Отчаянная - Пенелопа Томас

При этих словах я окончательно успокоилась. Во мне пробудилось смутное желание если не оправдать, то хотя бы как-то понять господина. В самом деле, как он мог узнать о беде, постигшей меня месяц назад? Моя траурная одежда лежала упакованной в чемодане. А тот дорожный костюм, в котором я теперь стояла, мне сшили за полгода до траурного события. Он соответствовал последним требованиям моды, что наглядно подчеркивала обшивка из желтовато-зеленой саржи. О печальных для меня обстоятельствах лишь слегка напоминала изящно сидевшая на моей голове простая черная шляпка. Но это столь незначительная деталь дамского туалета, что ни одному мужчине не под силу расшифровать ее смысл. Такому молодому, как этот господин, тем более.

Ладно, пусть элементы траура в моей одежде мало приметны. Но даже их полное отсутствие не является основанием вести себя мужчине по отношению к женщине столь грубо и бестактно. Так что поведение незнакомца заслуживало с моей стороны самого жесткого осуждения. И я немедля продемонстрировала ему такую жесткость. Я окинула господина прямо-таки ледяным взглядом. И мои усилия не пропали даром. Сильный эмоциональный заряд женщины, направленный мужчине, вообще никогда не исчезает бесследно, рано или поздно он обязательно достигает цели и производит желаемый эффект. Конечно, в той обстановке я и не думала о силе женских чар. Я всего лишь окинула господина пронзительно-холодным взглядом.

Господин, судя по всему, ощутил внутреннюю дисгармонию. Уже в следующий момент он приподнял цилиндр и, достаточно искренне улыбнувшись, произнес:

— Пожалуйста, простите! У меня не было намерений причинять вам страдания. Хотелось только лишь предостеречь вас от серьезных ошибок в суждениях о людях.

Нет, я совсем не собиралась тотчас же растаять перед ним. Приятно, конечно, когда мужчина демонстрирует вам свою воспитанность, хорошие манеры, но этого мало. Нужно добиться от него осознания своей вины перед женщиной. Ради этого женщина должна проявить необходимую твердость характера.

Я посчитала уместным щелкнуть по носу этого самоуверенного господина. «Вы, сэр, не имеете никакого права останавливать молодых леди на улице и требовать у них отчета, — подчеркнуто поучительным тоном произнесла я. — И ваши пожелания, пусть даже они добрые, никак не оправдывают вашего поведения». Фраза произвела должный эффект. «Конечно, конечно, — поспешно сказал он так, как обычно говорят с детьми взрослые, чувствуя свою вину и желая как можно быстрее успокоить. — Но, поверьте мне, это место не для вас. Вы должны покорно смириться со смертью родителей и поискать себе утешение в другом доме». Я решила выдержать линию поведения до конца. «У меня нет обыкновения пользоваться советами или утешениями незнакомых мужчин, — осадила я господина. — К тому же, я совершенно не уверена в вашей правоте». Кажется, он окончательно сдался. «Вы огорчены, — произнес он вполне миролюбиво. — Наверное, в этом есть доля и моей вины».

Он поднял голову и, нахмурившись, посмотрел на клубящиеся тучи, густые дождевые струи. За время нашего короткого разговора моросящий дождь перешел в настоящий ливень. Тугие струи упруго ударяли о края его цилиндра и, описывая дуги, падали к ногам. Мне приходилось хуже: потоки дождевой воды, падая на шляпку, скользили мне прямо за воротник и дальше. Я невольно ежилась и не знала, что мне делать. Незнакомец заметил мое состояние.

— Господи! У вас не хватило ума даже взять зонт. Вы же простудитесь. Этого еще не хватало в вашем нынешнем положении.

— Я давно сидела бы в тепле и сухой, если бы вы меня не остановили.

— Иначе я не мог поступить. Но позвольте в искупление моей вины подвезти вас. Вон моя коляска-Господин сделал движение, чтобы взять меня за руку. Я отступила и пристально посмотрела на него. Он что, считает меня дурочкой? Посюсюкал со мной и ожидает, что я брошусь ему на шею? Пусть поищет другую.

— У меня нет никакого желания куда-либо с вами ехать, — отрезала я. — Если вам не достает воспитанности, чтобы уйти, то отойдите, пожалуйста, в сторону — я заберу свой багаж, и мы с вами, наконец, расстанемся.

Он мельком взглянул через плечо и, видимо, только сейчас заметил на краю тротуара мои покосившиеся чемоданы. Его поведение сразу же изменилось не в лучшую сторону. Сочувствие и даже забота, еще минуту назад сквозившие в его словах, сменились вдруг острой недоброжелательностью. Инстинктивно, каким-то неизвестным мне чувством я отозвалась на это и в поисках защиты прижалась спиной к стене. Кажется, только девичья гордость удержала меня от того, чтобы не броситься наутек. Здесь я услышала, как заговорил мой внутренний голос. «Не выказывать ни удивления, ни страха, ни сомнения, — тихонько подсказывал он. — Иначе — гибель!»

Незнакомец снова посмотрел на меня. Теперь в его глазах холодно поблескивала та самая жесткость, которую еще совсем недавно я адресовала ему. Может быть, это моя вернулась ко мне? Неисповедимы пути, которыми летят стрелы наших чувств.

— Оказывается, я неправильно понял ситуацию. Вы вовсе не с визитом явились к мисс Мэдкрофт. Вы приехали к ней жить!

— Да.

— Не сомневаюсь, вы намерены помогать ей.

— Если это потребуется…

— В таком случае я и вам скажу то же самое, что уже сказал мисс Мэдкрофт. Запомните: если вы вздумаете обманывать меня или кого-либо из моей семьи, то я быстро отобью у вас такое желание. Надеюсь, я выразился ясно?

— Яснее вы еще не выражались в моем присутствии, сэр. А теперь запомните то, что скажу вам я. Вы слишком долго здесь разглагольствовали, сэр. И, если вы не прекратите свои приставания к беззащитной девушке, я вызову полицию!

Мне очень хотелось влепить ему пощечину. Он испытывал, кажется, сходное желание. Во всяком случае, оно отчетливо сквозило в его горящем взгляде. Затем незнакомец сумел огромным усилием воли переломить себя. Его взгляд погас, а верхняя губа искривилась в презрительной усмешке. «Неужели я заслуживаю такой грозной меры воздействия? — с откровенной иронией произнес он. — Ладно, я не стану вас больше задерживать. Можете успокоиться — вам не грозит с моей стороны никакая опасность. Да, вы вне опасности. Мне бы хотелось, чтобы в такой же безопасности находились и другие, кто по ошибке приходит в этот дом в поисках защиты и помощи».

С этими словами он полукругом обошел меня и с демонстративно поднятой головой прошествовал к своей коляске. Неужели, наконец, ушел? Даже не верилось. Ожидая всего, что угодно, я с беспокойством наблюдала за коляской. Вот она тронулась с места, вот завернула за угол… Слава тебе, Господи!

Тряхнув головой так, что с намокших волос далеко полетели брызги, я стала собирать свои не первой новизны чемоданы. Думала, что с отъездом незнакомца все, связанное с ним, тотчас же забудется, отступит и затеряется в дебрях короткой девичьей памяти. Но не тут-то было. Глаза и брови молодого господина, его странные предостережения и пожелания — все это пошло в моем сознании вприпрыжку по кругу, толкаясь, сшибаясь и вопя. Стало совершенно ясно, что шутя и играючи мне от этого не избавиться. И где-то что-то заныло и заскулило от предчувствия нежданных негаданных и непредсказуемых девичьих страданий.