Добыча - Стив Перри

Предводитель, отключил глаза, следящие за маткой. Ему необходимо пойти и слегка разрядить напряженность, возникшую среди юных воинов. Заметно было, что двое из них уже готовы совершить глупый поступок, — например, бросить вызов Окропленному или даже самому Предводителю. Юные яута не намного смышленее Жесткого Мяса, казалось иногда Дачанду. Он помнил свои молодые годы, когда казался себе храбрейшим из яута, готовым доказать это при малейшей возможности. Ах эти дни неуязвимой юности! Разумеется, среди молодых яута никто не мог сравниться с ним в бахвальстве и самомнении — будто он был рычагом, способным в один прекрасный день повернуть галактику. Он часто считал себя «порождением судьбы», не похожим на будущих «героев», готовых вспыхнуть при малейшем намеке на неуважение.

Дачанд вспомнил, как однажды некий юнец бросил на него неподобающий его положению взгляд и он позволил этому наглецу смотреть на себя так с четверть секунды дольше, чем это пристало «рычагу галактики». Раздувшись, будто ядовитая жаба, он шагнул тогда вперед, чтобы бросить «коготь-вызов» потому лишь, что смертельные вызовы не-Окропленным запрещены. Но шагая к оскорбившему его нахальному щенку, он отшвырнул ногой спешащую по своим делам женщину, и та упала... Опомнившись, Дачанд увидел, что наглец уже исчез, да и женщина успела подняться и уйти своей дорогой.

Он усмехнулся, и его бивни раздвинулись. Как давно это было, еще до того, как нынешнее племя щенков заструилось жизненным соком в лозе будущих отцов. Но эти молокососы поймут жизнь, как понял он. Дачанд позаботится об этом. Или он увидит их мертвыми. В любом случае такова Тропа.

Глава 2

Дачанд медленно направился тусклоосвещенным коридором к кериту — помещению, где яута обучались владению клинком и рукопашному бою. Многие Предводители уделяют особое внимание технике «смещения» и сжигателям при обучении Охоте, но только не он: на собственном опыте Дачанд понял, что иногда охотнику необходимо полагаться лишь на собственную доблесть. Обучение будущих воинов иным навыкам грозит им смертельной опасностью, а ученики хорошего Предводителя должны пережить множество Охот. Мерилом наставника считалась продолжительность жизни тех, кого он учил. Получалось, что у проживших дольше был хороший наставник. Приближаясь к кериту, Дачанд глубоко вдохнул. В воздухе витал едкий запах агрессии — маслянистый, горький аромат, обещающий схватку. Но Дачанд не спешил — у Окропленного на Охоте свои привилегии, и ни один бой не начнется без присутствия Предводителя.

Петляющий коридор сузился, и перед Дачандом появился обрамленный аркой вход, по обе стороны которого на стенах были развешены доспехи Жесткого Мяса. До него уже доносились шарканье когтистых ступней и выжидательный гул голосов. Он прошел через арку и замер, подмечая заранее определенных им в качестве смутьянов учеников. То были низенький Манд, щеголявший длинной косой Гардех и бормочущий громче других Тичивд. Из всей троицы Гардех представлял наименьшую проблему — он всего лишь ведомый. Но остальные двое...

Вскоре все яута перенесли на него внимание. Всего в зале было четырнадцать самцов с полагавшимися ученикам наголовными повязками из длекса плюс двое Окропленных — помощников по надзору. Они — Скемт и Варкха — были к тому же навигатором и пилотом. Корабль был полностью автоматизирован, и управлять им мог единственный обученный яута, хотя предосторожность никогда не помешает. У помощников красовались на лбу подписи Дачанда, напоминающие третий глаз, — оттиск крови первого убитого ими Жесткого Мяса, — и оба внимательно следили за наставником. Каждый метил в Предводители, но оба прекрасно понимали, что добиться этой цели с помощью вызова Дачанду невозможно.

Головы учеников поочередно склонились. Дачанд коротко кивнул, не отводя пристального взора от группы. Его не удивило, что тот, в свою очередь, продолжал смотреть на него, хотя и склонив голову. Заметив на себе взгляд своего Предводителя, он раздвинул жвала и упрямо поднял голову — верный признак агрессии. Эта наглость простительна в том случае, если Предводитель терпелив, но вздумай Тичинд тихо зарычать — и оставить его без наказания будет значительно труднее. Сейчас появилась очевидная возможность дать урок собравшейся молодежи.

— Тичинд! — окликнул Дачанд нарочито сердитым голосом, и окружающие юного смутьяна яута подались в стороны, широко раздвигая бивни.

— Можешь показать свою ловкость, — продолжал Дачанд с иронией, — в спарринге «йендин-йендин», ну хотя бы с Мандом. Первое падение определяет победителя.

Разочарованно бормоча, молодые самцы освободили место поединка, выстроившись вдоль покрытых шрамами стен керита; поскольку схватка состоится без оружия, оба противника, по-видимому, останутся в живых. Некоторые яута подметили обмен взглядами между Тичиндом и Предводителем — все могли теперь видеть вызывающую гримасу ученика. Как поступит Предводитель? Чем он отреагирует? Неужто он настолько слаб, что позволит остаться замаскированному вызову незамеченным?

Дачанд подождал, пока все займут свои места, и подал команду:

— Начинайте!

Молодые самцы пошли по кругу, яута завыли и нараспев заголосили. Дачанд внимательно следил за тем, как Манд бросился вперед, подняв руки для первого удара.

Тичинд легко поставил блок и ответил тычком в горло.

Манд уклонился, но недостаточно быстро, чтобы полностью избежать удара. Гортанные хриплые возгласы заполнили зал, когда Манд споткнулся и отпрянул. Неуклюжий ответ, не вызвавший сочувствия у яута.

Тичинд пронзительно вскрикнул и бросился на противника, вытягивая когти для тычка в живот.

Потерявший равновесие Манд блокировал чересчур высоко, поэтому Тичинд достиг цели и сбил противника на выложенный матами пол. Победивший гордо откинул голову и издал торжествующий вопль. Керит заходил ходуном от криков возбужденных учеников. Поединок закончился.

Слишком рано. Кровь была еще слишком горяча, и никого не удовлетворит столь скорый исход боя.

Дачанд смотрел на Тичинда, не обращая внимания на шум и пощелкивания, которыми взволнованные зрители награждали проигравшего. Может, на роль следующего сгодится Чулонт, он показал себя неплохо-Вдруг яута завопили, выражая удивление и восторг продолжением событий. Взгляд Дачанда устремился к месту поединка, и он с изумлением увидел, как Тичинд пнул павшего противника в голову.

— Ки'кт! — Дачанду пришлось вскрикнуть, чтобы быть услышанным. — Хватит!

Тичинд пнул снова. Манд перекатился по полу, затем попытался закрыть лицо и одновременно ухватить Тичинда за стопу. Яуты разбушевались всерьез. Кровь вскипела, и ученики яростно трясли головами, осыпая друг друга брызгами слюны.

— Тичинд! — Дачанд редко видел подобное непослушание. Он широко зашагал через помещение, опять окликая смутьяна.

Тичинд повернулся к Предводителю. Молодой самец оскалился, вытянул руку и толкнул Дачанда в левое плечо.

Дачанд машинально уклонился.

Когтистая рука резко упала.

Наблюдающие яута вдруг смолкли, в тишине прозвучали лишь запоздалые щелчки и возгласы удивления. Жест Тичинда был истолкован безошибочно, хотя Да-чанду не довелось видеть его с тех пор, как он стал Предводителем. Знак прямого вызова.

Дачанд еле слышно вздохнул. Ну что за глупец этот Тичинд. И как он вообще ухитрился так долго прожить?

Спекшаяся земля, покрывающая дно долины, казалась безжизненной под испепеляющим жаром двойного солнца. Кое-где виднелись жалкие, недоразвитые и искривленные растения. Слепящие близнецы казались неравной парой: вторичные тени были слабыми, размытыми пятнами на фоне угольно-черных первичных. Высокие плато из грязно-рыжих валунов образовывали коридоры вдоль высохшего русла и не предлагали никакого убежища — можно было, впрочем, заползти за камни, но ни один умный гуманоид не сделает этого из-за таящихся в них ядовитых жизненных форм. Кроме жалящих мух и ядовитых змей, здесь существовала смертельно опасная разновидность скорпиона, гнездящегося среди валунов весь девятнадцатичасовой день на планете Руши. Даже после заката, когда жара резко спадала и температура воздуха не превышала температуру тела, она не разряжалась спасительными прохладными ветрами, иногда овевающими пустыни по ночам. Воздух оставался сух, как кость, и нечастые лихорадочные бури обжигали, будто удар жгучей плети. Может быть, кто-то и мечтал именно о таком райском местечке...

Но только не я.

Мачико Ногучи провела нежной рукой по коротким черным волосам и нажала на кнопку сканера. Передвижной глаз показал панораму иссушенной почвы — извечная картина. Она была одинакова почти для всей природы на Руши. Кроме нескольких искусственных колодцев и собственно поселения, вся планета казалась адом, как его представляли себе золотоискатели пустынь — камни, пыль и жара; к тому же здесь даже не было драгоценных металлов.