В 8 (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon"

— Кузя, как же так, — на моё появление первой отреагировала Марина, шагнувшая ко мне со слезами в глазах и недоумением в дрожащем голосе. — Юля… как же так… за что?

— Прости, — я обнял девушку, на секунду прижав её к груди, — это сложно объяснить. Давай потом поговорим.

— Хорошо, — кивнула Марина, вытирая глаза платком и тихонько отошла в сторону.

Остальные поняли что пока не время и не стали подходить, а сам я направился к женщине, сидящей возле закрытого гроба. Тело Юли найти не удалось, оно и понятно после моего удара, поэтому туда мы сложили некоторые личные вещи, любимые игрушки и то, что ей было дорого. Пусть церковь этого не приветствовала, но я чувствовал что так будет правильно. Подойдя к матери девушки я опустился перед ней на колени.

— Я… — горло перехватил спазм и пришлось сглотнуть, чтобы продолжить говорить. — Я виноват. Не уберёг, не защитил Юлю. Если бы…

— Ну что ты, сынок, что ты, — запричитала заплаканная женщина. — Не говори так. Это не твоя вина. И дочка так бы сказала. Она любила тебя, каждый раз когда звонила только о тебе и говорила. А когда пропал, места себе найти не могла, волновалась.

— Я знаю, — в груди кольнуло, — мне Юля тоже была дорога. И я обещаю, что отомщу за её смерть.

— Ох, сынок, — заплакала… получается, что, тёща, — боюсь я за тебя. Может не надо? Есть же компетентные органы, пусть ищут.

— Надо! — жестко отрезая я, — Не только ради Юли, но чтобы никто другой больше не пострадал. Твари которые её убили не успокоются сами.

— Тогда благослови тебя Христос, — женщина меня перекрестила, — Иди с богом. Отомсти за мою дочку.

Я кивнул и поднялся. Мне стало немного легче, когда мать Юли не начала обвинять меня в её смерти. Правильно говорят, наказание вдвойне тяжелей если знаешь что виновен, а я облажался перед ней по полной программе. Впрочем, верно и то, что нельзя жить с грузом вины на душе. Так и двинуться можно. И теперь я был готов принять гибель девушки и двигаться дальше. Не забывая, но и не зацикливаясь, найти и отомстить маркизу за всё. И за мою женщину, и за Олега, который дошёл до края не без его помощи. Да и не факт, что нападение было инициативой Ромушева.

— Кузьма, надо ехать, — сзади тихо подошла мама и тронула меня за плечо. — машины готовы.

— Хорошо, — я кивнул и пошёл к выходу. — Отправляемся.

Отпевание в Успенской церкви Новодевичьего монастыря служил лично Патриарх. И несмотря на его традиционно величественный вид, я заметил, что выглядит Владыка заметно уставшим. Видать разговор с Императором дался ему очень нелегко и затянулся надолго. Можно было бы позлорадствовать, после такой-то подставы, но я не стал. Бой оказался непрост, но теперь я знал свои слабости, а значит в будущем смогу их компенсировать. Да и опыт противостояния таким противникам многое значит.

Однако сейчас это всё казалось мелочами, не стоящими внимания по сравнению с бренностью бытия и мимолётностью жизни. Звучащие под величественными сводами псалмы и молитвы не потянули меня на философию, но именно здесь и сейчас я смирился с потерей. Сделанного не вернуть, умерших не воскресить, а живые должны жить дальше. И память об ушедших это не камень на шее, тянущий на дно, а парус, позволяющий идти дальше.

Я и так слишком долго рефлексировал и корил себя. Настала пора взять себя в кулак и показать всем, что мою семью нельзя трогать безнаказанно. И начну я с этого урода, маркиза. Вампир он или ещё какая хрень, мне всё равно. Даже если окажется, что он мне не врал и действительно является моим дедом и биологическим отцом мамы его это не спасёт. Для меня семьёй были не те, в ком текла такая же кровь, а тот кто был мне дорог. Мама, сестры и братья, мои девочки, даже старый хрыч с батей, пусть на них я до сих пор злился. Однако за любого я был готов убить и умереть. Так что Ван де Мер просчитался дважды. Когда тронул Юлю и когда решил, что может мной манипулировать, опираясь на наше родство.

Тем временем богослужение дошло до момента прощания с усопшим. Так как гроб был пустым целовать подходили икону святой покровительницы Иулии Корсиканской в руках Патриарха. Я был одним из первых и, наконец, сумел вырваться из круговорота мыслей. То, что удалось примириться с потерей и собой, было неплохо, но и терять связь с реальностью не стоило. Пусть народу на похоронах было немного, и моё отрешённое состояние никого не удивляло, но если уж решил стать хозяином своей жизни то начинать нужно было прямо здесь и сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наконец, под пение “Святый Боже…” священнослужители вынесли гроб из церкви и направились прямиком на кладбище. Организацией похорон занималась мама, но выбить место на Новодевичьем оказалось даже ей не под силу. И лишь вчера после нашей поездки в резиденцию Патриарха вопрос решился сам собой. Я-то понимал, что это Император извинялся за то, что потащил меня с собой, но я решил в позу не вставать. На мой взгляд, Юля была достойна быть захороненной здесь, что бы не говорили завистники и злопыхатели.

Впрочем, к особой помпезности мы тоже не стремились. Сегодня присутствовали лишь свои, родственники или знакомые Юли. Даже Императора я лично попросил не приезжать, хоть он и намекал на такую возможность. Но внял, и ограничился тем, что прислал личного секретаря, что тоже было весьма показательно. Кто в теме тот поймёт, остальным и не надо. Конечно, всегда найдутся идиоты, решившие, что если государь не явился сам, значит Ефимовы попали в опалу и можно попытаться урвать себе кусок, но тех не жалко. Дураки и должны страдать, а любое поползновение в адрес своего рода я буду пресекать с максимальной жестокостью. Чтобы другим неповадно было.

Место для захоронение располагалось на третьем участке, недалеко от могилы Сергея Сергеевича Прокофьева и пары генералов времён Первой магической. Хорошее соседство для Юли, на мой взгляд. Да и само Новодевичье кладбище мне нравилось, пусть это и звучало как плохой анекдот. Но если уж и лежать в земле, то в таком месте, тихом, чинном, в окружении великих людей, и желательно, через лет сто — сто пятьдесят. Больше думаю не стоит, мало ли что там может случиться со здоровьем. Старческой деменции подвержены и маги и воины, пусть в гораздо меньшей степени чем неодарённые.

Это, как и продолжительность жизни, кстати, являлись одним из самых сильных стимулов для многих начать заниматься и открыть первую чакру. Недаром почти во всех физкультурных колледжах и институтах связанных со здоровьем и спортом появились факультеты подготовки тренеров именно этого направления. Причём программа подготовки зачастую и вовсе не была связанна с боевыми искусствами. Но, к сожалению, стать бессмертными или хотя бы достичь уровня той же Ву Ши земным одарённым пока ещё было не дано, как и воскрешать умерших. И хоть о последнем я сейчас очень жалел, но даже если бы такая возможность была, вряд ли я бы ей воспользовался, а то мало ли кто вернётся с той стороны. Заигрывать с силами смерти себе дороже.

Поэтому, хоть мне было безумно тяжело видеть, как гроб опускается в могилу, я не давал клятв сделать всё возможное и невозможное, но вернуть Юлю. Уверен, у Иви мог бы найтись способ, а если нет, то были ещё варианты, начиная с церкви, заканчивая учёными. Клонирование никто не отменял, а если судить по лысым уродам, при нападении которых мы и познакомились, кто-то весьма далеко продвинулся в их развитии. Но я уже принял решение заботиться о живых, сделать всё, чтобы жертва девушки не была напрасной.

— Спи спокойно, милая, — я первым кинул горсть земли и замер на секунду, не зная что ещё сказать. — Мы всегда будем помнить тебя и кто знает, может быть встретимся в следующей жизни. Хотя нет, обязательно встретимся. Я найду каждую из вас, неважно, сколько времени мне на это потребуется. Главное дождись меня, девочка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Патриарх угрюмо покосился на меня, явно недовольный ересью, но промолчал. И правильно. К теологическому спору я было не готов, а вот в морду зарядить мог, и никакой эгрегор не поможет. Так что Владыка предпочёл затянуть очередной псалом или как там они называются, а к могиле потянулись остальные, бросая горсть земли на крышку гроба и говоря последние слова. Даже Ву Шу отметилась, правда не без подсказок со стороны Воронина. Сам факт уважения со стороны лаоши был для меня очень важен. Немного зная нравы и традиции наднебесников, я понимал, что это означает не просто формальное ученичество, а то, что Ву Шу теперь считала себя частью семьи. И для меня лично и для рода Ефимовых в целом это значило усиление и получение дополнительного политического веса. А то я не знал, как на знания лаоши облизывается половина Воевод страны.