Дебаггер - Владимир Венгловский

– Отца нет?

– Нет. Вернее, есть, но он не с нами. Живет с другой.

– Ясно.

– Почему? Почему он ушел? – Я не сразу понял, что имелся в виду сын, а не муж. – Я же все делала. Ни в чем ему не отказывала. И пауки эти проклятые…

– Кто знает, – пожал я плечами.

Уходят в пространство Чендлера все – и счастливые, и несчастливые, успешные и не очень. Уходят одинокие, всеми забытые, и добропорядочные семьянины. Ради развлечения и с научным интересом. С желанием просто посмотреть или навсегда остаться в виртуальном мире. Но мало кто понимает, что происходит в пространстве Чендлера, а потом становится поздно – игра поглощает сознания игроков.

«Я только на минутку, одним глазком загляну, что это такое».

«В жизни надо попробовать все».

Глупцы.

Квантовые компьютеры завладели нашей жизнью. Присоски нейроинтерфейсов, транслирующих информацию напрямую в мозг, присасываются к вискам, как пиявки. Мир квантовой сети позволяет играть в многопользовательские игры с полным погружением в виртуальность – все, казалось бы, хорошо, если бы не эффект «ложного зависания».

Иногда передаваемые по сети кубиты квантовой информации не доходят до места назначения, остаются в пространстве Чендлера. По одной из версий – это область квантовой деформации вокруг нашей планеты. По другой – ее связывают с теорией гравитации. Научные споры ведутся до сих пор, и это нескончаемое поле для исследований и ежегодных Нобелевских премий.

В пространстве Чендлера научились хранить данные. Но вскоре оказалось, что записанные в нем игры завладевают сознаниями игроков.

Поначалу – одиночные случаи. Позже – лавинообразная волна зависаний. Игроки забывают, кто они и откуда. Вымышленные имена и биографии заменяют им настоящие. Игра становится реальностью. Если ты видишь цифровые характеристики и отлетающий от противников урон – значит, ты еще контролируешь себя. Но если ощущаешь в руке холод оружия, если кровь – твоя и врагов – реальна, значит, тебя поглотило пространство Чендлера.

Нет игрового меню, нет индикаторов жизни, нет надписи со словом «Выход».

Сорви с головы зависшего игрока нейроинтерфейс, разъедини сеть – и человек навсегда останется сумасшедшим.

Вчера в метро.

«Бехолдера на меня гоните! Сюда, глазастая тварь! Где мой меч?»

Спускающийся по эскалатору бородач не замечал ведущей его под руку женщины.

«Тише, Коленька».

У нее худое лицо и синяки под глазами. Она живет надеждой, что Коленька когда-нибудь вернется из воображаемого мира. Но игра навсегда осталась в его голове.

Прежде чем отключить от квантовой сети зависшего игрока, он должен вспомнить себя и понять, что находится в игре. Тогда он вернется в реальность в здравом рассудке… чтобы в скором времени уйти вновь. Пространство Чендлера притягивает, как наркотик наркомана со стажем. Некоторые удержатся. Некоторые – снова уйдут. Тут уж пятьдесят на пятьдесят, как повезет. Одного типа я возвращал трижды. После третьего раза, лишенный «квантума», он выбил собой окно на девятом этаже.

Игры в пространстве Чендлера запрещены. Программисты, создающие их, – вне закона. Но старые игры не сотрешь вместе с зависшими в них людьми, можно лишь пытаться ограничить доступ и вытягивать из них игроков.

«Отпусти, козел! Не хочу! Я не хочу возвращаться туда! Зачем ты заставил меня вспомнить?!»

Услуги хакеров-проводников покупаются и продаются, пусть это и изрядно стоит. В виртуальность навсегда уходят все новые и новые игроки.

Ретурнеров из официальной службы на всех не хватает. Слишком мало людей, не чувствительных к пространству Чендлера. Полностью иммунных не существует, у каждого лишь свой порог зависания. Кто-то из ретурнеров может продержаться в пространстве Чендлера день, кто-то помнит себя целую неделю.

Я подержал на ладони квантовый чип памяти с программой-проводником – он достался мне от Джонни бесплатно, по старой дружбе.

– Что бы ни случилось – не трогайте ни меня, ни сына, – сказал я.

Вставил чип в «квантум», надел на голову нейроинтерфейс, и меня поглотила виртуальность.

Когда я пришел в себя, шута за столом не было. Хлопнула входная дверь, и мне показалось, что в проеме мелькнула пестрая шутовская одежда. На столе лежал забытый бубенчик. Я схватил его и побежал к выходу, расталкивая посетителей. Официантка едва не выронила задетый локтем поднос с посудой.

Я выскочил из харчевни. Ветер складывал замысловатые узоры из пыли на опустевшей дороге. Шут пропал. Справа от входа на земле сидел слепой в рваных лохмотьях. В его подставленной для милостыни шляпе среди нескольких медяков блеснул серебряный талер. Кто-то, одетый в шутовской костюм, разбрасывается целым состоянием?

– Господин, тебе нужны свежие слухи? – прокаркал слепой, поднимая на меня невидящий взгляд молочно-белых глаз.

– Нет.

Теперь я смотрел на мир по-другому. Это была всего лишь игра в пространстве Чендлера. Нищий – NPC – неигровой персонаж, посаженный тут для выдачи информации, а я – не охотник за головами. Я – Игорь Ламберт, частный ретурнер. Игра заставила меня забыть себя, вложила в память ложные воспоминания, но не смогла полностью затмить желания и цели. Я все так же должен был найти Палия, но уже в качестве столичного наемника. Нет, не Палия – Хозяина пауков.

Я сосредоточился. Мир вокруг потерял объем, распался на отдельные полигоны. Дома стали плоскими, исчезло динамическое освещение, нищий превратился в грубо нарисованный спрайт. Я увидел след Саши Палия – серая линия, будто состоящая из насыпанного блеклого песка, тянулась по дороге и терялась между домами.

«Как ты находишь потерянных игроков? Ведь там нельзя просмотреть историю, нет файлов событий. Почему тебя называют ищейкой?»

«У всех есть свои секреты».

– Господин, тебе нужны свежие слухи? – повторил слепой.

Мир игры снова стал объемным.

– Расскажи о Хозяине пауков, – попросил я.

– Иногда он приходит по ночам, и его пауки пируют вволю. Утром он возвращается в свою пещеру, неподалеку от города. Много искателей приключений отправлялись туда, но еще никто не вернулся назад. Дай я отмечу его логово на твоей карте.

– Благодарю, – сказал я, бросая мелочь в подставленную шляпу, и вернулся в харчевню.

Волшебник за своим столом все еще пребывал в грезах, навязанных серой пылью, а воин слизывал кровь с безымянного пальца. На столе лежал нож с выпачканным кровью острием.

Рывком преодолев пространство между столами, я схватил нож и приставил его к горлу воина.

– Зачем идете за мной? Кто вы такие?

– Мы не идем… – Воин схватил мою руку, я надавил сильнее, из-под лезвия потекла струйка крови. – Хозяин пауков… Хотели помочь… Нужны деньги…

– Помочь или отобрать добычу?

Волшебник очнулся, его правый глаз пытался сфокусироваться на нас, левый косил на приближающегося вышибалу.

– Увижу, что идете за мной, – убью.

Я отвел руку от шеи воина и вонзил нож в поверхность стола. Затем пошел к выходу, оставив возле своей тарелки груду медяков. На столе билась упавшая фея с обожженными крыльями.

Волшебник вскочил, что-то выкрикивая мне вслед, но не удержался на ногах и, с грохотом опрокинув стул, повалился на пол. Я похлопал вышибалу по мускулистому плечу и сунул ему в лапу несколько монет.

– Успокой, если понадобится.

На улице слепой пробовал на зуб талер, все еще не веря в свою удачу.

Полуторный меч я держал в правой руке, факел, шипящий и плюющийся искрами, – в левой. От дрожащего света тьма расползалась по сторонам, но тут же снова сгущалась за моей спиной. Шаги отражались от стен бормочущим эхом, которое то обгоняло меня, исчезая в глубине подземелья, то отставало, отчего все время казалось, что кто-то невидимый крадется следом.

Из подземелий нет выхода в меню игры. Подземелья здесь – зона хардкора, и гибель персонажа в них окончательна. Но в пространстве Чендлера это означает смерть самого игрока.

Трех пауков я зарубил у самого входа в пещеру. Твари решили, что получат легкую добычу, достаточно лишь притаиться и выпрыгнуть из темноты. Хотя прыгали они хорошо, словно внутри каждого из них сидела накрученная пружина. Мгновение – и восьмилапая тварь, размером с сенбернара, летит на тебя. Удар мечом – на звук, на ощущение опасности, – и в руку передается дрожь клинка, пробившего тело врага. Но медлить нельзя. Разворот, выпад – и второй паук визжит в темноте, пытаясь уползти в свое логово.

Третий оказался самым осторожным. Я почувствовал присутствие хищника в последний момент, когда свет факела уже отразился в его глазах. Прежде чем я проткнул паука мечом, он успел поцарапать меня когтями. Рана на правой ноге теперь болела при каждом шаге.

«Стук-хлюп, стук-хлюп». Недавно я перешел вброд ручей, и вода противно хлюпала в сапогах, хотя пройдоха торгаш обещал их водостойкость. Теперь, когда я снова стал самим собой, я вижу свойства своей обуви: защита +5, прочность 6 из 8, но нет ничего, говорящего о сопротивлении воде. Пальцы на ногах покалывало от мокрого холода.