал он. — Очухается. Теперь к следующему.

Бер переместился на пару метров ко второму, и проделал всю процедуру заново. Но итак было понятно:

— Труп, уже остывать начал. Блин. Что я ментам скажу.

Тут из-за туч вышла луна, осветив всё вокруг. Саша посмотрел на мертвеца и по спине пробежали мурашки. Стало видно, из глаз, носа и ушей, натекло много крови. Сразу же вспомнилось, как совсем недавно всё тело корежило и его передёрнуло. «Чёрт, ведь я мог также валяться, твою мать», — подумал Бер и волосы от представленной картины встали дыбом, а по спине пробежали мурашки.

Стало ещё чуть светлее. Бер посмотрел на небо и застыл ошарашенный с открытым ртом.

В разрыв облаков заглядывали две луны. Одна как на земле, такая же испещренная темными пятнами кратеров. Другая в половину меньше, отсвечивала чуть в стороне, красуясь красноватым оттенком поверхности. Подобный цвет можно увидеть на фотографиях с изображениями Марса. Вид явно выбивался из привычной небесной картины. Потому что, сами понимаете в нашем родном небе только один спутник.

Александр смотрел вверх минут десять, и даже не заметил, как сел на пятую точку.

— Слышь кореш. Может Макс того. Ну, этого… Жив ещё? — вывел Сашу из оцепенения голос длинного.

Александр взял себя в руки, решив, что с лунами он разберётся чуть позже, сказал:

— Успокоился уже?

— Да, — ответил долговязый. В его голосе послышалась застенчивость. Но Саша не обратил на это внимание.

— Твой товарищ мёртв. Давно уже, несколько часов как минимум. — Бер подумал и спросил. — А где ваш четвёртый?

— А хрен его знает. Сбежал, скорее всего, когда мы в бессознанку брякнулись. Он всегда был трусоват. Но я с ним потом перетру.

— Ну, это вряд ли.

— Это почему ещё? — поинтересовался длинный.

— Потом расскажу, — Беру не хотелось указывать на небо. Он питал слабую надежду, что две луны это глюк, как производное от удара головой о землю, например.

— Чувак, у тебя есть представление, где мы? А то из-за этой свистопляски у меня складывается настойчивое ощущение, что мы далеко от гаражей, и две луны смущают как-то не по-детски.

Сашка аж подскочил на месте:

— Так ты тоже видел?

— Ну да. Я же на два часа раньше пришел в себя. И даже прошёлся вокруг пока вы тут все в отключке валялись. Я так понял, нас перенесли на какой-то пустырь. Только кому делать нечего, непонятно.

— Не будем торопиться с выводами. Надо рассвета ждать. Потом тщательно осмотрим местность, — Бер посмотрел на часы. Стрелки остановились на начале восьмого. Он потрусил рукой, и часы завелись. Удовлетворительно кивнул и достал из кармана джинс мобильный. Телефон не работал.

— Мобилу проверяешь? Дохлый номер. Моему телефону каюк пришел.

— Слушай длинный помолчи. Без тебя тошно. — Саша вытащил аккумулятор и вставил его заново. Не помогло.

— Фикса я.

— Чего? — Саша недоумённо глянул на гопстопника.

— Фикса. Кликуха такая у меня, — представился длинный.

— Ну да. — Бер усмехнулся. — Кто бы мог сомневаться.

— Чё не нравится моя кликуха? — Фикса ухмыльнулся. — А по мне так в самый раз.

— А я совсем не против. Фикса так Фикса. Если б ты ещё по человески разговаривал, а не на своём полублатном, да на людей в подворотнях не кидался, был бы на приличного человека похож.

— Но, но. Не наезжай, ладно. Мы тут, походу, в одной лодке. Дружить нужно. Семьями. — С обидой в голосе сказал длинный.

— Хорошо, — пошёл на попятную Бер. — Сначала разберемся, что с нами и главное где мы, потом всё остальное.

— Согласен, — Фикса задумчиво почесал затылок. — Слышь у тебя случаем пожрать нет. Ну, типа батончика шоколадного?

— Нет.

— Я так и думал, — длинный вздохнул. — А…

— Попить, тоже нет, — предупреждая вопрос, сказал Саша.

— Мысли читаешь, что ли? — хмыкнул Фикса.

— Твои мысли на лице твоём написаны. — Саша поднялся на ноги. Голова немного закружилась и перестала. — Кажется рассвет скоро.

— Неужели мы так долго в отключке провалялись? — удивился Фикса. — И, правда, смотри.

Саша смолчал. Он и так видел, край восходящего солнца озарил горизонт. Открыв молодым людям нереальную картину. На восток уходила степь, заросшая выжженной пожелтевшей на солнце травой. На всём обозреваемом пространстве не росло ни одного дерева. Остаток асфальтированной дороги был занят ими самими и разбросанным мусором. Эта дорога должна была длиться к улице Урицкого и влиться в проспект Академика Погорелова, но обрывалась в пятнадцати метрах от них. Будто ножом кто-то срезал и её и город. Слева раньше был поворот к гаражам, возле которых Сашу и пытались ограбить, но ни поворота, ни самих гаражей как таковых не просматривалось.

— Еханый бабай! — воскликнул Фикса, и челюсть у него отвисла. — Явно не пустырь.

— Что? — Саша развернулся и увидел ещё более утопическую картину.

На западе встала перед глазами совершенно иная картина. Десятки полуразрушенных кирпичных хрущёвок загораживали горизонт. От более новых панельных девятиэтажек остались только холмы из щебня и бетонных плит. За этими развалинами должны быть улицы с частными домами, но они не просматривались. Повсюду в небо поднимался дым от многочисленных пожаров. У Саши учащенно забилось сердце в тревоге, там его дом, родители и сестрёнка. Только сейчас, когда шок от увиденного затмил собой шок от попадания в это непонятное место, в душе проснулась тревога за родных. То, что этот мир другой Саша разумом уже понял. Он втянул ноздрями воздух. Вроде нормальный. Дышится очень легко. Потом подпрыгнул, прислушался к ощущениям. Показалось или нет, вроде чуток полегче прыгать, чем на земле. «Ладно, потом разберёмся», — подумал Александр. — «Сейчас другое важнее».