Таджикистан. Памир - Антон Кротов

СССР подошёл к своей гибели, и – к удивлению многих селян – они вдруг оказались в независимой стране под наванием Чумухирии Точикистон. Независимая страна унаследовала границы, дороги, административное деление и инфраструктуру Таджикской ССР. Что очень скоро вызвало массу проблем – северная и южная половины страны оказались плохо связанными между собой. Но ещё большие проблемы возникли из-за гражданской войны, которая вспыхнула в 1992 году, сразу после распада Союза.

Предупреждаю читателя, что моя интерпретация дальнейшей истории не является единственной; она построена на основе разговоров с местными жителями и личных наблюдений. Серьёзные историки в будущем напишут полную версию истории гражданской войны в Таджикистане, снабдив её точными датами и именами; моя версия далеко не полна.

Гражданская война в Таджикистане (одна из версий)

В советское время страну можно было мысленно разделить – на просвещённый, светский, русифицированный и советизированный север (с центром в Ленинабаде (он же Худжанд)) и на более отсталый, более религиозный, более национальный и традиционный юг (с центом в Сталинабаде (он же Душанбе)). Такое же разделение мы видим и в Киргизии – советский и светский север (центр – Бишкек) и национально-патриархальный религиозный юг (центр – Ош). Из транспортных и географических соображений, столицу Таджикской ССР водрузили в Сталинабад (Душанбе), а сама правящая верхушка (начиная с первого секретаря ЦК Компартии Таджикистана) были уроженцами северной части страны. Начальники-северяне были более удобны (для СССР), говорили и думали по-русски, и лучше проводили на местах «линию партии».

Как всё начиналось на самом деле, – в полной мере не расскажет никто. Далее приводится одна из версий. Поводом для гражданской войны стало засилье «северян» в столичных управляющих структурах, а «топливом» послужили религия, национальные и патриотические чувства. В начале 1990-х годов существенная территория страны перешла под контроль оппозиции. В этих местах появилось так называемое «самоуправление». Тавильдара, Гарм, Джаргаталь, Комсомолабад и прилегающие районы – к востоку и юго-востоку от Душанбе – стали некоторым аналогом масхадовской Чечни, с религиозным уклоном. На территории этих районов был введён шариат, запрещались провоз и употребление водки и других алкогольных напитков, курение; женщины ходили в традиционной одежде с покрытой головой; на полуразрушенных постах ГАИ, на неподвижных (от отсутствия топлива) танках сидели вооружённые бородатые люди, останавливали редкие проезжающие машины, изымали запретные продукты (типа водки), а с дозволенных (например, с арбузов) взимали натуральный налог. Оружия было очень много; придя в чайхану, воители садились на дастрархан, а автоматы кучкой прислоняли в угол. Обитатели повстанческих регионов жили, в основном, сельским хозяйством; многие покинули Таджикистан в поисках лучшей доли. Граница с официальной территорией проходила очень близко к Душанбе – оппозиция завелась даже в Вахдате (Орджоникидзебаде), в восточном пригороде столицы (18 км), столица фактически была прифронтовой территорией. Курган-Тюбе после боёв попал под контроль правительства; Куляб всегда был правительственным – в нём базировалась российская армия, 201-я дивизия, частично оставшаяся в городе до сих пор.

В самом Душанбе почти в каждом дворе можно было увидеть вооружённого автоматом мужчину; вечером в столице наступал комендантский час, и только солдаты разъезжали в кузовах грузовиков по городу и клацали оружием. Перебои с электричеством стали нормой и на правительственной, и на моджахедской территории; дороги не ремонтировались; чтобы устроиться в столице на $10 в месяц, нужно было иметь блат и быть высококлассным специалистом; люди попроще могли найти себе работу на бирже труда за $2. Минимальная месячная зарплата (среди тех, что предлагали соискателям) – зарплата сторожа – составляла всего $0,6; неудивительно, что многие сторожа активно продавали налево сторожимое ими имущество. На улицах столицы пожилые люди пытались продать хоть кому-то содержимое своих квартир; множество людей уехало в Россию, включая почти всех русских; квартиру в Душанбе можно было купить за $500—1000, а четырёхкомнатную в центре – за $3000. Были и люди, что меняли свою квартиру в Таджикистане на билет в Москву, в один конец. Столицу наводнили афганцы, бегущие массово из соседнего Афганистана, где тем временем на север наступали талибы.

Росийское правительство резонно опасалось, что две моджахедские территории – территория «Талибана» в Афганистане и территория ОТО (объединённой таджикской оппозиции) соединятся между собою, с последствиями непредсказуемыми. Следующим очагом сепаратизма могла бы стать, традиционно религиозная, узбекская Ферганская долина. Правительство Узбекистана поддерживало таджикское, но при этом, на всякий случай, именно тогда и дало указание минировать границу с Таджикистаном. А российская армия, в виде 201-й дивизии, продолжила базироваться в Таджикистане. Российские пограничники охраняли границу Таджикистана и Афганистана весь период с 1992 по 2005-й примерно год, и только около 2005 постепенно выдвинулись домой, уступив пограндежурство своим таджикским коллегам.

Территория, подконтрольная оппозиции, и правительственная территория, не имели ярко размеченной границы. Просто прекращались дорожные посты оппозиционеров и начинались посты правительственные, причём на правительственной территории документ проверяли чаще, и приставали назойливей. В некоторых городах присутствовали и сторонники правительства, и оппозиционеры, собирались на митинги и критиковали, а иногда и убивали друг друга. В войне погибло, по разным данным, 60—100 тысяч человек.

Деньги и там, и там, использовались одни и те же – таджикские рубли, похожие на советские (только размером поменьше). С одной территории в другую, во времена затишья, время от времени ездили местные жители – к родственникам, на базар. Но крупные партии грузов водители не везли через территорию «самоуправления» – боялись. Перебои с хлебом (мука здесь привозная) были частыми в городах, а раздобыть мешок муки считалось настоящим счастьем.

Очень трудно пришлось жителям Памира в это время. Высокогорный Памир, всегда в советские годы имевший хорошее «центральное» снабжение, вдруг лишился всего в одночасье. Магазины опустели, денег тоже не стало, товары почти перестали приходить, электричество иссякло – топливо для генераторов доставлялось машинами в советское время, а сейчас перестало. Пришлось возвращаться к натуральному хозяйству столетней давности, от чего памирцы, разумеется, давно отвыкли. Фрукты и овощи на Памире не растут – слишком высоко и холодно, а скота, что осталось от колхозов, явно не хватало, чтобы прокормить 200 тыс. памирцев – да и из оставшегося скота часть зарезали с голодухи, а часть перегнали в обмен на пакистанские товары в соседний Афганистан. А ещё на Памире 7 месяцев в году – зима, когда вообще жить без еды и электричества и топлива невозможно.

Памирцы могли бы и впрямь поумирать с голоду, но им пришёл на помощь фонд Ага-Хана (о котором будет ещё сказано в статье, посвящённой Памиру). Десять лет подряд из фонда Ага-Хана каждой памирской семье выделялся мешок муки и жестянка растительного масла в месяц. Доставляли эти товары в основном через киргизский Ош. Благодаря этому памирцы пережили блокаду и гражданскую войну. Также, через Памир, официально нейтральный, провозились некоторые грузы и люди из Афганистана в оппозиционные районы Афганистана, а российские пограничники за всем и не услеживали.

Во многих бедных странах гражданские войны длятся постоянно десятки лет. К счастью, Таджикистан избежал такой участи. Постепенно правительству удалось, мало-помалу, разрешить многие спорные вопросы. Действующий Президент – Эмомали Рахмон – уроженец юга, а не севера. Некоторых деятелей оппозиции удалось убить, а с другими – договориться, благодаря чему они влились в ряды новой власти, подкорректировав свои «непримиримые» убеждения. В 1997 году президент Таджикистана и лидер оппозиции подписали мир; правительство пошло на определённые уступки; оппозиция – тоже. Народ устал от войны, но напряжённость и мелкие стычки продолжались ещё несколько лет. Сохранялось и «самоуправление» в восточных регионах страны. С уходом талибов из крупных городов Афганистана зарубежная поддержка оппозиционеров сократилась. Постепенно, мало-помалу, к 2000 году, противостояние сошло на нет.

Таджикистан и Афганистан

Соседние страны, содержащие один и тот же народ (имеется в виду север Афганистана), были искусственно разделены 110 лет назад, без их участия, договором великих держав. Граница по реке Пяндж приобрела большое значение. Туда, за Пяндж, во время первой гражданской войны (в СССР, в 1920—22 годах) сбежали некоторые представители анти-коммунистической оппозиции, именуемой тогда «басмаческим движением». Басмачи иногда ещё пересекали границу, годов до 1930-х, пока прокладка трассы Ош-Хорог, обустройство границы и советизация территории не сделали такие рейды слишком рискованными.