Депрессия. Статьи и рассказы - Сергий Чернец

3. Затем уже следует собственно творчество, – сочинение. Но и сочинение, в школьно-программной трактовке, пишется на тему уже известную. И такой стиль тоже очень близок к плагиату. Берется чужое произведение и излагается свое понимание темы этого произведения, свое видение смысла произведения.

Однако все это еще не есть художественная литература. Хотя в литературу включается все: и диктант, в виде цитирования, и изложение и сочинение, как перемалывание чужих текстов.

Художественная литература, имея и такие стили, отличается тем, что не другие уже известные темы поднимает и представляет на суд читателей. А новое понятие действительности, жизни, отражает в своих произведениях.

Читатели видят и знают жизнь вокруг себя – и, вдруг, видят и читают об этом в художественной литературе. И не просто читают, как развлечение, но еще и узнают некоторую мораль, что хорошо, а что плохо или некоторую философию и знания, которые передает автор. Потому что автор художественного произведения непременно дает оценку тем или иным жизненным коллизиям, тем или иным фактам жизни.

Эта одна, нравственная задача художественного произведения. Кроме этого есть еще и задача историческая, – сохранить, запечатлеть для потомков события прошлого. Как, например, роман «Война и мир» запечатлел отечественную войну России с Францией. И, вообще, Лев Толстой «сочинил», написал многоплановое художественное произведение. В романе «Война и мир» присутствует и нравственные и хозяйственные и военные проблемы, которые поданы с оценкой самого автора, в том или ином случае, то с осуждением, то с одобрением. Читатель принимает от писателя его точку зрения. Потому что оценку свою автор доказывает и аргументирует. А именно, поворачивает ход событий таким образом, что по-другому нельзя сказать и оценить. Подводит под отрицательного героя отрицательные действия. А положительному герою придает хорошие поступки, благородные действия. Читатель не может не принять точку зрения Льва Толстого. Потому что описания жизни «берут за душу» при каждом новом прочтении романа. События описаны совершенно реалистические, нисколько не живописующие жизнь, не приукрашивающие. Слова, поступки, события, сюжеты забирают читательскую душу. Словно и не автором сказанные, а просто внушенные ему кем-то, и через него переданные нам откуда-то, из какого-то другого мира. Совершенно реального мира. Поэтому читатель не сомневается в его существовании. А ведь прошлое перетекает в будущее через нас, через людей. Люди учатся и усваивают все хорошие черты нравственности и воспринимают все добрые поступки, которые совершили наши предки. А узнают о многом через художественные произведения. Таким образом и вырастает большая ответственность и писателя. Ибо нет важней завета: чтобы не распалась связь времен.

Сентенции

(образное сравнение)

Милость и милосердие.

Тут дело не в том, чтобы опустошать свой кошелек и сыпать деньги полными руками. Я никогда не видел, чтобы деньги кого-нибудь заставили любить. Те же нищие, которым ты подаешь милостыню – в душе своей испытывают только презрение: «вот они имеют денег много-много и едят красную и черную икру ложками, а у меня нет ничего, а у них есть так много, что им не жалко выбросить лишние деньги». Только раздражение рождает наше подаяние, а внешне никто этого не кажет.

Да. Не нужно быть скупым и жестоким, но мало жалеть нищету, ее можно облегчить. И хотя бы открыли все сундуки, – если вы не откроете при этом и своего сердца, для вас навсегда останутся закрытыми сердца других.

Свое собственное время, свои заботы (подвинув), свои привязанности (развлечения), самих себя – вот что вы должны отдавать другим. И, что бы вы ни делали, ради благотворительности – люди всегда чувствуют, что ваши деньги – это не вы. Вот вы пожертвовали на детский дом или на дом инвалидов хоть сотни тысяч денег, но это деньги, а не ваша любовь и забота. Хотя сказано Христом: и это надо делать и того не оставлять.

Но иные знаки сочувствия и доброжелательства оказывают более действия и на деле полезнее, чем все дары. Сколько несчастных, больных нуждающихся скорее в утешении, чем в милостыне. Скольким угнетенным покровительство полезнее, чем деньги! Мирите людей, которые ссорятся, предупреждайте тяжбы, чтобы не ходили люди судиться друг на друга. «Блаженны миротворцы» – проповедовал Христос. А сейчас, наоборот, за все, за всякую мелочь – в суд и иски предъявляют друг другу, за слова оскорбительные – до миллионов рублей. Не давай повода, чтобы тебя не оскорбляли!

Склоняйте детей к долгу, а отцов к снисходительности; содействуйте удачным бракам; ставьте преграду притеснениям; хлопочите за людей, используя влияние свое в защиту слабого, которому отказывают в правосудии и которого несправедливо давит сильный! Смело объявляйте себя покровителем несчастных! А не покупать кучу игрушек и на этом успокоиться – «я помог детям».

Будьте справедливы, человечны, благотворительны. Творите не одну только милостыню, творите дела любви, дела веры: Вера без дел мертва есть! Дела милосердия облегчают больше бедствий, чем деньги. Любите других людей, и они вас будут любить; помогайте им – и они вам станут помогать, хоть и духовно. Будьте братьями для них – и они будут вашими друзьями.

О лжи.

Есть два рода лжи: 1) ложь на деле, которая относится к прошлому, и 2) ложь в помысле, касающаяся будущего.

Первая имеет место, когда отрицают сделанное или утверждают, что сделали то, чего не сделано. И вообще, когда заведомо говорят против истины факта происшедшего.

Вторая бывает, когда обещают, не думая сдержать обещания. И вообще, когда выказывают намерение противное тому, какое имеется в действительности.

Оба эти рода лжи могут иногда сливаться в одно, но надо рассмотреть те стороны, которыми они отличаются.

1) кто чувствует нужду в чужой помощи, кто испытывает на себе расположение других, тому, нет никакого интереса обманывать их. Наоборот, он находит выгоду в том, чтобы они видели вещи в истинном свете, из опасения, чтобы обман их не послужил ему во вред утраты доверия.

2) ложь в помысле – это обещание делать что-либо или не делать чего-либо, суть есть акты договора, которые выходят за пределы естественного состояния и нарушают свободу человека.

Не сознавая того, что делает, когда дает обязательства, человек не должен давать ложных обещаний. Не будучи в состоянии читать книгу будущего, не можем мы предвидеть всего, что произойдет. И тогда заранее нельзя обещать – это будет ложно.

К милосердию

Все добродетели, которые мы творим из милосердия, как принято – из-за подражания другим, – это суть добродетели обезьяны. Всякое доброе дело бывает только тогда нравственно добрым, когда совершается как таковое – от чистого сердца, а не в угоду, не в силу того, что так поступают другие люди, не в подражание.

Всякий человек хочет быть счастливым, но для достижения счастья нужно прежде всего знать, что такое счастье.

Для естественного человека, – счастье так же просто, как и его жизнь: оно состоит в отсутствии страдания; здоровье, свобода, достаток в необходимом – вот в чем оно заключается.

Счастье нравственного человека – нечто иное. Не только чисто физические предметы интересуют человека. Во всем в жизни он занят поисками смыслов. И в отношениях между людьми; между странами и нациями, между человеком и природой. И во всем один вопрос: «А на что это нужно?», соединенный со словом «полезный». И здесь может быть для человека громадная западня. На этот вопрос, чаще всего находятся такие доводы, что человек не в состоянии их понять. И все его идеи «полезного» рассыпаются в прах. Тогда человек перестает верить в жизнь и в счастье. Тогда он сознает, что всю жизнь ошибался, надеясь только на себя, на свой собственный ум.

«Без Меня не можете творить ничего», – говорит Бог в Писании. И тем более счастья нет без Бога, без веры в Него.

Сердцу человеческому свойственно ставить себя на место не тех людей, которые счастливее нас, но только тех, которые больше нас заслуживают жалости.

Как Цицерон говорит в книге «О природе богов»: «В нашей немощи лежит вся наша склонность и любовь». Так и Вергилий в «Энеиде» (70 лет до нашей эры) – проводит мысль: «Хорошо знакомая с бедой, учусь я в бедах помогать (другим)».

Жалость возбуждают в нас только те чужие беды, которые мы сами переживали и оттого понимаем больше. Жалость, внушаемая нам горем другого, измеряется в нас не количеством этого горя, а тем чувствованием, которое мы предполагаем в людях страдающих.

Но надо научиться любить всех людей и даже тех, кто нас презирает. Именно это проповедовал Христос. Не надо помещать себя ни в какой класс людей, – ни в элиту, ни в средний класс, ни в работяги. Все люди равны, всех классов. Говорить о роде человеческом нужно с умилением, даже с жалостью, но никогда не надо отзываться о нем с презрением. Человек – не позорь человека!