Рассказы деда Балюка. Избранное - Иван Попков

У нас с Витькой была крепкая, бескорыстная дружба. Помню, всего лишь один раз мы с ним повздорили. Недели две Витька обходил меня стороной. А всё из-за попа нашего сельского, отца Василия. Был постный день. На дворе морозно. Витька возил отцу Василию дрова с делянки. Горяч он был до работы. Время чуть перевалило за полдень, а Витька уже третий воз разгружал. Он заканчивал укладывать последние поленья, как на крыльце появился отец Василий да так громко рыгнул, что Витька оглянулся.

Крупный, мясистый нос отца Василия багров, щеки румяны от обильно принятой пищи. «Успел уже хватануть первача», – подумал Витька.

– Ну, на сегодня хватит, сынок, заканчивай да иди обедать, – нараспев проговорил отец Василий

Витька распряг кобылу, завел ее в конюшню и кинул охапку сена.

В хате жарко, на столе обилие пищи. Дымился горячий борщ. На подносе – куски мяса, ломти черного хлеба. Витька как-то неловко сел на край скамейки и, положив руки на колени, сидел неподвижно.

– Ты что? Кушай, не стесняйся, поработал ведь, – пропел отец Василий.

– Дык, нынче постный день, – несмело прошептал Витька.

– Кушать не грешно, – поспешил успокоить Витьку отец Василий. – Господь тебя простит. Витька окинул взором хату батюшки и остановил свой взор на накрытой разным тряпьем бадье, стоящей у печки.

– Вы, батюшка, плеснули бы мне в стакан горячительного. С устатку. Сами-то вон причастились.

– Чево-о-о-о?! – прогремел отец Василий. – Ах ты, стервец. Указывать мне вздумал. Да я тебе!

Витька соскочил со скамьи и боком, боком пробрался к двери. Схватил свой полушубок, шапку и был таков…

Теперь я должен читателю объяснить, почему Витька сознательно пошел на конфликт с отцом Василием.

Еще и двух лет не прошло, как впервые в нашем селе появился новый батюшка, сорока двухлетний отец Василий. Однако вскоре прихожане заметили, что он частенько бывает под хмельком – даже во время службы. И уж больно он охоч до женского пола.

Витькина сестренка Аленка – шустрая, общительная девчонка, в карман за словом не полезет. Отец Василий счел ее за распутницу, и однажды, встретившись с ней, сказал:

– Ты вот что, Аленушка, зайди вечером ко мне. Я кое-что прочитаю тебе.

Алена без задней мысли зашла вечером в храм божий. И когда отец Василий стал её домогаться, она, вырвавшись из его объятий, звонко дала ему пощечину и убежала.

Дома она все поведала Витьке. Родителям о случившемся не рассказали…

Витька шел домой от попа разгоряченный, рассуждая о том, что произошло.

– Нет, – думал Витька, – все равно я ему устрою такое, что он всю жизнь будет помнить.

И вскоре такой случай представился. Мой дядька по матери Андрей Макарович служил в церкви старостой. Как-то мы с Витькой зашли в храм. Дядька занимался своим делом, а мы с Витькой ходили по церкви, разглядывая всевозможную церковную утварь. Вдруг Витька поднял с пола какие-то кусочки и стал их рассматривать.

– Гриня, смотри, кажись, свиные шкварки. Мы показали свою находку дяде Андрею.

– Откуда могло появиться такое, да в Великий пост?

Однако это были лишь цветочки. Невероятное случилось через три дня. Андрей Макарович обнаружил рядом с ризой попа сверток, в котором были кусок свиного сала и ломоть хлеба. Мой дядя решил этот случай придать огласке. Он обратился к девяностолетнему деду Макару.

Дед Макар значился на селе поистине святым, и его слово было законом для всех верующих. Собрали сельский сход. И решилась судьба отца Василия: его отстранили от церкви…

Лишь через неделю Витька рассказал мне, что это он подбросил шкурки от сала и сверток попу Василию. Я с минуту молчал, не решаясь отреагировать на поступок моего друга.

– Способ отмщения ты выбрал не тот. Это явный подлог. И в Библии сказано: «Господи, не в ярости Твоей обличай меня, и не во гневе Твоем наказывай меня».

Витька молча и покорно выслушал и в резкой форме заявил:

– Ну и осуждай меня, как знаешь. А я попу отомстил за свою сестренку.

* * *

Была у Витьки страстная и непреодолимая тяга к лошадям. С ними он мог находиться и день, и ночь. Его любимчик – Буран, темно-карий жеребец со звездочкой на лбу. Витька хорошо помнит ту вьюжную февральскую ночь, когда Карюха разродилась жеребенком. С тех пор они с Бураном вместе. Терпеливо и настойчиво Витька ухаживал и обучал жеребенка. Привыкли они настолько друг к другу, что Витька мог распознать Бурана по голосу среди тысячного табуна. Стоило ему крикнуть: «Буран!» – и жеребец, тряхнув гривой, бежал на зов своего хозяина. Наездника ловчее Витьки не было во всей округе. В мгновение ока он вскакивал на спину любимца. Без седла и уздечки, прильнув к холке коня, поднимал его на дыбы. И вот он уже летит по полю, вольный, как ветер, навстречу пылающей утренней заре. А какие выкрутасы делал Витька на Буране! Ей Богу, смотришь – и диву даешься, как только он держится на коне.

И все же однажды ему пришлось расстаться с Бураном… Старшие Могурины уехали в соседнее село на именины, Витька сидел в хате на лавке, чинил хомут. Алёнка затеяла стирку. Дверь хаты раскрыта настежь, стояла июльская жара.

Аленка, развесив во дворе белье, поспешно забежала в хату и, тронув Витьку за плечо, позвала пальцем. Тот, воткнув иглу в кошму, отложил хомут и подошел к окну.

Напротив дома стояли трое беляков: офицер в до блеска начищенных сапогах и двое солдат в новенькой форме. Офицер что-то говорил солдатам, то и дело похлопывая ременной плеткой по сапогу. У Витьки сжалось сердце от недобрых мыслей. «Слава, Богу, пронесло!» – вздохнул он, когда беляки отошли. Но они остановились против дома Свериденко. Снова офицер, размахивая плеткой, о чем-то рассуждал с солдатами. Наконец, направился к дому Могуриных. Витька пулей выскочил во двор. Он пытался подпереть дверь конюшни стоявшими вблизи санями. Но не успел. Беляки вошли во двор. Офицер подошел к сараю и, указав рукояткой плети на дверь конюшни, приказал Витьке:

– Открой, посмотрим, что там есть.

Витька стоял молча, подперев спиною дверь.

– Тебе, говорят, сосунок! – гаркнул офицер.

Но Витька не шелохнулся даже тогда, когда ременная плеть обожгла ему левую руку и низ живота.

– Что стоите, истуканы? – заревел офицер на солдат. – Уберите этого упрямца…

И солдаты, заломив Витьке руки, оттолкнули его к саням.

Через минуту один из солдат вывел из конюшни Бурана. Жеребец высоко вздымал голову, пытаясь вырвать уздечку из рук солдата.

– Вот это красавец! – смачно восхитился офицер. – Тебе не упрямиться надо, а гордиться: твой конь будет служить в русской армии и выполнять благое дело – освобождать Родину от большевистской нечисти. Уведите коня!

Редко кто видел слёзы на глазах у Витьки. А теперь он плакал. Плакал, не стыдясь своих слез. Подошла Аленка.

– Ну, хватит, Вить. Перестань. Что теперь поделаешь, – успокаивала она брата. Но, глядя, как у Витьки вздрагивают плечи, и сама разревелась…

Прошло три недели. Витька похудел, лицо стало серым и скучным. Он часами ходил бесцельно по двору, то и дело заглядывая в конюшню. Но чудеса бывают только в сказках. В конюшне по-прежнему стояла одна Карюха, громко пережевывая свежее, еще влажное сено.

Витька остановился около саней и стал их рассматривать. Ещё ранней весной он надумал сделать крытый возок, заготовил все детали. Осталось возок собрать.

Витька машинально вошел в сарай снял со стеллажей заготовки и инструмент. И только приступил к работе, как услышал дробный лошадиный топот. Отложил молоток и взобрался на лестницу, прислоненную к сараю. Вздымая клубы пыли, в село входила конница. По форме Витька понял: белые! Впереди, на темно-карем коне, ехал офицер.

– Буран! – Витька распознал и всадника. Это был он, полковник Душицкий, командир белогвардейского полка. Сердце Витьки заколотилось, обида вновь переполнила его. К горлу подкатился комок. И он чуть было не заплакал. Из хаты выскочила Аленка:

– Видел?

– Видел. Я ему этого никогда не прощу, – выдохнул Витька. И он тут же поделился с сестрёнкой своими планами, предупредив, – только смотри, родителям ни слова.

Вечером, как только опустились сумерки, Витька, соблюдая предосторожность, исследовал и без того знакомую усадьбу Фомы Минина, местного богача. Здесь остановились белые офицеры. Огромная конюшня стояла задней стеною у самого оврага, Витька детально изучил, как незаметнее попасть туда…

Утром рано по селу поползли слухи. Судачили разное. Авдотья Чущева, озираясь опасливо по сторонам, шептала своей соседке.

– В штабе беляков нынче ночью коней выкрали!

Слышала, – также шепотом отвечала

Фроська Зобова. – Говорят, и Витька Могурин там был…

А в это время Вихрь стоял перед командиром полка «красных» Федоровым в его кабинете. Витька подробно рассказал, как он из штабной конюшни забрал своего любимца Бурана. И как всю ночь блуждал, разыскивая красных конников.