Полное собрание сочинений. Том 3. Басни, стихотворения, письма - Иван Крылов

Оракул

В каком-то капище был деревянный бог,И стал он говорить пророчески ответыИ мудрые давать советы.За то, от головы до ногОбвешан и сребром и златом,Стоял в наряде пребогатом,Завален жертвами, мольбами заглушенИ фимиамом задушен.В Оракула все верят слепо;Как вдруг, – о чудо, о позор!—Заговорил Оракул вздор:Стал отвечать нескладно и нелепо;И кто к нему зачем ни подойдет,Оракул наш что молвит, то соврет;Ну так, что всякий дивовался,Куда пророческий в нем дар девался!А дело в том,Что идол был пустой и саживались в немЖрецы вещать мирянам.И так,Пока был умный жрец, кумир не путал врак;А как засел в него дурак,То идол стал болван-болваном.

Я слышал – правда ль? – будто встарьСудей таких видали,Которые весьма умны бывали,Пока у них был умный секретарь.

Василек

В глуши расцветший ВасилекВдруг захирел, завял почти до половины,И, голову склоня на стебелек,Уныло ждал своей кончины;Зефиру между тем он жалобно шептал:«Ах, если бы скорее день настал,И солнце красное поля здесь осветило,Быть может, и меня оно бы оживило?» —«Уж как ты прост, мой друг!»Ему сказал, вблизи копаясь, жук:«Неужли солнышку лишь только и заботы,Чтобы смотреть, как ты растешь,И вянешь ты, или цветешь?Поверь, что у него ни время, ни охотыНа это нет.Когда бы ты летал, как я, да знал бы свет,То видел бы, что здесь луга, поля и нивыИм только и живут, им только и счастливы:Оно своею теплотойОгромные дубы и кедры согреваетИ удивительною красотойЦветы душистые богато убирает;Да только те цветыСовсем не то, что ты:Они такой цены и красоты,Что само время их, жалея, косит,А ты ни пышен, ни пахуч:Так солнца ты своей докукою не мучь!Поверь, что на тебя оно луча не бросит,И добиваться ты пустого перестань,Молчи и вянь!»Но солнышко взошло, природу осветило,По царству Флорину рассыпало лучи,И бедный Василек, завянувший в ночи,Небесным взором оживило.

О вы, кому в удел судьбою данВысокий сан!Вы с солнца моего пример себе берите!Смотрите:Куда лишь луч его достанет, там оноБылинке ль, кедру ли – благотворит равно,И радость по себе и счастье оставляет;Зато и вид его горит во всех сердцах —Как чистый луч в восточных хрусталях,И всё его благословляет.

Роща и огонь

С разбором выбирай друзей.Когда корысть себя личиной дружбы кроет,—Она тебе лишь яму роет.Чтоб эту истину понять еще ясней,Послушай басеньки моей.

Зимою Огонек под Рощей тлился;Как видно, тут он был дорожными забыт.Час-от-часу Огонь слабее становился;Дров новых нет; Огонь мой чуть горитИ, видя свой конец, так Роще говорит:«Скажи мне, Роща дорогая!За что твоя так участь жестока,Что на тебе не видно ни листка,И мерзнешь ты совсем нагая?» —«Затем, что, вся в снегу,Зимой ни зеленеть, ни цвесть я не могу»,Огню так Роща отвечает.«Безделица!» Огонь ей продолжает:«Лишь подружись со мной; тебе я помогу.Я солнцев брат, и зимнею пороюЧудес не меньше солнца строю.Спроси в теплицах об Огне:Зимой, когда кругом и снег и вьюга веет,Там всё или цветет, иль зреет:А всё за всё спасибо мне.Хвалить себя хоть не пристало,И хвастовства я не люблю,Но солнцу в силе я никак не уступлю.Как здесь оно спесиво ни блистало,Но без вреда снегам спустилось на ночлег;А около меня, смотри, как тает снег,Так если зеленеть желаешь ты зимою,Как летом и весною,Дай у себя мне уголок!»Вот дело слажено: уж в Роще ОгонекСтановится Огнем, Огонь не дремлет:Бежит по ветвям, по сучкам;Клубами черный дым несется к облакам,И пламя лютое всю Рощу вдруг объемлет.Погибло всё вконец, – и там, где в знойны дниПрохожий находил убежище в тени,Лишь обгорелые пеньки стоят одни,И нечему дивиться:Как дереву с огнем дружиться?

Чиж и еж

Уединение любя,Чиж робкий на заре чирикал про себя,Не для того, чтобы похвал ему хотелось,И не за что; так как-то пелось!Вот, в блеске и во славе всей,Феб лучезарный из морейПоднялся.Казалось, что с собой он жизнь принес всему,И в сретенье емуХор громких соловьев в густых лесах раздался.Мой Чиж замолк. «Ты что ж»,Спросил его с насмешкой Еж:«Приятель, не поешь?» —«Затем, что голоса такого не имею,Чтоб Феба я достойно величал»,Сквозь слез Чиж бедный отвечал:«А слабым голосом я Феба петь не смею».

Так я крушуся и жалею,Что лиры Пиндара мне не дано в удел:Я б Александра пел.

Волк и ягненок

У сильного всегда бессильный виноват:Тому в Истории мы тьму примеров слышим,Но мы Истории не пишем;А вот о том как в Баснях говорят.

Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться;И надобно ж беде случиться,Что около тех мест голодный рыскал Волк.Ягненка видит он, на до́бычу стремится;Но, делу дать хотя законный вид и толк,Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рыломЗдесь чистое мутить питьеМоеС песком и с илом?За дерзость таковуЯ голову с тебя сорву».—«Когда светлейший Волк позволит,Осмелюсь я донесть: что ниже по ручьюОт Светлости его шагов я на сто пью;И гневаться напрасно он изволит:Питья мутить ему никак я не могу».—«Поэтому я лгу!Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!Да помнится, что ты еще в запрошлом летеМне здесь же как-то нагрубил:Я этого, приятель, не забыл!» —«Помилуй, мне еще и отроду нет году»,Ягненок говорит. «Так это был твой брат».—«Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сватИ, словом, кто-нибудь из вашего же роду.Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,Вы все мне зла хотите,И если можете, то мне всегда вредите:Но я с тобой за их разведаюсь грехи».—«Ах, я чем виноват?» – «Молчи! устал я слушатьДосуг мне разбирать вины твои, щенок!Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».Сказал и в темный лес Ягненка поволок.

Обезьяны

Когда перенимать с умом, тогда не чудоИ пользу от того сыскать;А без ума перенимать,И боже сохрани, как худо!Я приведу пример тому из дальних стран.Кто Обезьян видал, те знают,Как жадно всё они перенимают.Так в Африке, где много Обезьян,Их стая целая сиделаПо сучьям, по ветвям на дереве густомИ на ловца украдкою глядела,Как по траве в сетях катался он кругом.Подруга каждая тут тихо толк подругу,И шепчут все друг другу:«Смотрите-ка на удальца;Затеям у него так, право, нет конца:То кувыркнется,То развернется,То весь в комокОн так сберется,Что не видать ни рук, ни ног.Уж мы ль на всё не мастерицы,А этого у нас искусства не видать!Красавицы-сестрицы!Не худо бы нам это перенять.Он, кажется, себя довольно позабавил;Авось уйдет, тогда мы тотчас…» Глядь,Он подлинно ушел и сети им оставил.«Что ж», говорят они: «и время нам терять?Пойдем-ка попытаться!»Красавицы сошли. Для дорогих гостейРазостлано внизу премножество сетей.

Ну в них они кувыркаться, кататься,И кутаться, и завиваться;Кричат, визжат – веселье хоть куда!Да вот беда,Когда пришло из сети выдираться!Хозяин между тем стерегИ, видя, что пора, идет к гостям с мешками,Они, чтоб наутёк,Да уж никто распутаться не мог:И всех их побрали руками.

Синица

Синица на море пустилась;Она хвалилась,Что хочет море сжечь.Расславилась тотчас о том по свету речь.Страх обнял жителей Нептуновой столицы;Летят стадами птицы;А звери из лесов сбегаются смотреть,Как будет Океан, и жарко ли гореть.И даже, говорят, на слух молвы крылатой,Охотники таскаться по пирамИз первых с ложками явились к берегам,Чтоб похлебать ухи такой богатой,Какой-де откупщик и самый тароватыйНе давывал секретарям.Толпятся: чуду всяк заранее дивится,Молчит и, на море глаза уставя, ждет;Лишь изредка иной шепнет:«Вот закипит, вот тотчас загорится!»Не тут-то: море не горит.Кипит ли хоть? – и не кипит.И чем же кончились затеи величавы?Синица со стыдом в-свояси уплыла;Наделала Синица славы,А море не зажгла.

Примолвить к речи здесь годится,Но ничьего не трогая лица:Что делом, не сведя конца,Не надобно хвалиться.

Осел

Когда вселенную Юпитер населялИ заводил различных тварей племя,То и Осел тогда на свет попал.Но с умыслу ль, или, имея дел беремя,В такое хлопотливо времяТучегонитель оплошал:А вылился Осел почти как белка мал.Осла никто почти не примечал,Хоть в спеси никому Осел не уступал.Ослу хотелось бы повеличаться:Но чем? имея рост такой,И в свете стыдно показаться.Пристал к Юпитеру Осел спесивый мойИ росту стал просить большого.«Помилуй», говорит: «как можно это снесть?Львам, барсам и слонам везде такая честь;Притом, с великого и до меньшого,Всё речь о них лишь да о них;За что́ ж к Ослам ты столько лих,Что им честей нет никаких,И об Ослах никто ни слова?А если б ростом я с теленка только был,То спеси бы со львов и с барсов я посбил,И весь бы свет о мне заговорил».Что день, то сноваОсел мой то ж Зевесу пел;И до того он надоел,Что, наконец, моления ословаПослушался Зевес:И стал Осел скотиной превеликой;А сверх того ему такой дан голос дикой,Что мой ушастый ГеркулесПораспугал-было весь лес.«Что́ то за зверь? какого роду?Чай, он зубаст? рогов, чай, нет числа?»Ну только и речей пошло, что про Осла.Но чем всё кончилось? Не минуло и году,Как все узнали, кто Осел:Осел мой глупостью в пословицу вошел.И на Осле уж возят воду.

В породе и в чинах высокость хороша;Но что в ней прибыли, когда низка душа?

Мартышка и очки