Скрижали - Константин Сергиевский

Издание книг — бизнес доходный, но, как и в любом бизнесе, занимающиеся им люди никогда не упустят возможность содрать с заказчика лишние деньги, постаравшись при этом по возможности сократить собственные затраты. Переговоры с Издателями были долгими и непростыми, Поэт вспоминал о тех днях с большой неохотой — то был лишённый всякого изящества торг.

Поэт тщательно подошёл к выбору места для Книги. Книга должна возводиться так, чтобы до неё было легко добраться как можно большему количеству читателей. Участок, на котором он в конце концов остановил свой выбор, был равноудалён от трёх довольно больших промышленных посёлков, один из которых являлся к тому же крупным железнодорожным узлом, в полумиле от оживлённого торгового тракта, с проложенной от него добротной двухколейной дорогой.

Издание Книги стало огромной, невиданной прежде в этих местах стройкой. Сначала здесь потрудились огромные паровые бульдозеры, одновременно и словно наперегонки с тяжёлыми железными машинами десятки землекопов облепляли выбранный для фундамента холм; хаотично суетясь, подобно насекомым на муравьиной куче, они придали пологим скатам холма симметричность и равномерность, срыли круглую верхушку, оставив идеально ровную, плоскую, плотно утрамбованную площадку.

Потом потянулись колонны грузовых локомобилей; сердито фырча, выбрасывая струи раскалённого пара, они тянули к месту будущей стройки огромные каменные плиты, укладывая их штабелями у основания холма. Затем на ровной, плотно утрамбованной площадке плиты улеглись в ряды, плотно соприкасаясь ноздреватыми краями друг с другом; шлифовальщики с закрытыми плотными масками лицами всего за несколько дней превратили их неровные поверхности в блестящее подобие каменных зеркал.

Босиком, дабы не поцарапать каменную гладь, по ним прошлись запоминатель с верстальщиком; последний, вооружившись длинной металлической линейкой и горстью восковых мелков, под диктовку запоминателя быстро наносил на каменную гладь строфы Поэмы. Лишь на шаг отставая от них, вглядываясь в бледные, едва различимые строчки, следом двигался корректор — никаких ошибок в тексте быть не должно.

Затем пришла пора камнерезов. Они высекали по размеченным восковыми мелками шаблонам вереницы букв на гладко отшлифованной передней стороне плит; оглушительный грохот пневмомолотков с раннего утра и до захода солнца оглашал окрестности. Окончательная доводка букв осуществлялась при помощи ручных металлических молотков, зубил и прочнейших алмазных резцов.

В первую очередь были изготовлены шесть пар комплектов ознакомительных страниц, они тут же были отправлены по крупнейшим бесплатным Библиополисам.

Пока шло изготовление каменных страниц, прибыл оформитель, сопровождаемый командой топогеодезистов. Переставляя с места на место витые треноги своих начищенных до золотого блеска бронзовых оптических приборов, они производили разметку, усеяв склоны холма колышками с натянутыми между ними разноцветными бечёвками. Далее настала очередь инженеров и монтажников, ловко управляющих паровым краном и гидравлическими лебёдками. Каменные страницы одна за другой занимали положенные им места, не подряд, а по строго расписанному плану. С установлением каждого нового каменного столпа сердце Поэта переполнялось радостью — подобные ощущения, наверное, испытывают матери, обнаружившие, что у их ребёнка прорезался новый молочный зуб.

И вот — укреплена на своём месте громада Обложки, изящно изогнулась за её спиной причудливая арка Титульного Листа, выстроились в ряд пока что девственно гладкие плиты Ленты Отзывов. Работа над изданием продолжалась с раннего утра и до заката солнца.

Книга тем временем обрастала приличествующей любому серьёзному изданию инфраструктурой, всё это происходило практически без участия Поэта, и, что немаловажно, без траты дополнительных средств. Невдалеке от Книги однажды утром возникла таверна, за ней выросли ряды гостевых шатров и палаток, где могли найти приют читатели, решившие задержаться на несколько дней, и где каждый мог получить условия проживания, соответствующие его желаниям и финансовым возможностям. Справа и слева появились две парковочные стоянки, поменьше для локомобилей, побольше для конных экипажей. Сувенирные киоски, лотки розничной продажи, рекламные баннеры, небольшая лавка аптекаря — новые постройки росли как грибы после дождя, и вскоре всё это стало напоминать небольшой, тщательно спланированный и обустроенный посёлок.

Впрочем, потраченные силы и деньги того стоили — Книга получилась великолепной. Грациус Ворд ещё раз с удовлетворением оглядел своё новое детище и решил отправиться на отдых. Завтра предстоял трудный, но торжественный день.

К утру на площадке перед воротами титульного листа собралась толпа из нескольких сотен человек. Гости начали прибывать накануне, многие из них разместились на ночлег в палатках гостиного двора.

Среди решивших почтить своим вниманием открытие новой Книги было немало знакомых лиц. Члены Императорского Литературного Совета, несколько знакомых писателей, два Литературных Критика. Для одного из вышеназванных, богатого промышленника, Критика была своего рода хобби, он регулярно посещал открытие новых Книг, имел свой небольшой и бесплатный для посетителей Библиополис, состоящий исключительно из Ленты собственных отзывов. Второй из Критиков был, наоборот, прожжённым профессионалом, Членом Литературного Совета в отставке и преподавателем столичного Университета; его личный Библиополис был платным. Как говорили злые языки, рентабельность этого предприятия поддерживалась за счёт того, что Критик понуждал посещать это заведение своих студентов, требуя от них цитировать на экзаменах собственные высказывания о той или иной Книге; поговаривали так же, что он вымогал деньги с начинающих авторов, грозя в случае отказа написанием разгромных рецензий.

Грациус Ворд почтил вниманием всех присутствующих, сумев найти для каждого гостя подходящие, настраивающие на доброжелательный лад приветственные слова.

Открытие Книги было отложено почти на три часа — ждали приезда Императора, которого задержали какие-то неотложные государственные дела. Важные приглашённые гости расположились в удобных плетёных креслах под специально для такого случая натянутыми шёлковыми тентами, ведя неспешную беседу; народ попроще переминался прямо на солнцепёке, либо расселся прямо на земле, на выбеленной жарким солнцем увядшей траве. Десятки нанятых Грациусом водоносов с кувшинами на головах, с привычной ловкостью пробирались среди этого столпотворения, раздавая гостям кубки холодной воды с добавленными туда для вкуса мёдом и яблочным уксусом.

Но вот, наконец, на дороге у самой линии горизонта появилось едва заметное облачко пыли, возвещавшее о скором прибытии августейшей особы. Первыми к холму поднеслись конные стражи, быстро спешились, кинув поводья взмыленных долгой скачкой коней в руки подоспевших слуг, они выстроились двойной шеренгой по направлению к обложке, бесцеремонно оттеснив назад прочую публику. Следом с грохотом подкатили два локомобиля личной императорской охраны, венчавшие их корпуса круглые оружейные башенки не переставая поворачивались из стороны в сторону, словно подозрительно оглядывая собравшихся спаренными стволами скорострельных паромётов. Несколько минут затишья — и вот, наконец, на дороге показался роскошный, отделанный золотом локомобиль императора. Выпустив струю пара и издав оглушительный свисток сирены, огромный механический монстр замер на месте.

Дверь локомотива медленно опустилась, с лёгким стуком разложившись в пятиступенчатую лестницу с периллами, Его Величество медленно ступил на расстеленную ковровую дорожку, и коротким величественным жестом приветствовал собравшихся. Подданные повалились на колени, уткнувшись лбами в пыльную каменистую почву, из всех присутствующих лишь Поэт остался на ногах, склонившись в низком поклоне. Чести стоя приветствовать Повелителя удостаивались лишь дворяне, принимавшие Его в своих владениях, и Поэты, когда Император решал посетить с визитом их Книгу.

Высочайший визит продолжался недолго. Короткая прогулка по улице Книги к её центру, возвращение обратно, несколько скупо брошенных фраз. Император остался доволен Книгой, о чём и сообщил залившемуся краской Книговладельцу. Кто-то из челяди торжественно отсчитал и передал Поэту пять золотых монет, тот принял их с низким поклоном, отогнав возникшую в неблагодарной голове мысль о том, что эти монеты в скором времени, присовокупив другие, вернутся в императорскую казну виде немалого налога с прочтений.

Император поднялся на покрытый алым ковром деревянный пьедестал, сооружённый специально для него у подножия первой, ближайшей ко входу скрижали Ленты Отзывов; небрежно, словно обычную конфетную обёртку, сдёрнул золотую фольгу с протянутого ему воскового мелка, и в самой верхней части плиты собственноручно начертал надпись, которую в самое скорейшее время резцы камнетёсов навечно запечатлят на твёрдой каменной глади. Размашистым монаршеским почерком Император написал слова дошедшего из глубины веков традиционного пожелания творческого успеха: «Автор молодец, пиши ещё!»