Сказки далеких островов и стран - Ванда Мараховска

Вскоре газель выросла и окрепла, сделалась быстрой как птица, а уж хороша была так, что и насмотреться на нее нельзя было.

Соседи, наконец, обратили внимание на то, что каждый вечер газель возвращается в логово нищего, и просто ума не могли приложить, что это за чудо.

— А что, как этот Дарай — волшебник? Может, он только прикидывался нищим? А газель, может быть, просто-напросто заколдованная принцесса? Что-то здесь да не так, — судили и рядили они. — Виданное ли это дело, чтобы дикая газель из лесу к человеку возвращалась! Нет слов — он уж наверняка ее околдовал! Надо б ее поймать, тогда и вся правда выйдет наружу.

А Дарай по вечерам расспрашивал газель:

— Расскажи мне, дорогая подружка, красива ли эта страна, откуда ты возвращаешься ко мне? Как проходят твои дни?

— Ах, дорогой мой господин, — отвечала газель, — там, откуда я прихожу, так хорошо, как нигде в мире. Лес — густой и темный, а на полянах растет зеленая мягкая трава и цветут цветы. Набегавшись, я ложусь и отдыхаю в тени папоротников. Птички распевают на деревьях, тут же бежит-спешит ручеек, в котором я ежедневно купаюсь. Вот только охотников мне надо остерегаться: однажды один выстрелил в меня, но я, к счастью, отскочила в сторону. О, не все люди так добры, как ты, мой господин! В моем лесу нет никаких дорог и просек, одни лишь тропинки к водопою, протоптанные оленями и дикими кабанами. А за лесом тянется вельд, трава там такая высокая, что я в ней прячусь с головой. Но в вельде обитают львы, тигры и слоны. Вот я и стараюсь обходить эти места стороной. Поэтому больше всего я люблю горы — там я чувствую себя в безопасности, — редко кто может взобраться на их высокие скалистые вершины, где растет лишь мох да мелкий кустарник. А небо там чуть ли не касается моей головы.

— Ах, как мне хотелось бы побывать там с тобой, — вздохнул бедняк. — Но я рад, что хоть ты счастлива. Однако, будь осторожнее, моя дорогая: люди ведь охотятся за газелями из-за их сочного нежного мяса!

Однажды утром, не успела газель покинуть Дарая, как на улице послышался топот, шум, выкрики: «Ловите ее! Держите! Вяжите веревками!»

Газель что было сил пустилась вперед и стрелой унеслась в лес, оставив далеко позади своих преследователей.

Вернулась она на этот раз поздно ночью.

— Друг мой и господин, — обратилась она к Дараю, — соседи твои решили меня поймать. Придется теперь мне быть еще более осторожной. Ты уж не беспокойся, если я иной раз не вернусь на ночь. Понимаешь, пришла пора и мне что-нибудь сделать для тебя. Я уже достаточно выросла, окрепла, могу выдержать любые трудности, могу пуститься по свету, на поиски твоего счастья. Прощай и жди меня терпеливо.

Газель умчалась в свои любимые далекие горы. В полдень она была уже в узкой расщелине, поросшей мхом и тамариском.

День был жаркий. Утомленная длинной дорогой, газель заснула под раскидистым кустом, а потом, проснувшись, взялась за дело: оглянувшись по сторонам и прислушавшись, не идет ли кто, она принялась бить копытцем о землю. Минуту спустя что-то звякнуло, и огромный камень скатился из-под ее ног вниз. И тут же он засверкал так чудесно, что газель даже зажмурила глаза.

— Алмаз! Ну и блестит, — обрадовалась она, — как звезда на небе! Хотелось бы мне подарить его моему господину, тогда не пришлось бы уже бедняге рыться по мусорным ямам, кончилась бы его нужда. Но тогда ведь его наверняка убили бы злые люди. Или же засадили бы в тюрьму, заподозрив, что этот драгоценный камень он украл. Откуда, мол, алмаз мог оказаться у такого бедняка? Только несчастье принесло бы моему господину такое сокровище. Допустим, пойдет он на базар алмаз продавать, чтобы получить взамен те серебряные и золотые кружочки, за которые в мире людей можно все раздобыть. А купцы рассмотрят камень и удивятся: ведь такой величины алмаз еще никому из них не случалось видеть. Вот и примутся они расспрашивать господина, как да откуда раздобыл он алмаз. И не поверят они ни тому, что Дарай нашел его сам, ни тому, что получил камень в подарок. Так уж повелось на свете: не верят люди бедняку. Нет, нет, ни за что не вернусь я к моему спасителю с этим сокровищем. Из-за этого алмаза он может поплатиться свободой или даже жизнью. Надо как-то иначе ему помочь…

Газель поспешно схватила алмаз и стремглав побежала вниз, в долину. Так бежала она целую ночь, целый длинный день, останавливаясь изредка, чтобы отдохнуть, пощипать травку и утолить жажду водой из ручьев или горных озер, а потом снова пуститься в путь. И все время алмаз она берегла, как зеницу ока. В конце третьего дня, в самый полдень, она остановилась перед воротами большого города.

— Теперь для меня начинается самое трудное. Ну, смелей, вперед без страха! Мне бы только оказаться перед лицом самого султана, — подбадривала она сама себя, вихрем мчась среди бела дня по улицам, запруженным толпами народа, кишащим купцами, лотошниками, лошадьми, ослами, верблюдами, повозками и каретами.

— Быстрей, быстрей, — подгоняла газель сама себя, — только бы никто меня не заметил!

Купцы и лотошники побросали свои товары, а дети с криком и свистом мчались вслед за невиданной на городских улицах гостьей. Но газель, не глядя по сторонам, опрометью неслась вперед. Без сил, почти бездыханная, очутилась она у ворот королевского дворца. А за ней сбегались прохожие, которые все-таки ее разглядели среди городской толчеи.

Как раз в этот момент на дворцовом крыльце восседал на своем троне сам султан со своей свитой. Газель, едва дыша от усталости, остановилась перед троном и выпустила изо рта драгоценный алмаз, который по каменным плитам дворцовой площади покатился прямо к стопам султана. И от этого камня исходило такое сияние, что людям пришлось даже заслонить ладонями глаза.

— Приветствую тебя, Великий Султан, — еле переводя дыхание, обратилась газель к властителю этой страны. — Изволь принять этот скромный дар от твоей слуги.

— Кто ты? — воскликнул пораженный султан. — Быть может я вижу заколдованную принцессу или владычицу таинственной горной страны? Ты ведь приносишь мне в дар сокровище, достойное, пожалуй, царской короны! Скажи, откуда ты?

— Я все о себе расскажу, мой государь, но сначала прикажи меня напоить. Я умираю от жажды.

По приказу султана слуги в серебряной миске принесли газели родниковую воду. Она утолила жажду и так начала свой рассказ:

— Я счастлива, что могу собственными глазами узреть тебя, о мой государь! Блеск этого алмаза бледнеет при сиянии, исходящем от тебя, о могучий владыка всего Юга и Востока! Я прибыла из далекой страны, из-за высоких гор, из-за широких рек. Принесла я тебе скромный дар от своего господина — великого султана Дарая, — да продлится жизнь его вечно! Мой владыка прослышал о том, что есть у тебя, государь, дочь прекраснее месяца. И отправил меня к тебе как посланницу своей любви. Но соблаговолишь ли ты дать согласие на его просьбу или изволишь отказать ему в руке своей любимицы, — об одном лишь мой господин просит тебя: не откажи — и прими его дар, хоть и недостоин он твоего величия, твоего могущества и славы.

Очень удивили султана слова газели, и он ответил:

— Передай своему господину, что я от всего благодарного сердца принимаю его прекрасный дар. Однако, хотелось бы мне порадовать свои очи лицезрением великого султана, прежде чем решусь я отдать ему свою единственную дочь, зарю моей жизни, надежду моего трона. Ну, а сейчас, дорогая посланница далекого владыки, ты должна отдохнуть от трудов твоего длинного пути.

Эй, слуги! Проводите газель во Дворец Роз, постелите ей мягчайшую подстилку и подайте ей драгоценную золотую миску с молоком и рисом.

— Благодарю тебя, мой дорогой султан, солнце Юга, за гостеприимство, мне оказанное. Я охотно отдохну в твоем дворце этой ночью, а утром, ни свет ни заря, пущусь в обратный путь. Итак, прощай, мой государь, и сохрани меня в своей памяти. Вскоре появлюсь я у твоего порога вместе с могучим султаном Дараем, да продлит Аллах его жизнь!

— Счастливого тебе пути! — пожелал ей султан. — Только бы поскорее мне узреть твоего господина.

…Тем временем в городке, где жил Дарай, все посмеивались и издевались над бедняком, который не пил, не ел, а лишь день и ночь глядел на дорогу.

— Эх ты, дурень! Газели тебе захотелось, — кричали они наперебой. — С каких-то это пор нищий попрошайка последний свой грош отдает за такую животину, что ни молока не дает, как корова или коза, ни в упряжку не годится, как конь или вол? Зарезал бы ты ее — хотя бы мясо у тебя было, а ты, дурачина, выпустил ее на волю.

Однажды ночью, когда Дарай потерял уже последнюю надежду увидеть газель, она появилась в его логовище, тяжело дыша от быстрого бега, измученная долгой дорогой.

— Ах, ты вернулась, моя газель, ты снова со мной, моя подружка дорогая! — радостно воскликнул Дарай. — А я чуть было не поверил, что ты забыла обо мне или — еще того хуже — что с тобой приключилась какая-нибудь беда. Здорова ли ты? Не обидел ли тебя кто? — с беспокойством расспрашивал он ее, счастливый, как ребенок. — Я ведь уже оплакивал тебя все эти дни и места себе от горя не находил. Ну, а сейчас расскажи, где ты пропадала так долго, что делала. Как радостно мне снова повидать тебя, почувствовать, что я не так уж беден и одинок.