Кес Арут - Люттоли

– Похоже, у Сепуха дела совсем плохи, если он начал брать в фидаи детей! Посмотрите на него,… у него даже усов нет. Он у вас что… еду готовит? Стирает? Молокосос. Стыдились бы вести его сюда из Эрзерума. В Зейтуне и Адана воюют одни мужчины. Не то, что у вас.

В ответ на эти крики, люди с обоза стали с опаской поглядывать в сторону своего вожака. Но тот даже вида не показывал, что слышит оскорбительные выкрики. Постепенно возле пещеры крики начали стихать. Это происходило оттого, что молодой человек разделся до пояса и начал обтирать водой грудь, по-прежнему не обращая внимания на людей вокруг себя. На спине, чуть выше правой ключицы, был заметен след от пули. Ещё такой же след был чуть ниже, в правом боку. Начиная от правого уха и вплоть до поясницы, проходил глубокий шрам от удара сабли. Шрам как бы делил спину пополам. Этот шрам произвёл на присутствующих магическое действие. Вместо шутливых лиц появились серьёзные. Вместо насмешливых выражений – появились выражения, в которых сквозило глубокое уважение.

Послышались приглушенные голоса:

– Кес Арут! Это Кес Арут! Наш брат фидаи из Эрзерума! Кес Арут!

Закончив мыться, тот, кого назвали «Кес Арут» взял с камня одежду и бегло оглядев сгрудившихся возле него фидаи, коротко бросил:

– Двести винтовок. Двести ящиков патронов. Всё что могли собрать для вас наши братья из «Гнчака».

Кес Арут собирался спуститься вниз, когда услышал обращённый к нему вопрос:

– Брат Арут, когда обратно?

– Завтра вечером! У нас в последние дни турки совсем распоясались. Совершают один набег за другим. Только успеваем из одной деревню в другую. Да и курды… в покое не оставляют. Месяца два назад уложили четыреста курдов. После этого не трогали наши деревни, а перед самым уходом снова начали. Одну деревню сожгли. Хорошо люди спрятаться успели,… а у вас тут спокойно. Не будем ждать. Там наша помощь нужна. Завтра вечером тронемся!

– Ничего, брат Арут, мы всем отомстим, – говоривший сразу осёкся, так как в него упёрся жёсткий взгляд Арута.

– Что проку мёртвому от тебя? Живых защищай…

Отрывисто бросив эти слова, Арут спустился к своим людям, а оттуда вниз к берегу реки. Раздевшись донага, он бросился в воду и поплыл широкими гребками. Фидаи из отряда Серго спустились к обозу. Они раскидали сено с ящиков и, встав в цепочку по одному, начали переправлять оружие в пещеру. Часа через четыре всё оружие и боеприпасы были переправлены. Уже стемнело, когда всё было закончено.

Сразу после этого запылали костры. Над кострами появились котлы, в которых варилась баранина. Пока готовилась еда, почти все фидаи собрались в круг и обсуждали нынешнее положение дел. Исключение составлял лишь Арут. Он сидел на земле, опираясь спиной о камень на некотором отдалении от остальных. Взгляд Арута был направлен на звёздное небо. Что он там высматривал, можно было только догадываться.

Он едва заметным кивком поблагодарил фидаи, который ему поднёс котелок с дымящейся едой и завёрнутый в материю лаваш. Многие наблюдали за тем, как Арут поместил котелок между ног и, развернув лаваш, макнул его в содержимое. Ел он без всякого аппетита. Это было очевидно. Закончив, Арут прислонил к валуну свою шашку. Чуть в стороне положил винтовку. Затем лёг на голую землю и, укрывшись плащом, заснул. Многие последовали его примеру.

Лишь за одним костром оставалось человек двадцать бодрствующих. Здесь были фидаи из обоих отрядов. Они делились впечатлениями. Спрашивали о произошедших сражениях. Спрашивали, как обстоит положение с оружием. И что более всего интересовало фидаи из отряда Серго, так это таинственная личность молодого человека, который беспокойно ворочался неподалеку от них.

За костром начали раздаваться приглушённые вопросы:

– Арут Акопян! Кес Арут! А, правда, что он всегда вот так…один?

– Правда, – так же негромко звучал ответ, – Арут всегда один, когда спокойно. Близко дружит только с двумя парнями из нашего отряда, – говоривший покосился на бородача богатырского телосложения, который разлёгшись неподалеку от Арута, раскатисто храпел. Рядом с ним чуть ли не в обнимку лежал ещё один фидаи, едва ли не крупнее первого.

– Сарик Арсен. А рядом, его родной брат, Покр Вазген. Они ни с кем не дружили, но после того, как Арут поборол их,… зауважали его. Едва ли не по пятам начали ходить. Оберегать. Но Арут всё равно держится один. Но когда начинается бой он со всеми… впереди всех.

– А, правда, что он в одиночку сорок человек уложил?

– Мы с ним были тогда. Сидим, не дышим. Только и думаем чтобы турки ушли. А он бой завязал. Турок перебили, а сами живые, – среди фидаи из отряда Сепуха послышался лёгкий смех, – Арут несколько раз нападал в одиночку на отряды турок. Этот парень даже чёрта не боится. Видно поэтому бог его берёжет. Другого на его месте давно убили бы. А ему везёт. Сепух несколько раз просил Арута, чтобы он не лез очертя голову в драку, но тот только головой кивает, а через несколько дней снова что-нибудь выкинет. Сепух рукой на него махнул. Пусть, говорит, делает что хочет.

Все сидящие за костром рассмеялись, живо представив себе расстроенное лицо знаменитого армянского фидаи.

– А, правда, что всю его семью вырезали? – послышался новый вопрос за костром.

– Правда, брат! Но у него есть приёмный отец и брат Ахмед!

– Ахмед? – за костром мгновенно воцарилась напряжённая тишина. Чуть позже раздался осторожный вопрос.

– Турок? Мусульманин? Арут почитает турок за отца и брата?

– Так и есть, брат!

– Но как такое может быть? Турки наши злейшие враги, а он… он почитает наших врагов за кровных родных?

– Так и есть, брат! – повторил фидаи из отряда Сепуха и тут же предостерёг другого из отряда Серго. – Если не хочешь неприятностей, брат, никогда не говори плохо об этих людях в присутствии Арута. Не знаю, что их связывает, но однажды Сепух оскорбил приёмного отца Арута. Так Арут чуть не убил Сепуха. После этого они долго говорили. Видно Арут ему, что-то рассказал, потому что после этого дня Сепух ни разу не упоминал об отце Арута. Он и нам это строго запретил. Так и сказал: «Оказывайте уважение имаму Мусавату Али как родному отцу. Его сыну Ахмеду оказывайте уважение как родному брату!».

– Видно, святой человек этот турок, раз сам Сепух такие слова сказал!

Личность Арута была настолько загадочной, что разговоры о нём не стихали до поздней ночи. Все хотели узнать подробности его жизни. О том, как он воюет? И насколько соответствуют многочисленные легенды, ходившие вокруг его имени.

Разговоры стихли тогда, когда сам виновник этих разговоров проснулся. Поднявшись со своей импровизированной постели, Арут вопреки обыкновению подошёл к костру. Все начали двигаться, уступая ему место. Примостившись на корточках возле одного из фидаи своего отряда, Арут поднял сухую веточку и начал ворошить уголья в костре. Яркое пламя осветило мягкую улыбку на губах Арута. Это выглядело довольно загадочно, впрочем, как и всё остальное его поведение. Арут сидел несколько минут и, не переставая, улыбался. Любопытство овладело присутствующими, и прежде чем кто-то задал вопрос, раздался негромкий голос Арута, в котором явно прослеживались романтические нотки:

– Сон видел, братья. Странный сон. Девушка приснилась. Очень красивая девушка. Она была одета в свадебное платье. В руках держала розу. Она стояла в саду и протягивала ко мне руки. Я подошёл к ней, приколол розу к волосам, а потом… она поцеловала меня в губы и сказала: «Арут, я жду тебя! Приходи, мой суженный!»

После рассказа Арута за костром раздался оживлённый смех. И почти сразу раздался озабоченный голос:

– Не к добру сон, брат Арут. Чья-то душа тебя зовёт к себе.

– Ну и хорошо, – совершенно беззаботно ответил Арут.

Толкователь снов, услышав ответ Арута, растерялся.

– Брат Арут, ты что, смерти не боишься?

– Нет, брат. Смерти не боюсь. А вот жизни…

Арут не договорил. Раздался окрик одного из фидаи, несущих ночное дежурство вокруг лагеря:

– Двое незнакомых мужчин направляются к нам! Они даже не идут,… они бегут.

– Что-то случилось…

Все сидевшие вокруг костра мгновенно вскочили на ноги. Арут первым подошёл к часовому, который стоял у самого обрыва. Часовой показал на берег реки, которая казалась красноватого цвета в предрассветных лучах солнца. Со стороны Аданы вдоль берега к ним поспешно приближались двое мужчин. Видимо, завидев их, они ещё издали начали махать руками.

– Я знаю одного, – раздался голос одного из фидаинов, – это Григор из партии Дашнакцютюн. Чего это он припёрся в такую рань?

Через несколько минут оба человека начали карабкаться по сыпучему склону. Вскоре, преодолев подъём, они уже стояли возле повозок рядом с фидаинами. Оба выглядели донельзя взволнованными.

– Григор! – раздался весёлый голос.

Тот, которого назвали Григором, сделал нетерпеливый жест руками и запыхаясь, видимо из-за трудного подъема, скороговоркой выпалил: